Моя музыка исповедальная, потому что в ней есть самоирония. И это круто. Пусть будет так.
Я задумываюсь о том, запомнят меня или нет. По крайней мере, делаю всё возможное для того, чтобы это случилось.
На необитаемый остров я взял бы с собой 4 альбома: Frank Sinatra «Greatest Love Songs», Simply Red «Home», Kendrick Lamar «To Pimp a Butterfly» и James Blake «The Colour in Anything».
Я читаю то, что обо мне пишут, но мне важны только самые аргументированные комментарии. Просто слова «лох», «не цепляет», «говно» для меня не имеют значения.
Пока что в моей жизни не было такого, чтобы я чего-то не сделал и потом пожалел. Такие итоги буду подводить после 50.
Первые деньги я заработал, когда мне было 12 лет. Я выступил перед заграничной делегацией, спел «Самбу белого мотылька» и Шуру и получил за это 100 гривен.
Я, конечно, воспринимаю себя как часть Дорнобанды. А Иван Дорн появляется вот в таких интервью.
В детстве я рисовал, а позже пробовал стать актёром. Мне не понравилось. Возможно, я мог бы начать какой-то бизнес, связанный с музыкой, но мне сложно в этом плане, потому что хочется быть альтруистом.
Я не считаю себя гламурным. Гламурные люди остаются такими и вне камеры, а у меня нет охоты быть таким, когда никто не видит.
Моя профессиональная карьера началась с того момента, как я выступил на «Фабрике звёзд». В рамках программы я должен был заработать баллы для команды Игоря Крутого, чтобы не выгнали Доминика Джокера. Я выступил с песней «Ненавижу», Доминика не выгнали, а меня заметили. Тогда моя банда сказала: «Чувак, да ты двух зайцев убил: знаменитостью стал и клип снял».
Если я утверждаю, что музыка — это искусство, значит, я занимаюсь искусством. А это значит, что я приравниваю себя, например, к Моцарту. Но этого я сказать не могу.
Я не люблю говорить о себе, когда дело касается моих заслуг и регалий. Это всегда звучит достаточно нескромно. Хотелось бы быть более сдержанным в этом плане.
Конечно, я хочу быть «из музыки», а не «из шоу-бизнеса». Но в сравнении с профессиональными музыкантами я все-таки любитель.
Украинскую эстраду от российской отличает, во-первых, количество: нас меньше. А во-вторых — коэффициент интересности и плотности: в украинской эстраде он выше.
Хочется быть смелее и сделать альбом в конкретном стиле. Недавно я понял, что не понижать градус интереса, ограничиваясь одним жанром, намного сложнее. Поэтому я всегда прыгаю из одного стиля в другой, чтобы слушателю было интересно.
Мужчинам нельзя переживать и нужно уметь прощать, а женщине нужно решать проблемы по мере их поступления и не обижаться раньше времени.
Борьба за феминизм привела к тому, что мужчины не открывают двери, не подают руку, не наливают вина — всё это женщина делает самостоятельно.
Честно говоря, я устал бояться того, что мне могут устроить какую-то обструкцию за концерты в России.
Появление на «Новой волне» с гербом Украины — это, на мой взгляд, аккуратное проявление аполитичности. Здесь нет ничего такого, за что меня можно любить или не любить. Разве что уважать за то, что я являюсь сознательным гражданином своей страны.
У нас есть проблема гомосексуальных меньшинств? Те гомосексуалы, которых я знаю, абсолютно свободно себя чувствуют в нашей стране, никто мне не жаловался. А те, кто делают из этого проблему, просто хотят внимания.
С помощью иронии я располагаю слушателей к себе. Самоирония понижает градус снобизма по отношению к моей музыке.
Евровидение — это битва пиарщиков и всего околомузыкального. А Джамала — это настоящая музыка. Мне кажется, на неё будут обращать меньше внимания, чем на то, что вокруг неё: Крым, песня, контекст, история. Да, это вокруг неё, но это не сама Джамала.
Не думаю, что существует однозначное мнение по поводу меня.
Фото: Сергей Васильев