Режиссер, дизайнер и бывшая модель Фарида Хелфа – постоянная посетительница знаменитого французского клуба Le Palace, вдохновлявшая Жан-Поля Готье и Аззедина Алайя. Она со светлой ностальгией вспоминает бурные 80-е, которые стали для нее великолепным десятилетием творчества и самовыражения.
Расскажите, какими были ваши первые впечатления от Парижа, в который вы приехали?
Я не знала, куда пойти. Бродила по всему городу, а вскоре познакомилась с командой Le Palace в районе Ле-Аль. Это был самый модный район с винтажными магазинами 50-х годов... С этого все и началось.
Вы часто говорите, что Le Palace стал для вас местом инициации. Что вы там открыли для себя?
Гомосексуализм. В ранней молодости у меня было много друзей-геев, но эта тема была табуирована, они ничего об этом не рассказывали. А в Le Palace никто не прятался. Все были со мной очень приветливыми, я чувствовала себя в безопасности. Они приняли меня с распростертыми объятиями. Фабрис Эмер пускал нас туда даже без денег. Понимал, что таким образом привлечет в свой клуб парижскую золотую молодежь. Мне нравилась полная анонимность и что там никто никого не судил. Тогда было много того, что сегодня попросту уже невозможно. Мы могли быть теми, кем хотели.
Вы часто меняли место жительства – переселялись из студии фотохудожников Пьера и Жиля в квартиру Эдвижа, вышибалы из Le Palace. Вы чего-то боялись?
Нет, но я умела распознавать опасность. У меня всегда была заготовлена пара джинсов – они лежали на полу рядом с кроватью на случай, если мне придется бежать.
Какими были ваши дни и ночи?
Да дней вообще не было! Только ночи. В большинстве случаев я просыпалась примерно в четыре часа дня, потому что спать ложилась под утро. Обычно мы с Эдвижем уходили из клуба ранним утром и отправлялись в Ле-Аль, чтобы перекусить свежей рубленой говядиной в мясной лавке.
Ваша встреча с миром моды произошла на танцполах клубов Le Palace и Les Bain-Douches. Там состоялись знакомства с Ивом Сен-Лораном, Кензо, Клодом Монтаной, Тьери Мюглером и Жан-Полем Готье. Это они привили вам любовь к моде?
Да. Они оценили мой непривычный стиль. Я одевалась как хотела: очень узкие брюки Levis или легинсы, черная водолазка и рокерские туфли а-ля 50-е. Все это выглядело по-мужски, если только я не надевала свои красные туфли на высоких каблуках, которые мне привез Кристиан (Лубутен. – Прим. ред.) из Лондона. Они были моими близкими друзьями, которые открыли для меня моду и привели на подиум, хотя я в то время не особо интересовалась знаменитыми брендами.
Вы были «Королевой врат» в клубе Les Bains-Douches. Это обострило ваше чувство стиля?
И очень сильно, потому что я стала судить о людях исключительно по их стилю. У тех, кто обладает утонченным вкусом, денег не было, поэтому я впускала только людей, которые не покупали напитков. А богатые одевались отвратительно, что было неприемлемо. Плохая пара сережек может убить весь лук.
Как проявлялось чувство стиля?
Тогда никто из нас не покупал вещи дорогих брендов, потому что люди просто не могли себе их позволить. Но это заставляло включать свою фантазию – так мы выделялись из толпы.
Вы впервые вышли на подиум на показе коллекции Жан-Поля Готье. Он позволил вам самой выбирать модели одежды. Что запомнилось из совместной работы с ним?
Я помню, как впервые встретила Жан-Поля. Это было в Трините, пригороде Парижа. Темноволосый, очень застенчивый парень. Я пришла к нему на примерку – довольно пышная, округлая, с большой грудью, не модельной комплекции. Никогда не думала, что смогу влезть в эту одежду, но влезла! Я еще дефилировала одно время для Мюглера. Они оба были провидцами в моде.
В 1982 г. вы встретили человека, с которым прожили вместе несколько лет, фотографа Жан-Поля Гуда, который на 20 лет старше. Это он пристрастил вас к искусству фотографии?
Мне очень понравилось то, что Жан-Поль сделал с Грейс Джонс: мы впервые увидели темнокожую женщину с очень короткой стрижкой, одетую в пиджак, под которым ничего не было. Ее кожа была прекрасна. Жан-Поль научил меня ценить искусство, привил любовь к идеям Баухауса, Стравинскому, русским балетным сезонам… Я очень любила литературу, а он принес в мою жизнь картины, художественное видение. Благодаря ему я и сегодня ценю визуальное творчество.
Вы работали со многими дизайнерами-одиночками. Какие их черты помогли им стать столь влиятельными, вдохновляющими, наследуемыми и уважаемыми?
Жан-Поль Готье, Аззедин Алайя, Тьери Мюглер и Кристиан Лакруа создали свои собственные дома моды. Они были сильными личностями и изменили правила игры. Сегодня большинству дизайнеров, ставших креативными директорами модных домов, приходится уважать их историю и следовать заложенной основателями линии. Им куда сложнее управлять такими домами.
У вас остались друзья из 80-х – Наоми Кэмпбелл, Карла Бруни-Саркози, Виктуар де Кастеллан, Кристиан Лубутен. Что сохраняет вашу дружбу так много лет?
Я очень верна в дружбе и в любви. Мне очень тяжело заводить новых друзей. На это нужно время, поэтому я делаю все, чтобы сохранить приятелей, которые у меня есть. Стараюсь избегать конфликтов. Они хорошие люди, поэтому с годами я редко в ком разочаровываюсь.
В кино вы снимались как актриса и сами снимали фильмы. Что вам больше нравится – играть или снимать?
Мне нравится свободная игра. Но я чувствую свободу и тогда, когда снимаю документальные фильмы. Вначале никогда не знаю, где и чем закончится история, и в большинстве случаев она развивается совершенно непредсказуемо, а заканчивается как-то неожиданно. Я сняла документальные фильмы о Жан-Поле Готье, потом о тунисской молодежи во время Арабской весны, а последний мой фильм посвящен судьбе женщин на Ближнем Востоке.
Вы были директором студии Аззедина Алайя с 1996 по 2003 г. Потом – креативным директором направления кутюр у Жан-Поля Готье. Легко ли работать с друзьями?
Не очень. Обычно не советую другим людям работать с приятелями. Я предпочитаю чисто дружеские, а не рабочие отношения с близкими.
Вы стали знамениты как муза и икона стиля. Как это на вас отразилось?
Да в общем никак. Мне это, конечно, очень льстит, но просыпаясь с утра, я точно думаю не об этом. Благодарна за этот комплимент, но он не определяет меня как личность.
А как вы сами себя определяете?
Как женщину XXI века. Я прежде всего мать. Пытаюсь оставаться собой и не испытывать сожаления ни о чем. Стараюсь быть позитивной.
Беседовала Delphine Valloire
Перевод: Оксана Фыряева
Читайте также: Креативный директор Lanvin Бруно Сиалелли о том, как ему удалось возродить бренд