Он написал сценарии к фильмам «Быть Джоном Малковичем» и «Адаптация» Спайка Джонзи, «Вечное сияние чистого разума» Мишеля Гондри и «Признания опасного человека» Джорджа Клуни. Он сел в режиссерское кресло и снял фильмы «Синекдоха, Нью-Йорк» и «Аномализа», которые сразу после выхода на экраны приобрели статус культовых картин. Найти лазейку в сознание Чарли Кауфмана пытается Лена Бассе.
Чарли Кауфман ненавидит интервью. Еще больше он ненавидит профессиональные фотосессии. Но так как его последний фильм «Аномализа» получил Особый приз жюри Венецианского кинофестиваля и была номинирована на «Оскар» и «Золотой глобус» в категории «Лучший анимационный фильм», ему приходится отвечать на вопросы и смотреть в объективы фотокамер. Кауфман стойко переносит это тяжкое для себя испытание. Он даже пытается быть обаятельным и терпеливым. В конце концов, что способно вывести из терпения человека, который более трех лет снимал 90-минутный фильм о любви, в котором играют куклы, изготовленные на 3D принтере? Если за один день удавалось снять хотя бы 3 секунды фильма, то такой день считался очень удачным. А сцена, наделавшая так много шума, в которой кукольные герои занимаются сексом, снималась в течение 6 месяцев. Неудивительно, что мой первый вопрос к Чарли Кауфману был таким:
— К чему все эти трудности с куклами? Ведь «Аномализу» можно было снять и с живыми актерами!
— Мне было интересно стать первопроходцем и использовать новые средства самовыражения. Технология 3D принтеров совершенствуются с каждым днем, и их применение в скором будущем будет лишь расширяться. К тому же у кукол есть одна особенность – их индивидуальность конечна.
— В каком смысле?
— Когда снимаешь обычный игровой фильм, то как правило, персонажи в нем так или иначе ассоциируются у зрителей с актерами, которые их исполняют. Каждый актер тащит за собой хвост из предыдущих амплуа. Часто это очень мешает режиссеру. Помните фильм Дэвида Финчера «Семь»?
— Да, конечно!
— Он выходил на экраны сразу после фильма «Обычные подозреваемые», где Кевин Спейси сыграл загадочного гения преступного мира. Если бы Финчер не убрал из начальных титров имя Спейси, «Семь» лишился бы интриги – увидев имя Кевина Спейси, зритель бы изначально знал, как будет выглядеть убийца. Это особенности кино. Нужны новые лица. Но невозможно постоянно находить новых актеров. А кукол можно изготавливать каждый раз в новом обличии. Увидев таких кукол, не будешь мысленно говорить: «а, да…он же играл в таком-то фильме».
-Но ведь озвучивают их все равно актеры?
-Да, конечно. Хотя, в нашем фильме мы обошлись всего тремя, можно сказать, что сэкономили (усмехается) На самом деле, их роль бесценна для одушевления героев. Дженифер (Джейсон Ли) сама исполняла песню Синди Лоупер и сделала это очень проникновенно. А после того, как мы записали озвучку сексуальной сцены, она призналась, что ничего более интимного она никогда еще не делала для кино. И это при том, что они с Дэвидом (Тьюлис) находились на расстоянии 3 метров друг от друга.
— Похоже, что эта сцена стала ключевой во всем фильме. Вы именно этого добивались?
— Нам было очень важно не превратить эту сцену в фарс, в анекдот. Когда мы показывали фильм в первый раз зрителям, то, конечно, поначалу в зале раздался нервный хохот, но очень быстро все затихло, и я долго не слышал почти ни звука, такая тишина воцарилась. Я еще подумал: «Ну вот, зря так затянули. Зрители потеряли интерес». И лишь потом я понял, что все были настолько шокированы увиденным, что их переживания по интенсивности превзошли любую сексуальную сцену с живыми актерами. То есть, мои ожидания оправдались.
— Вокруг вашей личности сложился уже настоящий культ, с преданными поклонниками и яростными противниками. Вы следите за реакцией на свое творчество в социальных сетях?
— В социальных сетях… Я сам себе уже несколько раз давал обещание не заходить в Твиттер. Мне вообще кажется, что людям надо выдавать лицензию на комментарии в сети. Ведь это же совсем разные вещи, когда критикуют в лицо или анонимно публикуют ужасные пасквили в сети. Я вовсе не против критики, но когда ты видишь человека, даже пусть говорящего тебе неприятные вещи, то способен ответить ему, объяснить что-то в диалоге. А когда неприятную безапелляционную критику на тебя выливают анонимы, ты перед ними беззащитен.
— Но ведь даже самая безапелляционная критика вас не останавливает, вы все равно делаете, то, что считаете нужным…
— Это так, но страх присутствует всегда. Хотя так и должно быть. Я старюсь быть честным с самим собой и часто как бы показываю своим критикам средний палец, говорю ему: «Я хотя бы делаю что-то! У меня хватает на это смелости! А у вас ее хватит?».
— Говорят, вы сейчас решили показать средний палец критикам от литературы?
-Да, я пишу повесть. Это, как оказалось, вовсе не так уж и просто для сценариста. И я прекрасно отдаю себе отчет в том, что меня снова будут критиковать. К написанию сценариев я уже привык, и чувствую себя довольно комфортно в этом деле. Может быть, поэтому мне нужно испытать себя в чем-то новом, где прежние способы самозащиты не действуют. Но занятие литературой привлекает меня еще и тем, что я могу писать о чем угодно, не задумываясь о бюджете — количество бумаги при этом не считается.
— Вам бы хотелось, чтобы вашу книгу экранизировали?
— Честно говоря, я об этом даже не задумывался. Экранизации нужны киносценариям, для литературы такая проблема не стоит.
— Но вы бы не отказали, например, Дэвиду Линчу, если бы он обратился к вам с таким предложением?
— Линчу? Мне он нравится! Но уверен, что у него и своих идей полным-полно.
