В рамках проекта «Архитектура голоса», который организовывают агентство «Ухо», мы побывали на генеральной репетиции буто-оперы «Медея», которую уже сегодня вы сможете послушать в футуристическом экстерьере стадиона Олимпийский. Все подробности о предстоящей опере и проекте вообще мы узнали в разговоре с Сашей Андрусик, сооснователем агентства.
«Архитектура голоса» — это проект, в котором мы «рифмуем» самые разные пространства и музыку, а конкретно сегодня — вокальную музыку. Это — уже второй сезон проекта; в первом было 11 концертов. «Рифмы» могли быть самого разного рода: морские гимны в бассейне, итальянские мадригалы в кинотеатре «Флоренция» на Троещине, сакральная музыка в Планетарии, произведение, называющееся «Исследование цветов» — в оранжерее. Но это не история про странные места — это история про странные рифмы, само по себе место нас интересует в меньшей степени. Второй выпуск очень короткий: в нем всего 4 концерта, но зато он цельный и продолжается неделю, то есть мероприятия будут проходить через день. Он называется «Вокруг стадионов»; мы задействовали стадионы «Динамо», «Старт», «Олимпийский» и барочную церковь. Последняя в какой-то момент была переделана в спортивный зал, а потом вернулась к своей первоначальной функции, но при этом пол с баскетбольной разметкой сохранился. Мы двигаемся по трем этим площадкам и заканчиваем в церкви — это эпилог.
Начинается все с «Медеи» — и это самый большой проект этого выпуска и самый большой проект, который «Ухо» делали. Это — очень масштабная история, в ней задействованы пять музыкантов-импровизаторов. Двое из них — такие музыканты, которых без всякой боязни можно называть великими. Например, Фил Минтон (Великобритания) — человек, который одним из первых начал использовать расширенные техники пения, и именно из этой практики выросла сегодняшняя вокальная импровизационная музыка. Центральная фигура в музыкальной истории — Одри Чен (США), вокалистка и виолончелистка, которая работает с нами уже в четвертый раз. В проекте участвуют двое постановщиков буто — современный японский танец — которых зовут Флавия Гизабельрти (Швейцария) и Валентин Цзин (Россия).
Наш проект отталкивается от фильма Пазолини, однако связь очень условна, никакой иллюстративности в этом нет. Речь о том, что по своей структуре и по типу изложения наша постановка ближе к Пазолини, чем к классическому варианту Еврипида или мифу. Есть центральная фигура Медеи — танцовщицы, которая лежит на небольшой сцене, она почти статична, с ней мало что происходит, есть разве что какие-то микро-движения и дрожь. Она совершенно одна, это человек, оказавшийся между миров. Ансамбль — это отзвуки ее прошлого мира, в котором она волшебница. Этому всему соответствует музыка, это жесткая авангардная импровизация, довербальная — там почти нет текста, или вообще нет текста. В нем задействованы двое вокалистов, которые используют расширенные техники пения: жужжания, скрежетания, завывания, все что угодно, только не слова. Это хорошо ложится в сюжетность, потому что мы обращаемся к такой современной технике, что звучит максимально архаично. Параллельно есть танцевальный ансамбль, который являет собой действительность окружающего мира Медеи. Вся история — это конфликт этого мира, ее прошлого и реальности, в которой она оказывается. Кроме всего этого, есть еще стена из людей с камнями на голове, которые двигаются мимо Медеи, мимо сцены с музыкантами, мимо танцоров в зале и мимо публики. Они проходят насквозь и уходят.
