Новая волна борьбы женщин за свои права захлестнула почти все сферы деятельности современного человека. На фоне скандалов о домогательствах по отношению к женщинам со стороны влиятельных и не очень мужчин легко поверить в то, что неравенство коснулось также оплаты труда творческой деятельности и продвижения актов искусства, созданных женщинами.
Тем не менее zeitgeist требует считать, что творческие профессии — свободная от какого-либо неравенства ниша. Ведь здесь религиозные, общественные и моральные догмы никак не могут диктовать условия жизнедеятельности творцам. Но уже в начале нашего исследования становится ясным, что, как и в обычной жизни, где есть наши продвинутые друзья, отфильтрованная лента Facebook и онлайн-издания, читаемые нами только после тщательной проверки, так есть и весь остальной мир, о котором мы часто забываем, делая суждения об обществе и тенденциях в нем, исходя лишь из нашего реального и виртуального окружения, нами же модерируемого. Можно ли вообще смотреть на мир как на нечто целостное, однородное в данный момент времени, руководствуясь статистическими данными, предлагаемыми нам так называемыми учеными, то есть социологами, и необъективными медийными вбросами?
А теперь вернемся к теме. В киноиндустрии существуют как минимум два полюса. Первый — это мир мейнстрима, где правит бал Голливуд со своими блокбастерами и премией "Оскар" — одна ночь в году, когда все замирают в ожидании того, кого же позовет на сцену ведущий, и где всего 9 % женщин задействованы в кинопроизводстве. А второй — так называемый андеграунд, мир авторского независимого кино и огромное количество фестивалей, таких как Каннский. Последний, напомним, изменил свою отборочную политику после медиаскандала в 2012-м, разразившегося после публично заданного вопроса британского режиссера Андреа Арнольд: "Почему ни один фильм женщины-режиссера не был отобран в конкурсную программу Канн?". С тех пор Сандэнс, Берлинале и еще как минимум с десяток не менее авторитетных фестивалей, стали лучшей возможностью для женщин-режиссеров представить свои работы на глобальном рынке.
Медийный шум сложно заглушить даже усердной модерацией, поэтому устрашающе мизерные цифры под заголовками "Женщины в кино" проникают в наше мышление, заставляя задуматься. Голливуд лишь добавляет жару в огонь этих размышлений, снимая "Чудо-женщину", представляя главными героинями женщин-ученых в новой "Аннигиляции", рассказывая историю Молли Блум в "Игре Молли", женщины, построившей самое дорогое подпольное казино в Голливуде, и — о ужас! — не добавляя туда никакой любовной линии. Вот так Голливуд, пусть и очень запоздало, проявляет заботу об образе женщины в кино в целом.
Но его — Голливуд — можно понять. Искусство искусством, а каждая студия и продюсер вынуждены считать деньги и окупать свои проекты. Поэтому-то им так сложно рисковать, пробовать новое, начиная от открытия новых лиц до масштабных фильмов с расовым разнообразием среди главных персонажей. Вот, например, когда Айк Перлмуттер был руководителем Marvel, то запретил выпуск игрушечных кукол "Черной вдовы". Причиной стало то, что, по его мнению, девочки такое не покупают. Позволить себе роскошь эксперимента никто не мог ни тогда, ни сейчас. На вопросы об этом инциденте Айк не ответил, но его коллега объяснил: "Айк Перлмуттер не поддерживает дискриминацию и ему также наплевать на инклюзивность и расовое или гендерное разнообразие. Его интересует только один вопрос: "А денег заработаем?" Вот и все, что нужно знать о Голливуде и любой дискриминации в этой индустрии, сплошь наполненной чуть ли не самыми либеральными людьми в мире. Такое положение дел, безусловно, не умаляет масштаб проблемы, но медиа стоит разобраться с ее предпосылками, дабы не вводить в заблуждение огромное количество людей, доверяющих их авторитету.
Низкий процент присутствия женщин в кино обусловлен не только недоверием или сексистскими представлениями о творческих или каких-либо других способностях женского пола, а и тем, что индустрии трудно перестраиваться с того, что точно продастся на "давайте попробуем что-то новое". Тем не менее в США активно работают феминистические институции, такие как Films Fatales, Alliance of Women Directors, Women in Film и Women Makes Movie, занятые фестивальной судьбой женских фильмов.
Мир меняется и сам начинает замечать собственные несоответствия, несправедливость и заполнять незанятые полки в своем шкафу. Вместе с миром меняется и образ женщины в кино. И если в независимом кино это начало происходить очень давно, все сильнее отодвигая заезженные сюжеты а-ля chick flicks, то мастодонты коммерческой киноиндустрии только недавно взялись за блокбастеры с женским лицом. Например, скоро зрители смогут увидеть женскую версию друзей Оушена с Сандрой Буллок, Кейт Бланшетт, Рианной и другими звездами мировой величины.
Ко всеобщему удивлению, появились героини, проблемы которых перестали вращаться вокруг мужчин, истории перестали быть оправданием за нестандартный выбор героинь, а больше углубились в настоящие — человеческие — проблемы, что, естественно, стало разрушением стереотипного мышления и придало женщине "человеческий облик", равный мужскому. 2015 год стал знаковым для женского кино в связи с выходом фильма "План Мэгги" Ребекки Миллер. Он был отмечен не только на фестивалях, но и получил широкую мировую дистрибуцию. Фильм показывает зрителю образ современной американской женщины, для которой жизненный успех перестал быть равен успеху в любви.
Помимо того, что в малобюджетном кино уровень сексизма измеряется лишь отдельными индивидами, то есть исключительно частными случаями (эти случаи я лишь допускаю, так как ничего подобного припомнить не могу), никак не характеризующими всю индустрию (ведь если ваш начальник оказался сексистом, это не говорит в целом о маркетинговом отделе, в котором вы работаете), большинство европейских стран все равно вводит программу "50/50". Это значит, что гранты на кинопроизводство распределяются равномерно между женщинами и мужчинами. Дальше — больше: кинопрокатчики (естественно, не все, но тем не менее тенденцию можно прощупать в маленьких кинотеатрах) применяют тест Бекдел к афишам — Википедия определяет его как проверку художественного произведения на гендерную предвзятость. Для того чтобы пройти тест, произведение должно содержать в себе хотя бы два женских персонажа, беседующих между собой о чём-либо помимо мужчин.
Нелишним будет заглянуть и в наше прошлое, дабы еще раз убедиться, что выявленная нами причина действительно верна. Здесь нужно упомянуть о советском кино, которое зависело не от денег, а лишь от выделения для фильма пленки, и где женщины, пользуясь объявленным равенством, очень быстро и прочно начали занимать позиции по обе стороны камеры. Так появились шедевры "Семнадцать мгновений весны" Татьяны Лиозновой, "Гардемарины, вперед!" Светланы Дружининой, "Человек с бульвара Капуцинов" Аллы Суриковой, "Короткие встречи" Киры Муратовой. И это только верхушка айсберга.
А чего стоят женские персонажи того времени, такие сильные, честные, откровенные и трогательные одновременно! Нельзя не привести самый яркий пример — "Москва слезам не верит", в котором главный не герой, а героиня — эмансипированная советская женщина, добившаяся успеха самостоятельно, несмотря ни на что. Это кино получило "Оскар" в номинации "Лучший иностранный фильм" в 1981 году. Но, пожалуй, тогдашнюю ситуацию тоже сложно назвать идеальной. Правда, совсем непонятно, как так быстро все эти достижения нивелировались последующими десятилетиями после распада СССР.
Не хочется сейчас превращать наше исследование в топ женщин-режиссеров, но непростительным будет не упомянуть Майю Дерен с ее тонким, сюрреалистичным коротким метром "Полуденные тени" (1943).
Спорная фигура Лени Рифеншталь, создавшая свои пропагандистские фильмы во времена нацистского господства Германии, ворвалась в историю кинематографа, оставив свой след, завещая нам рассуждать о том, как оценить это ее наследие в виде "Триумфа воли" и "Олимпии". Конечно же, София Коппола, всю жизнь вынужденная искать место под солнцем, преследуемая тенью своего знаменитого отца, и, кажется, нашедшая его после того, как мы увидели "Трудности перевода".
Вместо итога хочется пожелать нам, живущим во времена тотальной истерии, радикальности мнений и манипуляции фактами, сохранять хладнокровие и во всех случаях докапываться до самой сути любого злободневного вопроса, так волнующего нас, и идти к заветным мечтам и целям, руководствуясь не гендерной принадлежностью, а осознанием того, что все мы в итоге жаждем любви, мира и понимания.
