Владимир Набоков был очень многосторонней личностью — писал романы, собирал бабочек, обучал английскому языку, читал лекции по русской литературе, а еще тренировал теннисистов и боксеров. Будучи наследственным аристократом, романист и поэт рано эмигрировал из России (в 1919), учился в Кембридже, до 1936 года жил в Германии, после перебравшись во Францию, а дальше и США.
В стиле Набокова многие отмечают многогранность образов и умение необычно передать эмоции персонажей. Возможно, на это влиял тот факт, что писатель был синестетиком. В любом случае, если вы чувствуете что-то более сложное, чем радость, грусть или раздражение, то рассказать о своих эмоциях вам поможет Владимир Владимирович:
В третье свое посещение он твердо решил улыбнуться ей, однако так забилось сердце, что он не попал в такт, промахнулся.
***
Убить её, как некоторые ожидали, я, конечно, не мог. Я, видите ли, любил её. Это была любовь с первого взгляда, с последнего взгляда, с извечного взгляда.
***
В мире нет ни одного человека, говорящего на моем языке; или короче: ни одного человека, говорящего; или еще короче: ни одного человека.
***
Он был из тех впечатлительных людей, которые краснеют до слез от чужой неловкости.
***
Он продолжал молчать, и она замолчала тоже, и стала рыться в сумке, мучительно ища в ней тему для разговора...
***
Он был из породы тех людей, которые спрашивают, как вы живёте, только для того, чтобы обстоятельно рассказать, как они сами живут.
***
"Какой он, право, странный", — думала Клара, с тем щемящим чувством одиночества, которое всегда овладевает нами, когда человек, нам дорогой, предается мечте, в которой нам нет места.
***
Сначала я думал стать психиатром, как многие неудачники; но я был неудачником особым.
***
Никак не удается мне вернуться в свою оболочку и по-старому расположиться в самом себе — такой там беспорядок: мебель переставлена, лампочка перегорела, прошлое моё разорвано на клочки.
***
Лужиным он занимался только поскольку это был феномен — явление странное, несколько уродливое, но обаятельное, как кривые ноги таксы.
***
Бывают такие мгновения, когда все становится чудовищным, бездонно-глубоким, когда, кажется, так страшно жить и еще страшнее умереть. И вдруг, пока мчишься так по ночному городу, сквозь слезы глядя на огни и ловя в них дивное ослепительное воспоминание счастья — женское лицо, всплывшее опять после многих лет житейского забвенья, — вдруг, пока мчишься и безумствуешь так, вежливо остановит тебя прохожий и спросит, как пройти на такую-то улицу, — голосом обыкновенным, но которого уже никогда больше не услышишь.
***
Написанная мысль меньше давит, хотя иная — как раковая опухоль: выразишь, вырежешь, и опять нарастает хуже прежнего.
***
Фантазия моя разыгралась, и разыгралась нехорошо, увесисто, как пожилая, но всё ещё кокетливая дама, выпившая лишнее.
Читайте также: Учимся у лучших: Грустить как Александр Блок