24-25 августа в Киеве в третий раз пройдет Brave! Factory — главный фестиваль электронной музыки во всей Восточной Европе. Локацией снова стал завод “Киевметробуд”, где между бетонными стенами и железными балками расположатся шесть музыкальных зон. В предвкушении Brave! Factory мы решили вернуться к истокам и выяснить, откуда вообще появилась электронная музыка и как она меняет городскую культуру.
С чего все началось
Электронная музыка вышла из диско: в 60-х ее создали геи и афроамериканцы в подпольных клубах Чикаго, не подозревая, что к 70-м жанр станет массовым и потеряет свою первоначальную идею. Настоящий диско не был похож на хиты АВВА, которые сегодня считаются классикой жанра.
Экзальтированная версия с примесью попа пришлась по вкусу массам, но не чикагским диджеям. К ранним версиям настоящего диско они добавили немного битов и смешали с другими композициями. Так и появился хаус — первый из электронных жанров.
Маргарет Тэтчер — крестная мать электроники
С ним ребята и отправились в Англию, которая, как мы уже знаем, считается родиной техно-вечеринок. Вместе с появлением жанра эйсид-поп в 80-х начали устраивать рейвы, из которых и выросла независимая сцена электронной музыки.
Андеграунд всегда так или иначе был связан с социальным протестом. Британия времен Маргарет Тэтчер отрицала сплоченность общества, да и существование общества в целом — оно было разделено на группы, которые редко между собой пересекались и часто враждовали. “Белые” не лезли в жизнь “черных”, иммигранты оставались в своих кварталах, любители рока не заходили на территорию электронщиков.
(Не)свободные нравы
В Украине электронная сцена появилась после революции. Первые техно-вечеринки проходили еще в 90-х, а в 2007 году в Киеве появился первый альтернативный клуб “Хлеб” — без кальянов и подтанцовок, но с хорошей музыкой по всем правилам европейских рейвов. События на Майдане разделили историю на “до” и “после”, послужив толчком к развитию андеграундной культуры Киева.
Революция дала жизнь гражданскому обществу: например, все чаще начали говорить о свободе слова и правах человека. Марш равенства с каждым годом получает все большую поддержку, а убийства гражданских активистов получают огромную огласку (хотя, к сожалению, не расследуются должным образом).
Революция дала украинцам понять, что истина не одна. Советские убеждения и любовь к запретам давно отжили свое, и 2014 год стал временем для новых начал. Например, появления электронной сцены. А электроника — это всегда про свободу.
Немного о наркотиках
Эйсид-хаус буквально пронизан понятием свободы: на вечеринках царит дух "всепринятия" и общности, а тусовщики стоят наравне с музыкантами (в отличие от рок-концертов, где фанаты поклоняются звезде).
Дух свободы во многом обязан экстези, которые в 80-х становились все популярнее. Даже психиатрам в свое время понравился эффект расслабляющей таблетки, которая дарит положительные эмоции и располагает ко всем окружающим, — одно время они даже рекомендовали лечить психические заболевания с ее помощью (правда, потом признали, что ошиблись).
Увлечение таблетками появилось уже после того, как изобрели электронику (хотя многие ошибочно говорят об обратном). Электронные вечеринки уже не ограничивались просто музыкой — это была идеология, которую принимали все больше молодых тусовщиков вместе с экстези. Таблетки привлекли к ней еще большее внимание (в первую очередь полицейских), но быстро отошли на второй план. Сегодня электронная сцена — это об искусстве и свободе. Неудивительно, что фестивали электронной музыки появились как раз тогда, когда общество стало более открытым, а украинское искусство развивается как никогда быстро.
Киев — новый Берлин?
Сейчас часто можно услышать фразу: “Киев — новый Берлин”. Техно-вечеринки стали визитной карточкой немецкой столицы, привлекая в город все больше туристов и креативщиков. Германия подает пример всему миру по принятию андеграундной культуры. В 2018-м власти признали вечеринки в культовом техно-клубе “Бергхайн” частью высокой культуры — их официально приравняли к классическим концертам и выставкам. Ни один гид по Берлину не обходится без электронных вечеринок, а быть в городе и не зайти в "Бергхайн" — все равно что не побывать в немецкой столице.
То же сейчас происходит и с Киевом. Арт-центр Closer попадает в списки лучших клубов мира, фестиваль Strichka приравнивают к бельгийскому Tomorrowland, а Brave! Factory называют лучшим электронным фестивалем Восточной Европы. Киевские техно-вечеринки стали такой же визитной карточкой города, как и в Берлине несколько лет назад. Для Украины, которая все еще держится на устаревших советских убеждениях, техно-вечеринки становятся островком инклюзивности и свободы самовыражения, которых так не хватает в обществе.
Андеграундный дресс-код
Фестивали электронной музыки — прежде всего о свободе, которая отражается и на дресс-коде. В ход идут неоновые спортивные костюмы, найденные на Лесном секонд-хенде, кожаные плащи, как у Нео из "Матрицы", и обязательно узкие очки. Все, в чем удобно танцевать ночь напролет. Отчеты с фестивалей становятся ярче стритстайл-отчетов с Недель моды, а одеждой тусовщиков вдохновляются Демна Гвасалия из Balenciaga и Вирджил Абло из Louis Vuitton и Off-White.
Постепенно электронные фестивали становятся главными культурными событиями города: на них съезжаются артисты со всего мира, художники и диджеи, а “техно-туризм” становится все более прибыльным.
Читайте также: Модный андеграунд: Что надеть на рейв-вечеринку