В 2019 г. креативным директором Дома Lanvin стал Бруно Сиалелли. 32-летнему дизайнеру удалось возродить один из легендарных французских домов моды благодаря нескольким коллекциям, которые пленили завораживающими историями и кинематографичностью героинь.
Вы выросли на юге Франции, в Марселе, в жилом комплексе La Cité Radieuse (в пер. с фр. – «сияющий город». – Прим. ред.), спроектированном архитектором Ле Корбюзье. Это как-то повлияло на вашу карьеру дизайнера?
Думаю, да. Наши родители решили воспитывать нас в этой экстремальной среде. Мое представление о «нормальности» было несколько иным, чем у других детей. Наш детский сад находился на восьмом этаже, и все занятия были творческими: актерское мастерство, живопись, каллиграфия. Я был гиперактивным ребенком, и родители были рады отправить меня в кинотеатр, бассейн или спортзал... Тем более что для этого мне было нужно просто подняться или спуститься с одного этажа на другой.
Кто вас вдохновлял в юности?
Моя мама была довольно экстравагантной и любила экспериментировать со своим стилем одежды. Носила одежду таких брендов, как Marithé + François Girbaud, Versus или Jean Paul Gaultier. Она работала со своим младшим братом, комиком Эли Каку, который был одержим модой и костюмами и дружил с Жан-Полем Готье. В 15 лет я понял, что нужно как-то выражать творческий потенциал, а мода может быть подходящей для этого сферой.
Расскажите о своей работе в Марсельской опере.
После окончания школы я два года проработал в Марсельской опере. Освоил технику драпировки и открыл для себя разные ткани и их свойства. Затем в 17 лет прошел стажировку в Доме Christian Lacroix, где обучался мастерству couture, и после этого отчетливо понял, что создан для мира моды. Это была Couture с большой буквы «С». Мечта! Я поступил в Studio Berçot (институт дизайна одежды. – Прим. ред.) в Париже, чтобы продолжить обучение.
Перед тем как прийти в Lanvin, вы работали с Николя Гескьером в Balenciaga, Джонни Йоханссоном в Acnе Studios, Жюльеном Доссена в Paco Rabanne и Джонатаном Андерсоном в Loewe. Расскажите об этом сотрудничестве.
Работая в Balenciaga с такими сильными личностями, как Николя Гескьер и Наташа Рэмси, я заходил настолько далеко, насколько позволяла моя фантазия. Там все строилось на исключительной точности в сочетании с инновациями. В Acnе Studios я был восхищен шведской культурой уважения к сотрудникам. Для меня, выросшего на юге Франции, тамошние зимы казались бесконечными, это было испытание! Затем я вернулся в Париж, где работал над созданием сезонной коллекции для Paco Rabanne совместно с Жюльеном Доссена, с которым был знаком по работе в Balenciaga. Для меня это было как возвращение домой. Наконец, я познакомился с Джонатаном Андерсоном из Loewe, которому понравилось, что у меня такой широкий опыт, и который он оценил как «разнообразный», не заключенный в ловушку одной узкой категории. В Balenciaga меня прозвали «гибридным дизайнером». Джонатан искал старшего дизайнера для женских коллекций и главного для мужских. После нашего знакомства он сказал: «Думаю, у тебя очень хорошо получится делать мужскую одежду». Это была потрясающая возможность перестроить свое творческое мышление для другого типа телосложения.
Вы родились в конце 80-х, детство прошло в 90-х, а в 2000-х вы были подростком. Эти десятилетия как-то отразились на вашем творчестве?
Десятилетие, что оказывает на нас самое сильное влияние, – то, которое приходится на наши подростковые годы. Посмотрите на Марка Джейкобса и 80-е!
Как вы подходите к работе в Lanvin?
У Lanvin огромные архивы. Они рассказывают о том, какой была жизнь людей в определенный промежуток времени. Этот Дом всегда отличался умением тонко ощущать и понимать настоящий момент. Мне, пожалуй, наиболее интересны подходы Lanvin в послевоенный период 1920-х годов, когда он создавал эффектные, гламурные и роскошные наряды.
Как вам удается сохранять ценности Lanvin и одновременно оставаться верным своему художественному видению?
Каждый дизайнер Lanvin выражал свое время и его героинь. Жюль-Франсуа Крей представлял свободных духом женщин 70-х годов, а Клод Монтана – сильных дам 80-х.
Вы однажды сказали, что Жанна Ланвен опередила свое время, создав первый бренд, отображающий целый стиль жизни, и что вы хотите вернуть дому ее дальновидность. Вам это удалось?
Пока до такого воплощения далеко, но именно это является моей целью. Мадам Ланвен была провидицей в моде.
Трудно ли быть креативным директором как мужских, так и женских коллекций?
Нет, для меня работа над мужской и женской одеждой – один и тот же творческий процесс. Вот почему, когда я пришел в Lanvin, у меня на показе модели, демонстрировавшие мужские и женские коллекции, вышли на подиум одновременно. Даже наши две команды дизайнеров и мастеров работают в одном и том же ателье.
Кто герои вашей последней коллекции?
Варла, Рози и Билли – три преступницы из фильма Расса Мейера «Быстрее, кошечка! Убей, убей!».
Какие художники вас вдохновляют?
Лина Лапелите, Вайва Грайните и Ругиле Барздзюкайте из литовского павильона, выигравшего «Золотого льва» в Венеции в 2019 г. за оперу об изменении климата «Солнце и море». Еще люблю музыку в стиле электро и техно. Я много танцую – для меня это разрядка.
Беседовала Laure Ambroise
Перевод: Оксана Фыряева
Читайте также: Ар-деко на новый лад: Lanvin провели показ в Шанхае