Едва мы попытались записать моду 2000-х в список антитрендов грядущего сезона, как дизайнеры объявили её расцвет. Торжество брюк с экстремально низкой посадкой и атласных спортивных костюмов развернулось на подиумах Нью-Йорка, Милана и Парижа. Первым победное шествие трендов, которых мы боялись, провозгласил Том Форд в расписании Нью-Йорка. Показ гибридной коллекции Кима Джонса во главе Fendi и Донателлы Версаче окончательно установил правление 2000-х, а Оливье Рустен, празднуя свое 10-летие в Balmain, подлил масла в огонь цитатами своих культовых творений для дома на заре 2010-х.
Дальше — больше, как показала прошедшая Неделя моды в Париже. Свои версии гламурных безумств из 2000-х показала Стелла Маккартни, заправив яркие топы-купальники в объемные брюки карго, Миучча Прада и даже Мария Грация Кьюри.
У Valentino модели носили широкие, почти рэперские джинсы с кружевными блузами, а Hermès показали, как носить гладкую кожаную куртку вместе с узорчатыми брюками (подсказка: как в 2000-х). В стороне не остались и Chanel с Lanvin. Главные цвета — фиолетовый и сиреневый, как в клипе Мадонны Sorry, главные принты — контрастная полоска и цветы, а главный декор — как можно больше декора или полное его отсутствие (Миучча Прада даже сыронизировала над стилем нормкор в своей коллекции для Miu Miu).
У многих возникает справедливый вопрос: как так вышло и что с этим делать? И здесь нет точного ответа, так как всплеск такой моды был и не был прогнозируем. После месяцев подавленности и изоляции, когда беспомощными себя чувствовали даже самые сильные мира сего, общество обратилось к проверенным символам возрождения и романтизма. Подиумы были заполнены готическими посланниками мира теней и жрицами, комедиантами и денди, легкими силуэтами 60-х, версиями эдвардианской моды и творениями высокой моды образца 30-40-х. Вероятно, наступил момент, когда всему этому просто стало тесно в одном котле и калейдоскопическое разнообразие переплавилось в однородную и узнаваемую эклектику, знакомую нам до боли в глазах, — 2000-е.
Первые полтора десятилетия века, как и 70-е, прошли под знаком чувственных соблазнов, нравственно-этической свободы, развития субкультур и корпоративной моды. Возможно, это и есть те факторы возрождения, среди прочих, которые являются обязательными для движения вперед. Радикальный индивидуализм сегодня питает индустрию, позволяя находить всё более новые пути для развития, и вместе с тем возводится благодаря дизайнерам и брендам в культ, а здесь уже недалеко и до стоицизма (и значит, всё нам будет нипочем). В этом случае слишком низкая талия у джинсов или расшитое пайетками платье, от которого рябит в глазах, являются метамодерными атрибутами становления коллективного и индивидуального сознания на новый лад — в ритмичном колебании.
Иными словами, в 2000-х есть кое-что важное для того, чтобы человек снова мог переосмыслить себя через эклектику, свободу, ультимативный соблазн и возврат к неочевидно гармоничным формам. Всё для того, чтобы найти впоследствии гармонию, истинную и нужную.
Читайте также: Колонка фэшн-редактора L'Officiel Online: Как современная мода учит нас быть добрее друг к другу