9 февраля на больших экранах появился фильм Николь Гарсии «Иллюзия любви», в котором главные роли исполнили Луи Гаррель, Марион Котийяр и Алекс Брендемюль. Картина была номинирована на восемь кинопремий «Сезар», и мы уверены: этот фильм не оставит вас равнодушными.
Сюжет фильма основан на романе Милены Агус «Каменная болезнь», где описывается 20 лет жизни Габриэлы, роль которой сыграла Марион Котийяр. Красивая молодая девушка пытается сбежать из своего маленького городка в поиске настоящей, чувственной любви. Но послевоенное общество считает ее стремление вульгарным и даже безумным. Чтобы справиться с либидо дочери, мать выдает её замуж за простого трудягу, которого играет Алекс Брендемюль. Замужество еще больше вгоняет в депрессию Габриэлу, и она заболевает. Чтобы прийти в себя и вылечиться от недуга, она отправляется в санаторий, где знакомится с молодым офицером Андре, которого играет Гаррель. Разумеется, Габриэла влюбляется в Андре, потому что мы не знаем еще тех людей, которые бы не влюбились в Луи Гарреля.
А пока вы думаете, как судьба главных героев сложится дальше, мы предлагаем вам прочитать интервью с Луи Гаррелем и с Алексом Брендемюлем. Двое абсолютно разных мужчин — как в жизни, так и на экране — рассказали о том, как они вживались в свои роли, и о том, как им работалось с легендарными Николь Гарсией и Марион Котийяр.
Вам было легко вжиться в роль?
Алекс Брендемюль: Я наполовину испанец, наполовину немец, мой прапрадед бежал во Францию во время гражданской войны — эти факты из моей биографии сближают меня с моим героем, и мне самому было очень интересно вжиться в роль. Я уже снимался в нескольких фильмах во Франции, где играл испанца после гражданской войны. После этого я стал лучше понимать, через что прошли эти люди, которым пришлось начинать всё с нуля в стране, в которой у них ничего не было. Мой папа — немец, он бежал в Восточную Германию, то есть он тоже был беженцем. В общем, эта идея, что кто-то ищет новую идентичность или новое место для жизни, чтобы начать все заново, мне хорошо знакома. К тому же я давно хотел сыграть простого парня, родом из деревни, у которого толком нет образования, но он всё равно очень интеллигентен. Мой герой хочет научиться чему-то, найти лучшие возможности для жизни, он хочет жениться на этой красивой девушке, принадлежащей к классу буржуазии, чтобы стать наконец-то кем-то во Франции.
Луи Гаррель: Вообще, трудно вжиться в роль, когда ты понимаешь, что очень далек от своего героя, который убивал людей, отдавал приказы убивать людей, — это мне абсолютно незнакомо. Я много раз спрашивал себя, смогу ли я сыграть, ведь я даже не знаю, как драться. Я вообще не могу назвать себя отважным. Я не могу представить в своей жизни войну. В какой войне я сражался? Я пытался найти соответствующий опыт, поэтому я попробовал вспомнить очень тяжелые вещи, которые выбивали меня из себя, потому что этот персонаж очень близок к смерти. Вот Марион (Котийяр) точно вжилась в роль. Она настолько живая, настолько полна страсти, которой нам не хватало. Но я совсем непохож на своего героя. Да, иногда я ощущаю депрессию, но мой герой находится в опиумной депрессии — это совсем другое: с опиумом вы не чувствуете страданий. Есть только усталость.
А ты страдаешь депрессиями?
Луи Гаррель: Даже сейчас я борюсь с чувством тоски постоянно, а, как только прекращаю ей сопротивляться, моментально впадаю в депрессию. Иногда жить во Франции в теперешнее время — это нелегко. То, что произошло в прошлом году, было большим сюрпризом для меня. Сейчас мы во Франции пытаемся продолжать улыбаться, но иногда это слишком тяжело, и приходит осознание того, что ты просто не можешь победить. И тогда ты чувствуешь депрессию. Последний год был очень тяжелым.
Алекс, ты очень сдержанно играешь, в отличие от экспрессивной игры Марион. Как тебе удается держать этот баланс?
Алекс Брендемюль: У меня самое загадочное лицо в испанском кинематографе, и, наверное, поэтому меня выбрали играть испанца, который убежал от войны и попытался забыть ужасы гражданской войны. Он остановился во Франции во время Второй мировой. Я смотрел много документальных фильмов, связанных с войной, и мой прадед тоже бежал во Францию во время войны. Он прятался во Франции как республиканец. Так что я изучил эти исторические факты, несколько биографий, и мне было несложно понять это чувство одиночества и тайны. Он что-то скрывает, и вы не до конца знаете что. Но непохоже, что он хочет говорить о своем прошлом. Он хочет начать новую жизнь.
Луи, ты думал о том, как тебя представляет Габриэла?
Луи Гаррель: В этом была сложность, когда я начал играть эту роль, потому что мы смотрим на него глазами Габриэлы, которая его полностью идеализирует. Поэтому я старался быть более естественным. Он объект, на который она проектирует столько вещей, что нужно быть более нейтральным, чтобы получать проекцию характера.
Это звучит как определение актерской игры? Разве это не твоя работа — быть как чистый холст?
Луи Гаррель: Именно. Но знаете, меня ругают за то, что я никогда не улыбаюсь на фотографиях. Один раз во время фотосъемки у меня было нейтральное выражение лица, и фотограф сказал: “Ок, а теперь улыбнись!”. Так что я улыбнулся — и он сфотографировал. А потом он посмотрел на фото (это был Polaroid) и сказал: “Нет, лучше не улыбайся”. Это меня немного травмировало. Из-за того, что у меня большой нос, мое лицо выглядит несколько искаженным, когда я улыбаюсь. На красных дорожках я немного улыбаюсь. Очень трудно сделать полуулыбку.
Расскажите о работе с Николь Гарсией. Вам нужно было потерять вес, чтобы сыграть Андре?
Луи Гаррель: Алексу не составило большого труда сняться в фильме, но для меня это было достаточно тяжело. Николь мне сказала: «Луи, ты жирный». Я ответил: «Да, я жирный». Я пришел после двух недель диеты и тренировок, и она сказала, что я все равно еще полноват. Но потом я все-таки стал чертовски красивым, это сыграло мне на руку, потому что я полфильма лежу в кровати. Когда я приехал на съемочную площадку, фильм уже снимали некоторое время, и съемки проходили очень спокойно. Вообще, Николь и Марион очень спокойные. Николь была всегда со мной очень вежлива, потому что я наконец-то соизволил начать сниматься. Она говорила: «О, Луи, ты тут, прекрасно».
Ты сегодня в очень хорошем расположении духа.
Луи Гаррель: Ты знаешь, во время обеда или на подобном интервью я чувствую свою ответственность за атмосферу. Например, когда всем скучно, я чувствую свою вину за это. Поэтому мне кажется, что я всех должен развлекать.
Когда вы решили стать актерами?
Алекс Брендемюль: У меня был момент, когда учитель испанской литературы сказал мне, что, возможно, мне лучше стать актером, потому что учителя постоянно выгоняли меня из класса. Я всегда пародировал учителя и всегда хотел играть в школьных спектаклях главные роли. Мне просто хотелось забыться в других выдуманных мирах. Я всегда пытался найти причину быть непоследовательным и не всегда практичным. Мне всегда было интересно анализировать поведение человека и понимать характеры тех или иных людей. Наверное, это желание и стало отправной точкой. В возрасте 17 лет я пошел в актерскую школу, и там у меня чуть не отбили желание стать актером, но я все равно начал работать, и по сей день моя работа — моя страсть, я рад, что могу делать то, что мне нравится, и за это мне еще и платят деньги.
Что Марион Котийяр привнесла в фильм?
Алекс Брендемюль: Николь очень озабочена простотой игры. Ей нужны умеренные жесты и минимальные движения. Вначале мне было тяжело, потому что во время разговора я всегда неистово жестикулирую. И ей пришлось просить меня постоянно успокаиваться. А Марион очень смиренна; как мы говорим во Франции: она умеет рисовать маленьким карандашом. Это было очень вдохновляющим для меня. Потому что даже в маленьком пространстве ты можешь делать красивые движения. Вообще, Марион — очень глубокая актриса.
Это кино имеет определенный стиль?
Луи Гаррель: Если вы скажете, что это стильное кино, то это только благодаря тому, что Николь очень прорабатывет все детали. Она фактически физически страдает, когда вещь эстетически непривлекательна, когда она негармонична, когда ей кажется, что она не подходит для этого момента. Она разбивала мои реплики на маленькие части, чтобы каждое слово было выверено и хорошо звучало. Стиль не может появиться из ниоткуда, это перфекционизм в каждом действии, в каждом движении. И, конечно же, в этой погоне за идеальной картинкой нужно не потерять баланс и чувство гармонии, чтобы просто не соврать.
Что ты называешь стилем Луи?
Луи Гаррель: В целом мой стиль — это когда меня «слишком много». Когда в чем-то перебор — это и есть мой стиль игры.
У фильма была большая премьера в Каннах. Вам понравился опыт красной дорожки?
Алекс Брендемюль: Было что-то отчаянное в том, как фотографы требовали от пришедших позировать на камеру. Люди словно становились животными. Также было ощущение LSD-трипа, потому что весь свет направлен на тебя и ты словно вот-вот взлетишь.
Луи Гаррель: Я получил невероятный опыта от показа фильма в стиле пьесы. Быть зрителем — значит идти в темноту. Вы идете в кино, чтобы побыть в одиночестве, в темной комнате, чтобы посмотреть фильм. А в Каннах фильмы показывают наоборот. Это будто вы сами смотрите фильм, а затем, после того как все аплодируют, все так же, как в театре. Я думаю, нам нужен такого рода театральный опыт. Видеть актеров, аплодировать им — это то, что мы любим, когда мы идем в театр. Кино — это очень интимный опыт. Даже когда вы идете в кино с другими людьми, это очень интимно.
