Во время Парижской Недели моды Андре Тан взял интервью у Лили Литковской специально для L’Officiel Online. На французских улочках дизайнеров запечатлела Саша Серафимович, в то время как Лиля и Андре успели обсудить все самое важное: свои пути к успеху, планы и украинский модный рынок.
Андре: Начну с нестандартного вопроса. Я всегда восхищаюсь спортсменами, ведь спорт формирует характер и воспитывает силу воли. Если бы ты была спортсменкой, каким бы видом спорта ты занималась?
Лиля: Легкой атлетикой, у меня спортивное прошлое. Я знаю, как это – бежать одной из первых, когда доли секунды решают все! И сколько радости это приносит тебе, тренерам и окружающим тебя людям. В спорте изначально есть рамки – твое тело, но его можно развить настолько, насколько хватает внутренней мощи, характера и желания.
Андре: Лиля, что для тебя самое главное в создании коллекции, с чего ты начинаешь работать с ней?
Лиля: Все начинается с актуальной проблемы, которую я хочу выразить в коллекции. Я задаю себе вопросы, на которые сама же и пытаюсь ответить на протяжении всей работы над сезоном.
Андре: Что является приоритетом – ткань или форма? Для некоторых ткань вообще не важна, например у Comme Des Garсons главное − формообразование. У тебя всегда дорогие высококлассные ткани, но при этом и великолепная форма. Что бы ты выбрала, если бы нельзя было выбрать оба варианта?
Лиля: Я бы выбрала форму. Она воплощается в тканях, но посредством формы раскрывается содержание.
Андре: Сколько сейчас человек в твоем штате?
Лиля: Есть основной состав, а есть аутсорсинг. В основной команде – 16 человек. Это офис и экспериментальный цех.
Андре: Я знаю, что ты достаточно амбициозный дизайнер и девушка, ведь мы с тобой давно знакомы. Мне всегда было интересно, кем и как ты себя видишь через 10 лет?
Лиля: Я никогда не задумывалась над этим. Наверное, я бы хотела, чтобы у меня оставался тот же подход, чтобы внешние факторы никак не повлияли на меня, чтобы ничего не растеряла и не поддалась каким-либо веяниям.
Андре: Сейчас многие большие бренды гаснут под давлением сейлз-отдела. Когда ты вынужден творить только то, что тебе диктует фэшн-конгломерат.
Лиля: Вот-вот. Сейчас у меня в офисе работают три человека, которые в какой-то мере отвечают за продажи, контролируют и просчитывают стоимость коллекций, к примеру. В этот раз нас очень серьезно подготовили к выставке Première Vision. Нужно смотреть на ценник тканей и то, что дороже, даже не щупать, только вдохновляться.
Андре: Это правда. Я тоже еду за тканями с определенной установкой «вы можете потратить на ткани не больше чем…». Я всегда расстраиваюсь, ну как же, ведь мы производим столько единиц! Но меня сразу же опускают на землю: выйдете за пределы себестоимости − и сами будете это носить.
Лиля: Да! Или же ты не заработаешь столько, сколько нужно, чтобы обеспечить правильную работу всей компании.
Андре: Офис, сотрудники, маркетинг и прочее – все иногда забывают, что это тоже составляет цену на платье.
Лиля: Кстати, я слышала, вы открыли новый офис?
Андре: Да, 1400 квадратных метров. Я тебя приглашаю в гости. Там находится «Академия стиля и дизайна Andre Tan», шоу-рум первой линии Andre Tan smart couture, офис и шоу-румы вторых линий a.TaN и A TAN MAN, отдел корпоративной формы, небольшое ателье для экспериментальных образцов, где всего 12 портных, а также конструкторы и много технологов, которые работают с фабриками по всей Украине.
Лиля: Хочу тебя спросить как человека, который начинал с первой линии, а сейчас углубился в масс-производство. Дай свою оценку: на каком уровне находится наша текстильная промышленность? Насколько она была готова встретить украинского дизайнера и как подстроилось советское прошлое под вызовы сегодняшнего дня?
Андре: Наши фабрики сейчас работают с бельгийцами, французами и испанцами. И еще два года назад можно было по пальцам пересчитать тех, кто работает с украинскими брендами в таких объемах. Ведь фабрики открывают двери, если у тебя от 500 единиц в заказе. А молодым дизайнерам один ответ: спасибо, шейте в другом месте. С меня вначале смеялись. Потому что тот пакет документаций, который присылали Hugo Boss или Max Mara, – это феномен. Мне пришлось быстро перестраиваться, и, конечно, стажировка в Германии в Hugo Boss мне в этом помогла. Но все равно тогда такого не было.
Мы готовим отдельную диссертацию на каждую модель – чтобы тебе ее правильно сделали. На данный момент нам, чтобы запустить мужской пиджак в производство, нужно страниц 30 технической документации плюс еще пакет лекал из 112 деталей − и это просто пиджак, а не сложное платье. То, что мы привыкли с тобой делать в ручном режиме и перекраивать на месте. Там никто ничего не будет подрезать и подшивать.
Лиля: Для себя я пока нашла одну идеальную фабрику – в Италии, там, где отшивают Balenciaga, например. Но себестоимость в этом случае сразу вырастает.
Андре: А ты вообще думала про возможность того, чтобы твой бренд купил какой-то конгломерат? Что бы тебе это дало, если помечтать?
Лиля: Возможны разные пути развития Litkovskaya и я открыта для разных сценариев, но как цель – такого в ближайшем будущем нет.
Андре: Задам по-другому вопрос. Чаще всего дизайнеры становятся известными, придя на позицию креативного директора в какой-то знаменитый модный дом. Вдруг что – где бы ты могла оказаться, с кем бы хотела поработать?
Лиля: Margiela.
Андре: Очевидно, ведь ты была в их парижской студии и видела всю работу изнутри (улыбается).
Лиля: Еще – Dries Van Noten. Хотела бы поработать с Рафом Симонсом, где бы он ни был.
Андре: Я знаю, что ты хочешь и мечтаешь переехать в Париж на ПМЖ.
Лиля: Откуда?! Впервые слышу (улыбается). Как самоцель это для меня точно не главное, но если того потребует дело… В конечном итоге это дело случая и момента.
Андре: Ты украинка. Тебе это мешает развиваться здесь?
Лиля: Нет, вообще не мешает.
Андре: Расскажи про свой самый неудачный момент или самое большое разочарование за последние 2 года.
Лиля: Это был мой первый мультибрендовый шоу-рум в Париже, который стал серьезным разочарованием. До того я не знала, как работают такие шоу-румы и конкретно с таким продуктом, как у меня. Мне нужно каждому платью уделить много внимания, вывернуть его наизнанку и приложить к этому историю. А байеров и селлеров, которым хочется это посмотреть и вникнуть в продукт, становится все меньше и меньше. Все покупают то, что продается, то, что дешево стоит и в тренде. Но важно не сбиваться с собственного пути и идти до конца. Тогда ты выиграешь.
Андре: Мне кажется, европейская мода сейчас уперлась в стену и нет никакого развития. Еще недавно были очень популярны бельгийские, японские дизайнеры. А сейчас – эра славянских дизайнеров.
Лиля: К нам и правда повышенный интерес, и уже давно. Но я думаю, что у меня специфический продукт, и поэтому путь, который мы проходим, немного сложнее.
Андре: Поговорим о духовности. Какими тремя качествами должен обладать дизайнер, чтобы быть успешным? Все мы знаем Джона Гальяно, но никто не знает Стивена Робинсона, который на самом деле сотворил его стиль. Почему Джон запил − потому что Стивен, его близкий друг, умер. В самом начале они договорились, что Джон – светская личность, а Стивен – креативная составляющая дуэта. Гальяно очень долго был в подавленном состоянии, что и привело к небезызвестным событиям. Так вот, как ты считаешь, среди этих трех качеств должна быть коммуникабельность и любовь к светской жизни?
Лиля: Дизайнерами становятся по призванию. Это зов, который его ведет.
Андре: Но это все абстрактно, есть множество дизайнеров, которым дано, которые более талантливы, чем мы с тобой. Но про них никто не знает. Нужны и другие качества.
Лиля: Это уже работа маркетинга и пиара, нужно уметь себя продавать. Либо в определенный момент встретить правильного человека. Это умение продавать очень ценно для бизнеса, но я не считаю, что дизайнер обязан владеть этим искусством.
Андре: Талант к организации же должен быть? Нужно собрать вокруг себя всех этих людей?
Лиля: Этого не скажешь, например, про известных художников 20 века, какие они были организаторы? Они горели идеей и это главное, это дало возможность им состояться! А вот про любовь к публичности – это лишь дополнительный балл. Если дизайнер известная персона, это ему помогает вытянуть за собой продукт в свет. Но он должен чувствовать и контролировать, чтобы вся эта светская тусовка не потянула его обратно, не поломала его. Легко можно стать жертвой своего положения. Когда-то, в далеком 2008-м или 2009-м, я сбежала от артистов, решила перестать шить многочисленные костюмы и претворять в жизнь чужие дизайнерские амбиции. Хотя это сулило достаточно комфортное существование, я отказалась, потому что иначе могла потерять себя. Но это опыт, и я благодарна тому периоду.
Андре: Твой финансовый порог? В скольких магазинах ты бы мечтала продаваться? 100, 200 или пусть это будет гораздо меньшее количество, но концептуальные бутики?
Лиля: Пятидесяти будет достаточно.
Андре: А в скольких сейчас продаешься?
Лиля: 10.
Андре: Через несколько лет твой бренд будет представлен в 50 магазинах − и ты остановишься? Скажешь – больше не надо?
Лиля: Для того продукта и той политики, что есть сейчас, это максимум.
Андре: А что для тебя деньги?
Лиля: Деньги — это когда достаточно.
Андре: Если перейти на личное, какие потребности для тебя решают деньги?
Лиля: Свобода передвижения!
Андре: Путешествовать, общаться с новыми людьми?
Лиля: Нет-нет, это свобода в широком смысле, возможность легко решать любые вопросы.
Андре: Мы с тобой познакомились, когда у тебя проходил показ, где пригласительный был со стеклянной колбочкой. Я для себя еще отметил: девушка крутая и далеко пойдет. Мне очень понравился твой стиль и стремление. А когда ты узнала о бренде Andre Tan?
Лиля: Когда я только начинала и принимала решение участвовать в Ukrainian Fashion Week, я уже знала Andre Tan, для меня тогда это был бренд № 1. Было много дизайнеров, все в разных направлениях, но вот молодой, свежий, с бурлящей кровью – это был Андре Тан, это было в 2005-2006-м.
Андре: Сейчас в Украине всплеск творческих людей. Такое ощущение, что раньше все сидели по подвалам, а сейчас для всех открылись двери и вышло солнце.
Лиля: Наверное, это заслуга Instagram. Все смотрят, вдохновляются и открывают в себе таланты, делают красивые фотографии, собирают в двух словах свои мысли. Все упрощается настолько, что еще немного − и Достоевский и Толстой будут нечитабельны для нашего мира.
Андре: Мы живем в поколении fast, где все обо всем знают понемногу.
Лиля: Вот и мода такая же.
Андре: Планируешь ли ты помогать молодым талантам?
Лиля: Один из проектов, который мы ведем из сезона в сезон, называется Team Litkovskaya. В рамках него мы приглашаем к сотрудничеству молодых и свежих ребят, которые еще не обязательно «в обойме», но которым хочется дать платформу для самореализации. Например, мы снимали проект с талантливым фотографом Ярославом Солопом, делали видео с Сережей Моргуновым, запускали серию иллюстраций с Алиной Замановой. Мне всегда интересно, чтобы свежие умы реализовывали свои идеи через призму марки Litkovskaya и по-новому интерпретировали то, что мы делаем. Да и для ребят это отличная возможность показать свое искусство.
Андре: Да, у меня тоже своеобразная кузница талантов.
Лиля: Сколько их было! Светлана Бевза, Антон Белинский, Каменская и Кононова, Дина Линник, Веня Брыкалин… Многие прошли твою школу.
Ну а вот ты тоже прошел тот период, когда ты был на пике славы. Я видела, когда ты был в творческом поиске и когда строил свой бизнес. Вот сейчас ты на том этапе бизнес-машины, о котором мы с тобой говорили 6-7 лет назад. Вот скажи, ты поменял место супердизайнера на место супербизнесмена, какие у тебя амбиции на данном этапе?
Андре: Я сейчас говорю своим студентам в Академии: если вы пришли, чтобы сделать сразу коммерческую коллекцию, чтобы сразу ее продать, – вы не дизайнеры, вы просто конъюнктурщики. Сначала расскажи миру, почему ты дизайнер, про свои особые мысли. Ты не можешь прийти в этот мир, просто чтобы сшить еще одну юбку. Все вокруг и так перенасыщено дизайнерами-однодневками. Поэтому в раннем периоде у меня был очень сложный крой и необычные формы. Потом, в один Новый год, когда до этого я был на работе каждый день в 5:45, я начал плакать как ребенок, что я работаю на износ, а это никому не надо. Есть коллекция, есть история, а я даже не могу накрыть нормальный стол для своих друзей и живу на съемной квартире. И я понял: когда тебе 20-23, ты можешь себе это позволить, но в 24 я не хочу так жить. Что я скажу своим детям? Извините, я не могу вас накормить, потому что я кому-то что-то доказываю? Я понял, что наигрался и хочу делать доступную одежду, которую могут носить обычные люди. Я доказал самому себе, что могу и теперь буду делать то, что понятно каждому. Я выбрал себе другой путь. Ты же помнишь, у меня был и шоу-рум в Милане, и другие амбициозные проекты, но это все бешеные инвестиции, а у меня ни тогда, ни сейчас не было инвестора.
Лиля: Ты просто переориентировался.
Андре: Да, сделал перепрошивку. Если я работаю на телевидении, если меня видят миллионы, почему бы не сделать для них результаты моего труда доступными? Наш общий знакомый Валид Арфуш как-то сказал мне: «Ты должен делать одежду, доступную для всей страны, а не для 20-ти украинцев. Или же ты должен выходить на мировую арену и продаваться в 100 магазинах, тогда ты сможешь отшиваться на фабриках и иметь хорошую команду».
Лиля: Ты уже дошел до той планки, которую себе ставил?
Андре: Нет, Украина может принять пока около 50-ти магазинов a.Tan, сейчас у нас 34, мне осталось не так много. И в следующем году мы уже планируем экспансию на другие страны.
Лиля: Это был мой следующий вопрос: куда хочешь выводить свой бренд?
Андре: Я уже продумываю варианты участия в западных шоу-румах и выставках по франчайзингу. Но пока задача – отшлифовать все нюансы.
Лиля: Хотелось бы понимать, на что нацелены твои амбиции?
Андре: Быть везде, быть всем доступным и понятным. Чтобы пальто из первой линии стоило не дороже 1000 долларов, а вообще, в среднем, от 200 до 600 долларов. Мне нужно придерживаться этого диапазона, вещи должны быть доступными даже в регионах.
Лиля: Большая ли у тебя команда, которая работает над первой и второй линиями?
Андре: У меня работает один дизайнер по второй линии, один по мужской линии. Но в любом случае все зациклено на мне и арт-директоре Юре Жуйкове. Кстати, он как связь с землей, вовремя нас останавливает и опускает на землю, а я как барометр, который в случае чего срабатывает, если это не клиент Андре Тана. Когда идет такой контроль, все получается и правильнее, и интереснее. Что касается количества людей – это около 150 человек. Но это касается всех направлений и Академии, и своего производства, которое находится в Броварах.
Лиля: У тебя есть свое производство?
Андре: Да, но оно пока выдает только 7 % продукции, все остальное распределяем по давальческому сырью. А вообще, у меня мечта – полностью открыть свое производство, потому что тогда я смогу контролировать все его этапы. У меня вообще, как у владельца Zara, нет своего кабинета. Точнее он есть у меня, но меня практически там нет. К тому подошел, посмотрел, поговорил, к тем зашел — вот и день закончился.
Лиля: У меня, кстати, тоже нет, но и более 1000 метров, на которых есть где разгуляться, — тоже. Всего 300 (улыбается).
Андре: Я тоже начинал с маленького шоу-рума в 42 квадратных метра на Софиевской (улыбается). Все придет со временем.
Лиля: Как говорят, fingers crossed!
Андре: Лиля, что я тебе хочу пожелать в конце нашего разговора: чтобы мы встретились с тобой здесь через 10 лет и ты оставалась настолько же верной себе многосторонне развитой личностью. Но при этом продавалась в 200 магазинах. Чтобы поклонников творчества планеты Litkovskaya было огромное количество, это будут особые люди, воспитанные тобой.
Лиля: Спасибо, у нас с тобой особая история – мы можем долго не видеться, но всегда держимся невидимыми руками, и я благодарна, что в любое время суток можем обратиться друг к другу за советом и получить честный ответ. С моей стороны: ты первый в нашем поколении проходишь путь, благодаря которому развиваются другие дизайнеры. Продолжай это делать!
Фотограф: Саша Серафимович