Страшно жить в иллюзиях. Вот есть режиссеры, которые снимают херню и не понимают, что они снимают херню. Это выглядит жалко. Мне повезло, что я не из этой категории.
По сути, кино - это инструктаж по поведению. Мы смотрим на персонажей и думаем, что хотели бы вести себя как они. У кого-то есть Библия, и он задает себе вопрос: "А что бы сделал на моем месте Иисус?". А кто-то спрашивает: "А что бы сделал Том Круз?".
Фильм, который уважает зрителя, - это фильм, который не держит его за идиота.
Для меня главное - чтобы фильм нравился мне. Хотя, конечно, приятно, когда профессионалы и люди, которых ты уважаешь, говорят, что ты сделал что-то уникальное и крутое.
Из-за опыта, приобретаемого в процессе, получается так: чем дальше ты идешь, тем строже начинаешь к себе относиться.
Я понял, что никогда не надо заранее ничего говорить. Вот это самое классное - ничего не говорить и просто выпускать. Если бы можно было так делать фильмы, было бы круто.
Вы когда-нибудь смотрели фильм в 3D и думали: "Как же классно, что я смотрю его в 3D?". Я не знаю ни одного такого человека.
Думаю, самая страшная штука для режиссера - когда у тебя есть хорошая идея для кино, но ты не можешь найти денег на ее реализацию.
Желательно, чтобы я был счастлив от процесса создания фильма. Но очень важно, чтобы сам фильм и сценарий меня возбуждали, чтобы я понимал: эту историю нужно рассказать.
Мы закончили снимать "Хардкор" в октябре 2014 года, а вышел он в апреле 2016-го - то есть у нас было полтора года монтажей и постобработок. Это очень большая менеджерская, продюсерская и режиссерская работа. Из нее нельзя выключаться. Вообще. Если выключишься и прозеваешь что-то - потом это будет твоей проблемой.
Сейчас сарафанное радио в кино уже, по сути, не работает. У тебя есть один уик-энд: если ты не собрал кассу - на второй тебя уже снимут с ротации. А все потому, что кинотеатрам нужно жить и продавать попкорн.
Если ты делаешь экшен, в плане звука у тебя есть два варианта: ты либо значительно усиливаешь происходящее правильно пульсирующей, ускоряющей музыкой, либо создаешь полную тишину, чтобы было слышно напряжение, каждый шаг, каждый вздох.
Все те сцены, которые заставляют нас плакать в кино, наполовину состоят из скрипичной мелодии, запущенной в правильный момент. И мне очень не нравится, если скрипку пускают заранее, когда слеза еще не сформировалась. Тогда я думаю: "Ну понятно, что они хотят. Ладно, поплачу".
Смотрел недавно фильм "Окджа" - очень мощное кино. Если бы я не ненавидел овощи, я бы стал после него вегетарианцем.
Кино обязательно должно чему-то учить, но не должно быть нравоучительным. Мир же не черно-белый, и это даже не 50 оттенков серого - это минимум 50 тысяч оттенков серого.
Когда мне было 15, я посмотрел "Бойцовский клуб". Идея фильма абсолютно пролетела над моей головой. Поэтому мы открыли бойцовский клуб в школе, не поняв ни сатиры, ни стеба в этом кино.
Я недавно читал "Длинную телеграмму" - замечательная штука, очень советую. Это письмо, которое в 1946 году посол Кеннан отправил секретарю США. В нем он писал об СССР – о том, что делает правительство, что делают люди. Там была фраза, которая дико меня поразила: Кеннан сказал, что несмотря на желание коммунистических вождей настроить всех друг против друга, советский человек ничем не отличается от американцев: они хотят творить, работать и конкурировать с миром. И я подумал - какая же это правдивая вещь.
Когда я смотрел четвертых "Трансформеров", мне было действительно по-настоящему тяжело. Тогда я подумал: "Все, Илья, ты стал взрослым".
Говорят, фильм никогда не заканчивается - он просто выпускается.
Фото: Яна Токарчук
Грим: Джулия Мельник
Редакция выражает огромную благодарность и беспрецедентную любовь ребятам из Kyiv Academy of Media Arts, по чьему приглашению Илья Найшуллер и приехал в Киев.