«Найденное» поколение.
Проект L`Officiel Online совместно с ювелирным брендом BVLGARI.
Наталья Череп и Зоя Звиняцковская в стенах бутика BVLGARI говорят с десятью героинями.
Они говорят об искусстве.
Они говорят о красоте.
Они говорят о BVLGARI.
Они говорят о своей работе.
Они говорят о себе.
Но самое главное — они говорят о том, что волнует нас с вами.
Вопросы и вызовы нового времени. Мы вместе ищем ответы.
Они – это 10 женщин, которые изменяют себя и окружающий мир. Создают нечто новое. Двигают Украину вперед.
Нина Гаренецкая: «То, с чем мы работаем, должно нравиться нам самим»
Тема беседы: Перформанс
Зоя: Как мы помним, слово «перформанс» в том значении, к которому мы привыкли сейчас, впервые было использовано на афише к концерту знаменитого авангардного композитора Джона Кейджа. Это была премьера его знакового произведения «4′33″» (4 минуты 33 секунды тишины): музыкант (тогда это был пианист, хотя это пьеса написана для вольного состава инструментов) вышел к роялю, сел и просидел в полной тишине 4 минуты и 33 секунды, не взяв ни одной ноты. То есть изначально современный перформанс был связан с музыкой. Сегодня это термин распространился почти на все виды искусства. Нина, вы участница одновременно двух знаковых украинских музыкальных коллективов — «ДахаБраха» и «Dakh Daughters» — в творчестве которых перформанс занимает значительное место. С какой, так сказать, стороны вы пришли к этой форме?
Нина: Оба эти коллектива, да и все их участники родились на одной площадке – в театре «Дах» Влада Троицкого. Правда, для этого понадобилось 12 лет. 12 лет существовала «ДахаБраха» прежде чем возникли «Dakh Daughters». Но и тут, и там наш перформанс – это театральный перформанс и это объединяет оба эти проекта, при том, что по многим позициям мы отличаемся. Разная музыка, разный стиль подачи, разная визуальная «картинка». Оно и понятно, потому что фрик-кабаре — это одно, а этно-хаус — совсем другое. Ну, и «ДахаБраха» в шапках сидят, вы же помните.
Наталья: Кстати о шапках — а кто придумывает ваши визуальные образы: одежду, грим?
Нина: Это все «дело рук» нашего режиссера Влада Троицкого. Вообще изначально «ДахаБраха» им создавалась для театра «Дах», этот ансамбль участвовал в спектаклях, был, по сути, их частью. Некоторые костюмы, которые у нас есть, использовались в постановках театра, которые сейчас, к сожалению, не идут. А «Dakh Daughters» — это была идея нашей гитаристки Ани Никитиной. Она мечтала сыграть в кабаре в Париже и все предлагала: «Девчонки, давайте соберемся, ну может один разочек и сыграем вместе?». Но потом мы поняли, что это будет полноценный, постоянный коллектив, а Влад доработал эту идею до конца и так появились эти образы, платья, мейк-ап, постановки. Вообще Троицкий и в отношении «ДахаБраха» и в отношении «Dakh Daughters» работает как фильтр. Он тот самый человек, через которого все проходит.
Зоя: Каково это — принимать участие в двух таких сложных и не похожих друг на друга проектах?
Нина: Вообще очень тяжело, это и правда совершенно разные коллективы, и в каждом принципиально другая атмосфера, иное настроение. Особенно когда ты, к примеру, не виделся два месяца с «Dakh Daughters», а тебе сразу на сцену выходить, и надо переключиться, войти резонанс с девушками, а они все такие яркие, эмоциональные, творческие. В «ДахаБраха» более спокойная атмосфера, это совсем другое измерение.
Наталья: А в «ДахеБрахе» тоже каждый из участников коллектива может играть на всех инструментами?
Нина: Да, мы все в этом смысле мультифункциональны.
Наталья: И у вас ни там, ни там нет, что называется, фронтвумен?
Нина: Именно. У нас равноправие. Так изначально вышло: собралась группа людей, которые решили делать музыку, и никто не являлся и не является солистом. Каждый что-то предлагает, и все создают это вместе.
Зоя: А если говорить только про «Dakh Daughters», что для вас важнее в этом проекте — визуальная подача или само действо? То есть, это больше театральная постановка, в которой поют, или это музыкальный коллектив, но, если можно так сказать, с театральным уклоном?
Нина: Изначальный посыл был, что мы – визуальный проект. То, как мы одеты, какие на нас костюмы, как мы двигаемся, как мы выглядим, то, что мы делаем, как себя ведем на сцене – все это, возможно, даже важнее, чем наша музыка, во всяком случае, так было задумано. Правда сейчас, возможно, музыкальная составляющая уже стала перевешивать. Но на самом деле все это нельзя разделить, в этом суть проекта.
Зоя: Я хотела сегодня поговорить о перформансе, потому этот вид искусства очень жестко ломает любые границы, легко выходит далеко за рамки какого-то привычного жанра и привычного восприятия — и это сообщает ему невероятные возможности. Проще говоря, перформанс — это такой язык, который дает возможность быть везде. Можно сказать, сегодня он универсален.
Нина: А еще это такой сравнительно быстрый формат творчества. Не то, что ты пришел в театр, сел и два часа мучаешься. Перформанс – текучий как сама жизнь. И жизнь твоя может быть перформансом.
Зоя: А еще перформанс часто выходит за границы собственно искусства – во всяком случае, на мой взгляд, на взгляд зрителя. Когда женщина на сцене кричит, кричит страшно, лично я совершенно выпадаю из проекта «искусство» и воспринимаю этот крик на уровне физиологии. В этом смысле ваши выступления довольно страшные и, в любом случае, очень жесткие. Вы не планируете становиться мягче, быть более попсовыми?
Нина: Не хотелось бы. В любом случае, у нас есть режиссер, который держит нас всех в узде. Когда мы сочиняем легкий жанр, он сразу его «утяжеляет». То есть мы без него сочиняем, а он приходит и дает свои корректировки. Он как бы и в середине, и извне.
Зоя: А вы не планируете принимать участие в художественных выставках, как Олег Кулик, Марина Абрамович? Можно петь песни, можно кричать, можно гвозди в стену забивать, что угодно можно делать. Перформанс может быть растянут на много часов или даже дней.
Наталья: Марина Абрамович говорит, что художник только тогда может стать художником, если у него было несчастное детство и несчастная жизнь. По ее мнению счастливый человек не способен создать настоящее искусство. Она была в детстве очень несчастлива.
Зоя: Ну, это в ее интерпретации искусства, потому что многие люди, например, считают, что искусство — это что-то красивое и гармоничное. А с ее точки зрения, это что-то, что разрывает тебе душу. И она права, наверное. Да, для того, чтобы создать что-то, что будет разрывать душу зрителю, душа художника тоже должна быть разорвана.
Наталья: А сердце разбито. Вспоминается история их отношений и совместной работы с Улаем, известным художником. Марина и Улай долго работали вместе, у них были общие перформансы, у них были личные отношения. Но потом они осознали, что любовь начала проходить, и это стало трагедией для обоих. Они решили совершить духовное путешествие, чтобы расстаться. Они поехали в Китай, к Великой китайской стене. Но каждый отправился в путь с противоположного конца Стены. Они шли так много дней, прошли по 2500 км, чтобы встретиться посередине и проститься навсегда.
Нина: Да, художник должен быть одиноким и несчастным, тогда он творит настоящее искусство.
Зоя: Как вы думаете, может быть перформансы — это форма искусства будущего, и скоро ничего кроме них вообще не останется? То есть, театр превратится в перформанс, концерт превратится в перформанс, выставка тоже превратится в перформанс. «Картинка» же сегодня играет колоссальную роль в любом виде искусства. Это раньше какой-нибудь Кобзон мог стоять на сцене у микрофона — и все. Сейчас никто не может себе этого позволить. Даже если певец просто стоит, за его спиной хотя бы видеоарт пускают. Как вы думаете – все будет перформанс?
Наталья: Вряд ли. Так было когда появился телевизором, или электронные книги. Когда они появились, все думали, что печатная книга исчезнет, а на самом деле спрос остается. Все циклично. Пройдет еще немного времени, и обычная картина на стене будет цениться как что-то уникальное. О! Картина! Обыкновенная, на холсте! Без электроники, ничего не переключается. Она не изменяется и в ней не играет музыка! Класс! Будет новая волна. Или родится какой-то новый, вообще неожиданный вид искусства, о котором мы даже и не подозреваем.
Зоя: Скорей бы! А кто вам нравится из музыкантов, которые выступают в близких вам жанрах? О ком вы говорите в своем кругу?
Нина: Если говорить о «Dakh Daughters» — это «The Tiger Lillies».
Зоя: А вы знакомы?
Нина: Нет, пока что. Но будем, Земля же круглая. Еще немецкий режиссер Боб Уилсон, у него есть замечательный спектакль, в котором актеры с выбеленными лицами поют такую хорошую музыку по Шекспиру. Просто отличный спектакль — пример для украинских театров, которые хотят делать перформансы.
Наталья: Мы знаем, что вы используете известные произведения в своих песнях. А как вы выбираете тексты для ваших песен?
Нина: Каждый приносит текст, который тронул, произвел впечатление. Девчонки приходят на репетицию и говорят: «У меня есть вот такой стих или отрывок, давайте что-то сочиним для него». И тогда сочиняется мелодия.
Наталья: А кто написал музыку для «Rozy/Donbass»? Как она вообще создавались?
Нина: Эта заготовка была еще до «Dakh Daughters». Мы ее использовали в одной из последних постановок, в «Школе нетеатрального искусства» был такой спектакль на Гогольфесте. Как она создавалась? Как обычно все создается — очень спонтанно. Почему там появился «Донбасс»? Не знаю. По сути это ведь не песня про Донбасс, хотя сейчас она звучит как некий анти-гимн… Это и правда было какое-то предсказание, и все сошлось. Как, почему – непонятно.
В «ДахаБраха» все иначе. Когда мы начинали, то ориентировались с девчонками только на классический фольклор, им и занимались. Но в «Дахе» наши представления совершенно изменились. Мы слушали множество очень разной музыки, «переваривали» ее и перерабатывали. Сейчас могу сказать, что наша музыка ближе всего к минимализму. Мы берем простую мелодию, а потом все больше и больше ее усложняем. А Влад Троицкий нам говорил, что лучшая музыка — это тишина. Сядьте, помолчите и начинайте с какого-то простого звука. Из этого и рождалась вся наша музыка – из простого ритма. Потом подыскивалась песня, которая ложилась на него, затем она обрастала нюансами — и так появлялась новая композиция.
Наталья: То есть, вы добавляете драйв. Но благодаря чему ваши «фольклорные» композиции становятся такими современными? Ведь вы берете очень старые, традиционные мелодии и делаете их безумно актуальными. Это то, что все хотят сейчас сделать каждый в своей области: литературе, театре, искусстве. Как вам это удается?
Нина: Это происходит через эмоции, через любовь. Основной критерий — то, с чем мы работаем, от чего отталкиваемся, должно нам нравиться, оно должно нас будоражить. Если это так, то все хорошо! Но если какая-то мелодия для нас пустая, то ничего не получится. Мы не передадим любовь через эту песню, если у нас ее нет, и, значит, вы ничего не почувствуете.
Текст: Зоя Звиняцковская
Куратор проекта: Даша Заривная
Фото: Виталий Ухов
Стиль: Евгений Примаченко
Ассистент стилиста: Любовь Лисичкина
Макияж: Тамрико Левченко
Прически: Эрик Lovein, студия красоты Sabi
Организатор съемки: Марина Сандугей
На Наталии:
1) Платье Rybalko — Komoora Workshop
Ботфорты — Frolov
2) Костюм — Frolov
3) Топ и брюки, все — Anton Belinskiy
На Нине:
Жакет — Frolov
Топ Roland Mouret — Passage 15
Брюки 3.1 Phillip Lim — Passage 15
Туфли Saint Laurent — Passage 15
На Зое:
Туника — Frolov
Все украшения на героинях — BVLGARI
Адреса магазинов:
BVLGARI — Пассаж, ул. Крещатик, 15
Anton Belinskiy — antonbelinskiy.com
Frolov — frolov.fr
Komoora Workshop — ул. Кропивницкого, 12
Passage 15 — Пассаж, ул.Крещатик, 15
