![](/images/news/ad6f4/ab323/149aa32b035d75.jpg)
Не так сложно быть зачинателем великой династии, как носителем уже известной фамилии: на то, чтобы доказать свое право на место в истории, приходится бежать в два раза быстрее – прежде всего, быстрее времени. Внук основателя легендарного ювелирного дома Луи Картье получил в наследство семейное дело в статусе молодого подающего надежды дизайнера и быстро заслужил славу неуемного экспериментатора и подрывателя устоев, обеспечив вверенной его заботам компании статус лидера ювелирного и часового дела.
Перечень ноу-хау, привнесенных им в мир драгоценностей, впечатляет: инновационность была основным принципом его работы – наравне с правилом «Cartier может работать с любыми материалами, если они самого лучшего качества». С легкой руки Луи Картье платина сменила золото на посту главного ювелирного металла, а витиеватой эстетике ар-нуво он противопоставил абстрактные мотивы и чистую геометрию ар-деко. Он вошел в историю изобретателем невидимой закрепки и волшебного механизма mystery clock и автором целого ряда икон часо- вого пантеона – Santos, Baignoire, Tortue, Tank и Pasha.
![](/images/news/ad6f4/ab323/1a66e6122c.jpg)
Очевидный талант дизайнера и изобретателя мирно сосуществовал в нем с деловой хваткой и дальновидностью бизнес-стратега. Будучи старшим сыном Альфреда Картье, он первым вступил в семейный бизнес и быстро распространил свое влияние по миру, сделав Cartier поставщиком королевских дворов далеко за пределами Франции. Очарованый Востоком, он много путешествовал, коллекционировал живопись исламских художников и был признанным экспертом по искусству Ирана. Неутомимый коммуникатор по складу характера, он целенаправлено работал с теми, кого сегодня назвали бы «лидерами мнений». Продвинутые люди вдохновляли Картье на безумства, которые по прошествии времени оказались теми шестеренками, двигающими вперед грандиозный механизм прогресса.
![](/images/news/ad6f4/ab323/232a114868d577.jpg)
Второй герой этой истории родился за океаном в семье французского инженера, который благодаря своим рационализаторским изобретениям быстро стал бразильским кофейным магнатом. В детстве, зачитываясь Жюлем Верном, Альберто Сантос-Дюмон смотрел в небо над отцов- скими плантациями и мечтал о полетах.
Окончив престижный колледж «Культ науки», переехал в Париж, где продол- жил изучать физику, химию, механику и электротехнику. Фанат воздухоплавания, Сантос-Дюмон летал на воздушных шарах пассажиром, затем – пилотом, потом начал проектировать собственные аэростаты и дирижабли.
Последние принесли Сантос-Дюмону мировую славу, а один из его дирижаблей в 1903 году поднял в воздух первую в истории женщину-пилота – знаменитую Аиду д’Акоста Брекинридж. Но воздушными шарами с моторчиком амбиции бразильца не ограничивались – он грезил летательными аппаратами тяжелее воздуха. Так, на биплане 14-bis собственной разработки 23 октября 1906 года он совершил первый в Европе публичный полет: самолет под- нялся на 2-3 метра над лужайкой парка Багатель и пролетел 60 метров.
![](/images/news/ad6f4/ab323/06797b1a.jpg)
Париж эксцентричного авиатора обожал: его называли le petit Santos, «малыш Сантос», следили за его чудачествами, копировали манеры и гардероб – от цветистых рубищ до плантаторской пана- мы. И Сантос-Дюмон не давал публике скучать, раздаривая денежные премии, полученные за свои рекорды, парижским клошарам, летая на дирижабле над Большими бульварами на уровне крыш домов, устраивая воздушные прогулки вокруг
Триумфальной арки и эффектно приземляясь перед террасами модных кафе.
Сегодня имя Сантос-Дюмона носят его родной город, аэропорт Рио-де-Жанейро, улицы, университеты и даже первый борт Бразилии – президентский Airbus. И, конечно, первые в истории мужские наручные часы, специально созданные для ношения на запястье, – практичные и комфортные, предназначенные для тех моментов, когда руки заняты по- настоящему мужским делом.
![](/images/news/ad6f4/ab323/000322317acee.jpg)
В октябре 1901-го в легендарном парижском ресторане Maxim’s на ужине по случаю получения Сантос-Дюмоном престижного приза Deutsch de la Meurthe за получасовой перелет из парка Сен-Клу до Эйфелевой башни и обратно Луи Картье произнес в честь друга восторженный тост и сказал, что готов подарить ему что угодно. В ответ Сантос-Дюмон посетовал на неудобства от использования карманных часов во время полетов и попросил подходящий для таких случаев хронометр. Картье решил, что распространенная практика добавления к карманникам ушек для крепления браслета не вяжется с образом великого новатора, и задался целью создать подарок с нуля.
Он задумал часы в небольшом тонком корпусе в форме квадрата со сглаженными углами, напоминающем фюзеляж легендарного аэроплана Demoiselle, любимого детища Сантос-Дюмона. Подходящих калибров тогда не существовало, и Картье обратился за помощью к великому Эдмону Жежеру, сооснователю дома Jaeger- LeCoultre, который всего за два года разработал ультратонкий механизм с ручным заводом. Картье придумал ему достойную оправу – широкий безель с восемью видимыми винтами, напоминавшими заклепки на обшивке самолета, крупную заводную головку с зазубринами и подробную минутную разметку циферблата chemin de fer, «железная дорога», ставшую фирменным элементом дизайна часов Cartier.
![](/images/news/ad6f4/ab323/e0aa392219ca.jpg)
Собственно, наручные часы начали делать уже в середине XIX века, но предназначались они женщинам и носились как украшение, а штучные мужские модели совсем не пользовались спросом у клиентов. Чтобы сломать стереотип и доказать, что в век стремительного прогресса негоже мужчине прятать функциональный инструмент в кармане, понадобился авторитет мировой знаменитости. Первый экземпляр Santos был вручен Сантос- Дюмону в 1904-м, и ноябре 1906-го он стал частью первого в истории авиации мирового рекорда: по своим наручным часам на кожаном ремешке авиатор засекал время, когда пролетел на немыслимой в те времена скорости – 220 метров за 21 секунду.
![](/images/news/ad6f4/ab323/76b95564f4b05.jpg)
Несмотря на громкое паблисити, Santos не стали коммерческим хитом: модель появилась в бутиках Cartier в 1911 году,и за почти 75 лет ее существования было выпущено всего около 800 экземпляров. Звездный час Santos настал в 1978-м, когда президент Cartier Роберт Хок сделал ставку на предшественника хитовых Tank, выглядевших слишком уж элегантными в преддверии 1980-х. В новой жизни корпус часов стал более динамичным в соответствии с духом времени, они вышли в биколоре и на металлическом браслете: обе эти детали совершили революцию в часовом дизайне. Подчеркнутая маскулинность, безупречный механизм и легендарный бренд – простая формула успеха в эпоху биржевого бума. Просто вспомним, какие часы носили Майкл Дуглас и Чарли Шинн в драме Оливера Стоуна «Уолл-стрит».
Став иконой поколения яппи, Santos пережили еще один рестайлинг в 1987-м под именем Santos Galbee. Именно эта реинкарнация послужила отправной точкой для Santos de Cartier – премьеры, взорвавшей в январе женевский Салон высокого часового искусства. Самым заметным нововведением стал абрис корпуса, чья эргономика отражает современные представления о вечной классике в эпоху smart watches. Выпущенные в двух размерах и скелетонизированной версии, Santos de Cartier представлены в небывалом разнообразии материалов и оборудованы инновационным механизмом быстрой смены ремешка QuickSwitch, который позволяет владельцу легко адаптировать часы к своему настроению и стилю одежды. В разгар всеобщей кастомизации трудно придумать более полезную функцию для универсальных часов, а значит, для Santos снова наступило самое подходящее время.