Однажды я придумал способ заставить себя писать. Он включал аренду помещения, стола, печатной машинки и тяжелого дубового стула с цепями и замком. С самого утра помощник должен был приковать меня к этому стулу, оставив свободными только руки, чтобы я мог печатать, и освобождал бы только тогда, когда я напишу необходимую норму. Но мы так и не осуществили этот план из-за невозможности найти стул, который смог бы удержать писателя, твердо намеренного сбежать от работы. Роберт Шекли
Каждому талантливому человеку знакомы муки творчества и периоды отсутствия вдохновения. Это совершенно привычно и вполне может не быть проблемой. Но вполне может и быть: к примеру, если ты один из самых востребованных писателей своего времени. В таком случае ничто не должно останавливать твою работу, а сам ты вынужден искать способы, техники и волшебные таблетки, которые позволят создать очередной шедевр. Они могут быть простыми, банальными и подходящими каждому, но если это не сработает – придется изобрести что-нибудь более изощренное.
Владимир Набоков писал «Лолиту» по ночам на заднем сиденье своей машины. Харуки Мураками переехал за город и отказался от друзей, чтобы работать в одиночку с четырех утра. Марсель Пруст 14 лет почти не выходил из дому, трудясь над книгой «В поисках утраченного времени». Лучшие в мире писатели искали самые невообразимые способы продолжать работу. И сегодня мы расскажем о трех совершенно непохожих, но превосходных авторах и трех совершенно непохожих, но превосходных способах.
Эрнест Хемингуэй
Страхи и отвага, депрессия и любовь к жизни, пьянство и дисциплина удивительным образом совмещались в этом человеке. Хемингуэй служил и служит вдохновением и примером для тысяч последователей, которые пытались подражать его стилю и писать как он. Но невозможно писать как он, не живя той жизнью, которой жил автор.
Хемингуэй свято верил, что лучший способ писать увлекательно – это проживать увлекательную жизнь. Нельзя хорошо рассказать о том, что ты плохо знаешь, поэтому он узнавал и переживал очень многое. На различных жизненных этапах домом писателя становились Америка, Франция, Куба, Испания, Африка. Он побывал на войне, работал полицейским корреспондентом, сотни раз дрался и четырежды женился, охотился на львов, дружил с выдающимися художниками и даже был осведомителем КГБ.
А попутно писал, встречал новых людей и собирал их истории. Один из его принципов – всегда стоять у барной стойки, а не сидеть за столом, потому что так легче завязать диалог.
Этот же принцип он перенес и в писательское ремесло: практически всегда работал стоя. Такой способ отлично вписывался в неординарный образ автора, был гораздо полезнее для здоровья, чем сидячая работа, да и просто стал частью сложившегося ритуала. Писатель просыпался на рассвете и около шести утра принимался за работу: подходил к стойке, где были разложены и развешаны листы с очерками, заметками и идеями, над которыми он работал в предыдущий день, и, оказавшись рядом с ними, просто начинал писать. Сразу же. Хемингуэй делал это, пока хватало сил. Он считал, что признак хорошей дневной работы – исписать семь карандашей, поскольку девять десятых материала окажется дрянью и только одна десятая часть будет достойна восхищения.
Так продолжалось до полудня. Затем автор резко обрывал себя на половине мысли, чтобы понимать, как продолжить сюжет на следующий день. Согласитесь, это крайне удобно. Последней частью ритуала была обязательная отметка в дневнике успеха. Хэм подсчитывал количество написанных за день слов, просматривал предыдущие результаты и, чувствуя себя молодцом, со спокойной душой отправлялся в ближайший бар за бутылкой рома и новыми историями.
Чак Паланик
Автора «Бойцовского клуба» можно назвать скорее журналистом, нежели писателем. Он не переживал событий из своих книг, а сюжеты не являлись ему в порыве безграничного творчества. Отнюдь. Они были кропотливо и скрупулезно собраны по кусочкам в процессе долгой и, по сути, журналистской работы.
Основной метод Паланика заключается в постоянном поиске неординарного события. Крайне неординарного. И когда автор находит такое, он узнает о нем все, что только возможно. Потом изучает десятки и сотни событий, похожих на это или каким-либо образом связанных с ним. Ищет очевидцев, участников, их знакомых и обсуждает это событие с ними. Благодаря особому образу и харизме автора люди рассказывают ему то, что не рассказали бы никому другому. Имея на руках множество вариантов какой-нибудь увлекательной истории, он выбирает самый яркий и на его основе строит сюжет. Записывая всю собранную информацию в своем блокноте, Паланик постоянно комбинирует ее фрагменты и делится результатом с окружающими: друзьями, случайными собеседниками, своими студентами и сотнями других авторов в литературных клубах. Они, в свою очередь, помогают нащупать самое стоящее и отсеять лишнее, дополняют сюжет собственными воспоминаниями и фактами из жизни знакомых. Так реальная, трогающая и необычная история постепенно разветвляется и обрастает деталями.
Этот процесс продолжается до тех пор, пока все нужные пазлы, все сюжетные линии и детали не сложатся в единую четкую и завершенную картинку. Только потом Паланик начинает писать. Хотя писательством это можно назвать с натяжкой: он «берется за перо» в лучшем случае раз в неделю, и только в аэропортах или самолетах, когда точно нельзя заняться чем-нибудь другим. Так как история давно продумана и отшлифована до мельчайших деталей, в ноутбуке она появляется уже практически в финальном варианте, требующем лишь минимальных правок. Такой стиль работы – это привычка, оставшаяся со времен, когда писатель только начинал. Чернила и бумага для печатных машинок тогда стоили баснословных денег, поэтому бедные авторы не садились за чистовик до тех пор, пока сюжет не будет обдуман и переписан хотя бы сотню раз.
Роберт Шекли
Из дневника Роберта Шекли можно сделать вывод, что писал он несоизмеримо меньше, чем искал способы заставить себя это делать. Правда, 15 опубликованных книг и более 400 рассказов говорят об обратном. Можно сказать, что Шекли родился везунчиком – с предрасположенностью к писательству, талантом и жгучим желанием его реализовать. С самого начала творческий процесс давался ему невероятно просто: в голову приходила идея, из нее рождался сюжет и персонажи. Все, что оставалось сделать, – сесть и начать писать.
Но постепенно творить становилось все труднее, и в какой-то момент Шекли понял, что не может написать ни строчки. Что-то мешало. И это что-то следовало убрать. Долгие размышления привели писателя к выводу, что проблема в жене. После развода оказалось, что не в ней. Следующим виновником стал Нью-Йорк. Как вообще можно что-то создавать в таком шумном городе? Видимо, никак. И вот автор уже на Ибице, на шикарной 300-летней вилле с четырьмя комнатами. Но в одной из них отвлекает прекрасный вид, в другой чересчур темно, в третьей затхло, а в четвертой спальня. Переезжать на Ибицу, чтобы сидеть в доме, – это же нонсенс! Шекли перебирается писать на прекрасный песчаный пляж, разложив там все необходимое. Но оказалось, что ветер уносит бумагу, песок забивается в печатную машинку, а солнце обжигает кожу. К счастью, у дома был прекрасный зеленый дворик, однако здесь постоянно досаждали мухи. Отправившись в местное кафе, Роберт делает вывод, что там очень шумно. Решив, что, скорее всего, проблема в недостатке дисциплины, он переезжает в Лондон. И ничего не меняется.
Помучившись еще немного, Шекли наконец ставит себе задачу: просто начать писать 5000 слов в день. С любым смыслом или полным его отсутствием. Это срабатывает! Сначала получался бестолковый набор слов, но их уже было 5000. Исчерпав лимит бреда, Шекли пробует сделать предложения более осмысленными и пытается написать рассказ. К его удивлению рассказ получается, и получается довольно неплохим. За первым следует второй, за ним третий, и писать становится уже не так трудно, но все еще нелегко. Тогда автор пробует очередной трюк: пишет имитацию рассказа – как бы черновик того, что он хотел бы на- писать на самом деле. А раз это черновик, то не нужно чрезмерно переживать и пытаться сделать все идеально, можно отпустить себя и не учитывать небольшие ошибки. Удивительно, но имитация рассказа получается намного лучше самого рассказа, а процесс совершенно не обременяет автора. И теперь все становится действительно легко и приятно. Пару лет самокопаний, проб и ошибок – и вот мы имеем одного из самых востребованных фантастов своего времени и одного из самых плодовитых писателей в истории.
Иллюстратор: Святослав Ларин
Читайте также: История первой газовой зажигалки S.T. Dupont