Человеческое тело существует давно как объект искусства и фетиша, его воспевают поэты и увековечивают скульпторы с незапамятных времен. Мода по мере своего развития призывала тело к определенному соответствию тем или иным формам. Как правило, костюм или платье определяли силуэт. Особенно строго это проявлялось в моде 1950-х и 90-х, когда стандартизированная феминность была возведена в канон.
В весеннем показе 2015 года Рик Оуэнс предложил всем по-новому взглянуть на традиции (чем он, впрочем, всегда и занимается) и надел на моделей... других моделей. Впервые на подиуме тело само предстало платьем. В последние годы стандарты резко и неуклонно повернули в сторону, противоположную идеалистической идее точеного, худощавого тела, которым непременно должен обладать каждый, кто хочет называться красивым. Тектонический разлом происходил постепенно.
В Викторианскую эпоху добивались упразднения жестких корсетов, деформирующих тело и внутренние органы, в конце 60-х отстаивали право быть больших размеров, чем этого хотелось бы кому-то чужому, и даже сжигали книги о диетах на демонстрациях в 1967 году. Во Франции периода 80-90-х появилось сообщество Allegro Fortissimo. Не без усилий и споров, представляющие его актриса Энн Замберлан и модель Дон Френч появились на страницах журналов. Наконец, в 2000-х на свет появилась книга "Миф о красоте: стереотипы против женщин", которая и стала живительной влагой для роста такого социального тренда, как бодипозитивизм.
В 2000-х этот тренд выкристаллизовался в развитие нового сообщества Body positive, а чуть позже легендарная актриса Джейми Ли Кертис, которую многие помнят по безупречной фигуре в фильме "Правдивая ложь", взбунтовалась против эстетически отредактированного тела в глянце и начала пропаганду естественных неточностей, округлостей и прочих деталей, не вписывающихся в поп-культурные стандарты красоты. Дальнейший сдвиг тектонических плит моды обеспечивали модели Эшли Грэм, Дениз Бидо, Филомена Квао и многие другие. И если в 2001 году появление модели с пышными телесными складками в рамках шоу Александра Маккуина шокировало едва ли не всех, то к середине 2010-х торнадо бодипозитивных изменений прошелся по подиуму, радикально переменив положение дел.
Сегодня мода вдохновляется телом и телесным аспектом искусства. В 2017 году дизайнер Джонатан Андерсон выступил куратором выставки под названием Dicobedient bodies в музее Hepworth Weikfield. "Непослушные тела" стали манифестом Андерсона о взаимосвязи моды и искусства, а тело предстало мостом между этими двумя мирами. Экспозиция включала анатомически причудливые скульптуры, телоподобные костюмы и арт-объекты. Шеф-куратор музея Эндрю Бонацина вспоминал, что о каждом из 100 предметов экспозиции вместе с Джонатаном они думали как о теле, а всю выставку осмысливали сосуществование тел — разных, непохожих, спорящих друг с другом, любящих и ненавидящих.
Среди них была скульптура Генри Мура "Лежащая фигура" 1936 года — периода, когда в искусстве телесность выходила за рамки самой себя. Рядом располагалось платье-конус авторства Жан-Поля Готье, проповедующего модные фетиши. Там же было показано и видео 1930 года, в котором хореограф Марта Грэм танцует, обернутая в ткань таким образом, что силуэт заметно абстрагирован. Мягкие и податливые творения Рей Кавакубо 1997 года, подобно валунам, лежали рядом с головой авторства Бранкузи. В экспозиции своё место занял и отлитый в 1967 году Клодом Лаланном женский бюст для Saint Laurent, а на равных правах с ним — скульптура малоизвестного мастера из Словакии Марии Бартушовой, напоминающая складки кожи. Свой хоровод среди тел водили и платья, длинные и тощие как спагетти.
Осеннюю коллекцию 2021 Джонатан Андерсон вплотную связал с телесностью и искусством. Керамическая скульптура, с её текучестью, выпуклыми и абстрактными формами, стала связующим звеном между вещами и телом. В лукбуке снялись модель Ньяуэт Риам и художницы по керамике Шаванда Корбет и Магдалена Одундо. Творчество керамисток дизайнер полюбил еще до начала пандемии и стремился вписать их работы в модную повестку. Шаванда не имеет рук и ног, отчего сама напоминает произведение искусства, и органично дополняет яркие и эксцентричные образы коллекции. Вместе с тем отдельные наряды на Ньяуэт похожи на коляску, в которой передвигается художница. Такой симбиоз мира моды, который всегда отвечал за грезы и воплощенные иллюзии, и мира реальных, живых и очень разных людей наконец не выглядит бравадой или причудой. Напротив, дизайнер делает важное и очень объемное заявление о том, что в мире фантазий есть место неидеальному, и о том, какой должна быть мода будущего. Искусство формы связывает моду и тело воедино, разрешая многолетний конфликт.
Наконец, тело как источник вдохновения нашло свое место в творчестве других ведущих брендов. Roksanda придали нарядам осенней коллекции абстрактные, скульптурные формы, повторяющие и деформирующие пропорции одновременно, Salvatore Ferragamo приблизили телесный образ моделей к ирреальной грани, покрыв их золотой и серебряной красками, а Дэниел Розбери в Schiaparelli поднимает вопрос, давно вызывающий "возгорания" в обществе, — образ обнаженной женской груди. Аксессуары осенней коллекции легендарного модного дома имеют уши, глаза, носы и губы, а платья повторяют атлетические телесные формы, подчеркивая их неестественность и декоративность. Тело может быть трансформируемо и доведено до абсолютных стандартов, а может радикально не соответствовать никаким канонам вообще. И в любом случае будет оставаться формой природного искусства, которую можно запечатлеть и прославить рукотворно.
Читайте также: Колонка фэшн-редактора L'Officiel Online: Как современная мода учит нас быть добрее друг к другу