Эту историю мне рассказал Франсуа, хозяин модного пномпеньского бара «Туктук», когда мы пили на террасе его заведения кофе со льдом, спасаясь от послеобеденной жары. Я познакомился с ним здесь же, в баре, куда захаживал несколько дней подряд – мой отель находится неподалеку.
«Туктук» – довольно необычное место. Днем и вечером это вполне респектабельное заведение, а ближе к ночи оно превращается в форменный вертеп, в котором перемешиваются bar-girls, проститутки, туристы, бизнесмены и авантюристы всех мастей. Свое название бар получил благодаря четырем туктукам, вписанным в просторный зал в качестве элементов интерьера. Туктуки были оттюнингованы и оборудованы столиками – в них любили заседать небольшие компании, и к вечеру их приходилось резервировать заранее. Вообще, убранство заведения стремилось повторить в себе самые яркие и узнаваемые элементы уличной жизни Пномпеня. На стене можно было увидеть вывеску Laundry или Massage, и под вывеской Laundry действительно были развешаны полотенца, а дверь с надписью Massage вела в кабинет, который использовался в том числе и как массажный.
Бар находится на углу 136-й улицы и набережной реки Тонлесап – в самом оживленном месте камбоджийской столицы. Если набережная, или, как ее прозвали экспаты, Riverside – это собрание лучших в городе отелей и ресторанов, а также обязательная для всех туристов променада, то 136-я лидирует по количеству go-go-баров. Эти бары, прилепившиеся плечо в плечо, под вечер начинают перекрикивать друг друга громкой музыкой, женскими голосами и ярко подсвеченными вывесками: Pussy, Bar 69, Crazy cat. Там, где улица выходит к реке, на скругленном углу высится двухэтажный «Туктук», которому удается держать благопристойное реноме в течение дня, но ночью здесь царит такой угар и съем, что соседним барам и не снилось.
— Это случилось с моим племянником Николя, который приезжал сюда полгода назад, — начал Франсуа, и я расположился поудобнее, приготовившись слушать.
Мой новый знакомый – статный француз лет шестидесяти. Небольшое брюшко, крупный нос и такие же крупные очки в роговой оправе, седые волосы собраны в пучок на затылке. Он перебрался в Пномпень лет десять назад, приехав сюда из Лиона, где также держал бар. Здесь завел жену кхмерку и двоих сыновей. Каждый год в летнее время Франсуа на пару месяцев летал во Францию, чтобы повидаться с родными и уладить разные бюрократические дела.
— Николя тогда было двадцать пять. Он только почувствовал себя взрослым, заработал свои первые деньги и начал активно путешествовать. Латинская Америка, Индия, Китай, а потом решил заехать и к дяде Франсуа. Он приехал в ноябре – как раз в начале сезона, поселился здесь, на 136-й, и тут же с головой нырнул в пучину Пномпеня. Я особо не пытался его удержать – он парень взрослый и к тому же неженатый. Лишь дал ему пару советов касательно безопасности: как не стать жертвой ограбления и тому подобное. Спустя две недели не было ни одного бара, ночного клуба и сомнительного массажного салона, где бы не знали Николя!
Сделав паузу, он пригубил кофе и закурил сигариллу. Во время рассказа он все время вертел кольцо на пальце, но теперь забыл про этот тик.
— Так вот… Когда мой племянник пресытился девчонками из баров, он отправился в бордели. Первый раз я поехал вместе с ним, чтобы убедиться, что он не встрянет в неприятности. Ну, ты знаешь, эти районы – один из них находится здесь неподалеку, где заканчиваются бары, до других нужно добираться на проверенных туктукерах. В общем, понеслось. Секс за пять баксов – от этого у Николя просто снесло крышу. Я понял, что парень подсел на секс как на наркотик и не угомонится, пока до основания не сотрет свой хер. Я часто говорил ему об этом и даже взял с него обещание, что он не станет продлевать туристическую визу и по истечении месяца уедет из Пномпеня. И вот однажды, на исходе третьей недели своего пребывания здесь он как-то вечером приехал в мой бар. Николя выглядел потерянным и поначалу не мог связать вместе и трех слов. Я усадил его в то самое кресло, в котором сидишь сейчас ты, напоил крепким кофе с коньяком, дал выкурить сигарету, и только после этого он рассказал, что с ним случилось тем вечером.
Франсуа взял очередную интригующую паузу, и я всем своим видом постарался показать, что очень заинтересован его рассказом – собственно говоря, так и было. Я попытался представить на своем месте юного филистера Николя, а пустой в это время бар наполнил воображаемыми посетителями.
— В тот вечер Николя выбрался на охоту пораньше, и его занесло в район борделей, что возле озера. Большая часть притонов в это время была еще закрыта – проститутки наводили красоту, сидя за закрытыми дверями. Увидав загоревшийся неподалеку розовый фонарь над входом, он направился туда. Его, как водится, усадили на диван в салоне, и мама-сан пошла за девчонками. Вышли три низкорослые кхмерки, две вьетнамки – он к тому времени уже научился их различать, и высокая европейская девушка со светлыми волосами и довольно привлекательным лицом. Ее появление в этом мрачном борделе, да еще в такой роли, было столь неожиданно, что Николя чуть не свалился с дивана. Он спросил девушку, как ее зовут. «Ева» — ответила она. «Двадцать долларов» — сказала мама-сан. Ева собралась повести его в сторону каморок с фанерными перегородками, на второй этаж, но он остановил ее. Он заплатил двадцать долларов за то, чтобы просто поговорить с ней. Они сели на диван, он взял пиво, она – леди-дринк. Мимо проходили клиенты, по сигналу выстраивались в шеренгу проститутки, гремела музыка – он ничего не видел и не слышал. Все, что он запомнил – ее рассказ, который он в тот же вечер передал мне.
Франсуа подозвал официантку, мы заказали еду и потом пару минут обсуждали другие темы, а после он вернулся к своей истории.
— И вот, что мой племянник услышал от этой Евы… Ей было двадцать пять, как и ему, она приехала в Азию из Восточной Европы. Польша, Чехия, Украина – уже не помню. Приехала со своим гражданским мужем, на пять лет старше ее – назовем его Том. Они путешествовали по Индии, Непалу и Таиланду, потом добрались до Камбоджи и решили попытать счастья здесь. Сначала собирались открыть бар в Сиануквиле, потом пробовали заниматься турагентством в Сием Рипе, затем перебрались в Пномпень. Том вместе с парой молодых экспатов решил замутить здесь справочник баров, ресторанов и отелей. Они сняли офис на Riverside – тут, неподалеку, поселились на втором этаже, над офисом. Дела у их конторы шли ни шатко, ни валко, но на жизнь им хватало.
Прошло полгода оседлой жизни, и оба они заскучали. Том – из-за однообразия процесса, в который он оказался ежедневно вовлечен. Ева скучала еще больше, поскольку определенного занятия в конторе у нее не было, и те несложные поручения, которые она выполняла, казались ей скучнейшей рутиной. К тому времени они успели заметно отдалиться. Скажем так, примелькались друг другу, поскольку виделись постоянно: и дома, и на работе, а также за завтраком, обедом и ужином. Они уже не ощущали друг друга ни любовниками, ни супругами – скорее друзьями, компаньонами, сожителями.
Том стал заводить любовниц-кхмерок. Возможно, это случалось и раньше, но теперь он этого не скрывал. Впрочем, ее это уже мало волновало, о чем они начистоту поговорили в самом начале его парада похоти. Ева сама попробовала завести интрижку, сблизившись с одним из сотрудников офиса, на пару лет моложе ее. Да, поначалу это немного расшевелило ее впавшую в спячку душу, но затем эта связь стала казаться ей пошлой и скучной. Она начала подумывать о том, чтобы вернуться на родину, хотя возвращаться ей особо было некуда.
Франсуа остановил свой рассказ – официантка поднесла к столу тарелки. Ужин не помешал моему знакомому продолжить историю.
— Она по душам поговорила с Томом — больше ей и поговорить-то было не с кем. Том предложил ей дождаться конца сезона, еще три месяца, и он сможет выплатить ее часть доходов по справочнику. Этих денег должно хватить и на билет, и на первое время там, куда бы она ни отправилась. Ева согласилась, и одинаковые дни вновь потекли чередой.
А потом Том завел постоянную любовницу. Если раньше его увлечения носили эпизодический характер – от ночи до пары недель, то теперь все было серьезно. Раньше его личные дела не пересекали порог их дома, но теперь его новая подружка-кхмерка бывала в их офисе почти каждый день и засиживалась там с Томом до позднего вечера, пока они не уезжали куда-то. Ева заподозрила, что Том снял квартиру. И хотя все это ее как бы не касалось, не реагировать ей было сложно. Она стала ревновать Тома к этой девчонке, а со временем ревность вернула к жизни угаснувшую было любовь. Ева решила, что вернет Тома во что бы то ни стало – времени и возможностей у нее для этого достаточно. А потом они вместе уедут отсюда домой – так она себе это спланировала.
Том тем временем увязал все глубже, и речь уже шла чуть ли не о свадьбе. Ева начала борьбу за своего бывшего. Это было не так уж сложно, поскольку спали они по-прежнему в одной комнате. Спустя пару недель Том сдался, и надо полагать, роман с темпераментной камбоджийкой ему к тому времени наскучил. Ева и Том с легкостью вернулись к прежней семейной жизни, но Том не рвал отношений с любовницей, а Ева не нависала по этому поводу. Но, когда сезон дождей закончился, она напомнила Тому о своем намерении уехать. И готова она остаться только в том случае, если он порвет со своей подружкой – мол, вся эта неопределенность ее не устраивает. Как ты понимаешь, это была часть ее плана по их совместному возвращению домой, которое должно было последовать со временем.
Мы принялись за десерт. В баре уже начали появляться люди: ярко накрашенные кхмерки в топиках и джинсовых шортах, основательные экспаты в светлых рубахах, расстегнутых почти до пупа, бэкпекеры в бейсболках, сдвинутых на затылок. С довольным видом оглядев наполняющийся людским шумом зал, Франсуа продолжил.
— Тома не нужно было долго заставлять – любовница ему уже надоела, да и содержание ее обходилось не так уж дешево. Тем же вечером он сел на мотоцикл и отправился домой к своей кхмерской подружке, чтобы разорвать отношения. Разразилась истерика, свидетелями которой стали родители девушки. Когда Том уехал, отец сильно избил ее за то, что не сумела удержать перспективного жениха. Девушка попала в больницу с множеством ссадин и ушибов, но главное – с серьезно изувеченным лицом.
Когда Ева на следующее утро узнала об этом от сотрудников, тут же отправилась в больницу. Родители девушки открестились от нее, и дорогостоящую пластическую операцию по восстановлению лица некому было оплатить. Ева привезла врачу все свои деньги, столько же вытрясла из Тома, но этого было достаточно лишь на операцию, без последующего лечения. Девушку все-таки прооперировали.
Мы закончили ужин. Франсуа потянулся за коробкой с сигарками, предложил мне, я тоже закурил.
— Ева больше не хотела видеть Тома, о чем сообщила ему по телефону. Том переехал в отель, а в скором времени бросил свою контору и куда-то свалил – возможно, вернулся домой. Ева думала только о том, где достать деньги на лечение девушки. Деньги требовались срочно, но даже если она устроится официанткой, придется год трудиться, прежде чем соберешь нужную сумму. Так Ева оказалась в одном из пномпеньских борделей. Это было больше года назад. Первые месяцы она отдавала все заработанные деньги врачам, а потом, когда девушка вышла из больницы, Ева продолжала отдавать ей часть своих денег каждый месяц, а еще часть откладывать на билет домой.
— Ты уж прости меня, но это похоже на слезливую историю для вытягивания бабла из иностранцев, — произнес я.
— Поначалу я тоже так подумал, — ответил Франсуа. — Но потом решил: симпатичная европейская девушка могла бы торговать этой историей не в грязном борделе, а в солидном баре вроде этого. К тому же, я действительно слышал прежде историю про кхмерскую девчонку, которую отец страшно избил из-за разрыва с иностранцем.
— И что Николя? Поверил он этой истории?
— Да, поверил. Он хотел отдать Еве все деньги, что были у него с собой, но она не взяла ничего сверх той двадцатки, что он заплатил бандерше. Потом к Еве пришел ее постоянный клиент, а Николя приехал ко мне. Естественно, я захотел своими глазами увидеть героиню его рассказа, и час спустя мы сели на мотоциклы и отправились в нужный район. Но Николя так и не сумел отыскать тот бордель, в котором он повстречал свою таинственную незнакомку. После нескольких дней безуспешных поисков он с двумя пересадками улетел в Лион. После его отъезда я несколько раз бывал в том районе под вечер, и все девчонки, которые там работают, уже выучили мое лицо, а я их. Но Еву мне найти так и не удалось.
Еще около получаса мы обсуждали размах и убожество пномпеньской секс-индустрии, затем я оплатил счет, сердечно поблагодарил Франсуа за увлекательную историю, вышел на угол 136-й и Riverside, подозвал туктук и отправился на поиски Евы.
