В одном из интервью, данных около пяти лет назад, Кристиан Петцольд сказал о том, что в немецком кино сейчас происходит возврат к неореализму, — что означает, что оно хочет рассказывать истории из своей собственной жизни. И «Барбара» иллюстрирует его слова абсолютно точно: это до мозга костей немецкая история о женщине, которую тяготят оковы ее страны: она пытается разорвать их, однако ожидаемо не получает одобрения от Министерства государственной безопасности ГДР.
Итак, Барбара — молодой и талантливый врач, работающий в престижной больнице Берлина. Она имеет наивность заполнить официальный запрос на то, чтобы покинуть ГДР: однако в то время любые попытки уехать из страны пресекались крайне жестко. Поэтому главную героиню без промедления ссылают в глухую провинцию, где определяют в небольшую обшарпанную клинику. Барбара постоянно подвергается дознаниям, а ее квартира — обыскам: немудрено, что ко всему окружению девушка относится как ко вражескому, игнорируя попытки коллег сблизиться с ней и находя утешение только в свиданиях с любовником из Западной Германии. А он, помимо того что снабжает ее колготками и сигаретами, — их, кстати, Барбара потребляет в безумном количестве — еще и продумывает план ее побега.
И, чтобы зрителю уж точно никак не удалось упустить идею Петцольда об ужасах ГДРовского режима, режиссер вводит в повествование еще одну героиню, пострадавшую от него. Девушку зовут Стелла, она — пленница трудового лагеря и не оставляет попыток бежать оттуда. Как и Барбаре, ей противно место, где она находится, она мечтает покинуть его и не возвращаться никогда. Стелла попадает в больницу, где и знакомится с главной героиней: девушка страдает менингитом, и Барбара перед сном читает ей вслух «Приключения Гекльберри Финна» — история общепризнанного борца за независимость, одного из самых свободных героев классической литературы, объединила героинь и продекламировала их главное совместное стремление.
Петцольд — большой поклонник Хичкока, и эта любовь сквозит практически в каждом кадре ленты. В начале фильма, говоря о Барбаре, сотрудник Штази — неофициальное название работников госдепа — презрительно отзывается о ней как о нелюдимой гордячке, которая в жизни не явится на место встречи заранее. Но нам показывают совершенно иную Барбару: запуганную, нервную, трясущуюся, постоянно ожидающую западни, вечно выглядывающую в окно, прячась за шторами, курящую одну сигарету за другой. Она ездит на работу и с работы на велосипеде — тонкая, худая блондинка, чей силуэт разрезает сумерки или предрассветную темноту. И именно это ощущение от фильма, это состояние постоянного психологического напряжения и выдает в Петцольде большого поклонника «хичкоковщины».
С другой стороны, как для фильма, объединяющего в себе признаки и неореализма, и психодрамы, в «Барбаре» присутствует и много романтизма. Скажем, вот есть в сюжете персонаж — юная девушка, влюбленная в богача из Западной Германии; обычно такая должна была бы остаться в дураках, надоев своему любовнику, — от нее бы без жалости избавились. Но не таков Петцольд: он дает ей шанс, и богач отвечает ей взаимностью: девушка, сидя на кровати, выбирает обручальное кольцо из каталога. И сам конец истории Барбары ощутимо попахивает сентиментальным романтизмом: глубокое синее море, опоясывающее девушку, похоже не только на границу, из-за которой не выбраться, но и на обещание новых надежд и новой жизни.
