В эти выходные на арт-заводе «Платформа» пройдет “Кураж Базар на даче”. В ожидании релакса и ленивого отдыха мы попросили киевлян вспомнить самые смешные и необычные истории, которые приключались с ними во время загородного отдыха
Юрий Марченко, главный редактор интернет-журнала Platfor.ma, ведущий радио «Аристократы»
С дачей у меня связаны самые лучшие воспоминания, которые проходят сквозь всю мою жизнь. Дом в 70 км от Киева мы купили в самом начале девяностых — и поначалу всем казалось, что переплатили. Потом курс рублей, купонов и карбованцев абсолютно свихнулся и всем стало казаться, что совсем даже наоборот – выгодное капиталовложение. Дальше мы к дому присмотрелись и выяснили, что это столетняя хата без электричества и газа, – и снова задумались. Большую часть девяностых мы все это обустраивали, чтобы в итоге все-таки превратить памятник средневекового зодчества в дачу с садом и возможностью не только пахать, но и отдыхать.
На несколько лет эти угодья стали базой для летнего отдыха с моими одноклассниками. Целыми неделями мы валялись в саду, слушали «Короля и шута», усасывались в хлам дешевым вином и неуклюже флиртовали с окрестным женским населением. С грамотными закупками и планированием у нас было не очень, поэтому в итоге мы пожирали все съедобное в радиусе ста метров от холодильника, а потом в гости приезжал отец, привозил еды и обреченно шел ловить рыбу, чтобы оставить и ее нам на прокорм.
Как известно, дача – это один из этапов жизненного цикла всякой рухляди. Сначала хлам убирается подальше в квартире, потом мигрирует за город – и только когда он хорошенько отлежится, его уже можно выбрасывать. Вот и на моей даче хранилось, например, множество всякой старой одежды, в том числе своеобразной, вроде расписных азиатских халатов, танкистских шлемов или ископаемых тулупов. Иногда мы с друзьями наряжались во все это и шли ночами гулять по селу. Из-за абсолютно идиотских шмоток выглядело это практически как гей-парад, и почему нас ни разу не отлупили местные – непонятно.
Правда, как-то раз соседи позвонили в Киев и нажаловались моему отцу, что мы шумим и нужно принять меры. Мой родитель решил так и сделать (и заодно привезти нам еды, чтобы мы не перестали шуметь из-за голодной смерти), приехал и понял, что соседи в целом правы. На всю улицу у нас как раз грохотали матерные частушки «Сектора газа». После этого визита мы стали делать тише. Однажды, например, негромко включили на повтор песню «Вальпургиева ночь», где всякие слуги дьявола, инквизиторы и мертвецы, – и на всю ночь поставили бубнящий магнитофон у кровати спящего друга. На следующий день после этого краткого аудиокурса сатанизма он выглядел задумчивым и много молчал.
В другой раз мы обнаружили на окраине села плотину с настоящим водопадом. Поначалу мы просто вальяжно массировали в этом природном спа свои спины. Но потом кто-то придумал подставлять под поток половые органы. Вода колошматила наши подростковые пенисы, мы хохотали и всем все нравилось, пока мы не подняли головы и не увидели, что сверху на нас не без интереса смотрит стайка девочек. После этого по селу пройтись было невозможно – слишком много людей начинали хохотать и издеваться.
Вскоре после этого, а возможно, что и именно из-за этого, наши поездки на дачу и загнулись. Через пару лет туда переехали вышедшие на пенсию родители, и теперь в этот фамильный особняк я приезжаю, только чтобы повидать их. И вспомнить, что когда-то там была молодость.
Татьяна Кремень
Однажды на даче к нам в каминную трубу свалилась сорока – день и без того предполагался так себе – и застряла где-то на полпути: кряхтела, ворочалась, шуршала. Сверху, на крыше, орала и металась группа поддержки, снизу с интересом поджидали коты – причем кто-то от большого нетерпенья влез ногами в камин, в сажу, а затем с немытыми ногами ходил по стульям и по кухонному столу.
Положение к вечеру не изменилось, разве что сорока затихла, грозно и зловеще. Некстати вспомнился опыт мумификации крысы, скончавшейся за стенкой в одном подвале, – прекрасно помог формалин, дивное средство, дивное, лучшее для работы с неожиданными трупами – опыт вспомнился некстати, потому что какой формалин в камине? Но «ничего страшного, прокоптим», – подбодрили меня.
Однако утром выяснилось, что сорока жива – и трепыхается, и тихо матерится. Коты исправно проверяли ситуацию раз в полчаса. «Может, вытянуть пылесосом?» – предложила я отчаявшись.
Прозвон специалистов ничего не дал – в службе спасения животных не взяли трубку, а конторы по прочистке каминов массово выехали на шашлыки и приехать могли только после окончания оных, то есть через день-два. В одной, самой дружелюбной, честно ответили, что птицу извлечь смогут только неживой, поэтому пока что подождут выезжать, раз клиент не готов, ну или разве выедут к вечеру, когда клиент точно созреет.
Прошло еще часа три — и клиент созрел: сорока, поднатужившись, выпала из камина – ошарашенная, в саже, полетала по комнате, демонстрируя прекрасное владение техникой, пару раз стукнулась о стекло, а затем вылетела в открытое окно и присела на крыльце отдохнуть, где ее заботливо поливали водой, пока она не пришла в себя, закрыла клюв, огрызнулась и улетела.
Коты отвлеклись на ящерку, которую словил Котя, а потому сороку проморгали. Впрочем, Котя, чье хобби – убийство, пытки и коллекционирование чертополоха, полагаю, свою сороку еще добудет. Пока что в нашем послужном списке ящерки, майские жуки, стрекозы и полторы мыши – полторы, потому что одну удалось спасти, и она считается за половинку.
Дмитрий Дир, главный редактор talktome.com.ua
Дача всегда и исключительно связана с наилучшими воспоминаниями.
Сейчас это место семейных сборов, празднований годовщин и просто возможность отключиться от городской суеты, покачиваясь в гамаке и поедая вишню прямо с дерева. Рядом с прудом летают монстровидные стрекозы, а где-то вдалеке мамина фигура пересаживает цветы на «альпийской горке». Но.
Помню, как на мой шестнадцатый день рождения родители протянули мне ключи от заветной дачи и сказали, что я уже взрослый и по этому поводу могу отметить свой праздник с друзьями. Стоит ли говорить о том, что я и мечтать не мечтал о таком роскошном подарке.
Десять друзей, пять бутылок крепкого алкоголя, вишневый сок, огурцы-помидоры-мясная-нарезка и рай на ближайшие сутки для людей, не достигших восемнадцати лет.
Помню, уже раннее утро, лежащие спящие тела в незатейливых позах по всему периметру дачи и выложенное кухонной плиткой на полу имя «ДИМА». Видимо, его из космоса должны были прочесть через Google Earth, но и ресурса-то тогда такого еще не было, да и имя было выложено в помещении.
Был легкий рассвет, туман разливался от небольшого леса до широкого поля, а я вышел на крыльцо подышать воздухом и выпить полтора литра воды.
Где-то вдали запели птицы, поднялся легкий ветер и справа от меня, во все горло, пронеслось женское:
— МО-ЛО-КО-О-О-О…
Местная молочница на велосипеде, увидев меня, решила, что в пять утра мне самое время выпить свежего козьего молока.
Где-то из беседки послышался шорох — и на свет божий вылез мой приятель, едва открывший глаза. Посмотрев сначала на меня, потом на молочницу, он многозначительно почесал голову и произнес.
— Молока нет, женщина. Только коньяк.
Это было первый и последний раз, когда на семейной даче одновременно выпивало столько неокрепших организмов.
Татьяна Кисельчук, генеральный продюсер просветительского направления Национальной общественной телерадиокомпании Украины
Несколько лет назад я поехала к друзьям во Францию. Они поделили мое пребывание на два отрезка: «культурный» и «дачный». Первый – это Париж и ежедневные походы в музеи, второй – это поездка на трейлере по окрестным деревушкам, замкам и виноградникам. Все время мой друг Оливье отчаянно пытался научить меня пить и разбираться в вине. Сто раз я ему говорила, что это без толку, но он попыток не оставлял и время от времени возил меня в погреба, где я должна была дегустировать.
«Попробуй вувре, отличное вино, только чуть-чуть. Таня, маленький глоток! Та куда столько? О боже».
Там я чувствовала боль, глядя, какими маленькими дозами люди пьют, сплевывая остальное в специальные емкости. На очередной даче-погребе я испробовала достаточно разных сортов, чтобы упиться. Хозяин там был француз лет 30 с красной харей, на вид типичный местный хрон. И я, хмельная, кричала своей подруге – эмигрантке Карине – по-русски, мол ты прикинь, как бы было хорошо выйти замуж за этого чувака и навсегда остаться в этом погребе:
«Вот бы жизнь у меня была. Встал с утра, вина выпил и весь день свободен».
Оливье русского не понимал, но в какой-то период он начал меняться в лице и спрашивать, что я только что сказала. В этот момент хрон кому-то звонил.
Оказалась такая ситуация: француз с красным лицом когда-то работал в России и знает русский. Он понял, что я говорю, и, будучи пьяным, тоже решил, что это неплохая идея, и стал звонить священнику. Я смеялась и говорила: «Та че, давай». Карина с Оливье вынесли меня с французской дачи за ноги и руки, положили в трейлер и увезли.
Стоит ли говорить, как я была благодарна своим друзьям на следующий день.