Как-то в одном интервью вы сказали: «Голливуд пытается убить вас. Если ему это не удается, вы становитесь легендой». Питер Богданович – легенда?
А что, собственно, означает быть легендой в наши дни? Слово, конечно, красивое, но я уже не знаю, что именно оно теперь значит.
Может, речь о том, чтобы всегда оставаться на виду, оставаться в памяти зрителей?
Возможно. Но есть люди, которые уже не помнят, кто такой Жан Ренуар. Притом что это самый выдающийся режиссер западного мира.
Вам еще интересна индустрия кино?
Если говорить искренне, то она никак не вдохновляет. Что мы сейчас видим
на экранах? Научно-популярную фантастику? Для меня этого недостаточно: на мой взгляд, этому жанру критически не хватает составляющей «фантастика». А фильмы о супергероях меня безумно утомляют. Что там еще? Какие-то ремейки, продолжения... И все так патетично. Когда я сравниваю это с тем, что Голливуд делал в 1930–1940-е годы, у меня сердце разрывается. Голливуда больше нет, теперь это просто фасад.
И все же немало современных режиссеров ссылается на творцов эпохи Нового Голливуда, таких как вы, Коппола, Скорсезе, Фридкин...
Но сами при этом больше не снимают фильмов о жизни обычных людей. Они не рассказывают историй, а если и пытаются, то обязательно пичкают их спецэффектами. Студии штампуют в огромном количестве полный хлам.
Эмир Кустурица недавно заявил, что «просмотр фильма по телефону – это оскорбление для кино». Вы разделяете его мнение?
Целиком и полностью. Это самоубийство. Это же Кустурица снял фильм «Помнишь ли ты Долли Белл?»?
Да, в 1981 году.
Я тогда был одним из членов жюри, которое присудило ему «Золотого льва» за лучший дебютный фильм на Венецианском кинофестивале. На нас давили, вынуждая отдать награду плохому итальянскому фильму, название которого я уже забыл. Это было просто смешно. Кустурица доминировал над всеми конкурсантами.
То есть вы считаете, что в американском кино особо нечем восторгаться?
Технические возможности для меня ничего не значат. Я остаюсь тем, кем всегда был: рассказчиком историй. Что мне нравится из современного кино? Фильмы Уэса Андерсона. Вот ему интересны его персонажи. А еще Ноа Баумбаха – мне очень импонируют его работы. Оба называют меня папой! А я их считаю своими сыновьями. Тарантино тоже иногда делает хорошие фильмы, но обычно они слишком жестокие для меня. Я признаю: действительно мало интересуюсь тем, что снимает молодое поколение современных режиссеров. Уверен, некоторые из них точно заслуживают внимания.
Netflix убьет кино?
Я понимаю, что вы хотите сказать.
Но прогресс остановить невозможно. Netflix запустил систему потокового вещания, и теперь выигрывает тот, кто умеет запрыгивать в поезд на бегу. Disney тоже уже готовится распространять свою продукцию таким способом. На самом деле мы просто заставляем публику покупать телевизоры все больших размеров. По крайней мере, это хоть не так ужасно, как просмотр фильмов на телефоне.
На мой взгляд, сериалы не способны дать такого опыта и переживаний, как кино. Просмотр фильма в кинозале, среди публики – для меня это остается чем-то чудесным. Это же приятнее, чем смотреть его дома в одиночестве.
Не знаю, куда все это нас приведет, но пока то, что я вижу, не предвещает ничего хорошего.
Вы говорите, словно предвестник беды...
Это правда, будущее американского кино видится мне в очень мрачных тонах. Оно утратило свое величие. Целиком и полностью. У системы больших киностудий были свои недостатки, порой она даже бывала жестокой, и все же это была хорошая система: режиссеры, актеры, даже сценаристы работали по контракту. Сегодня, каждый раз когда вы начинаете снимать новый фильм, все приходится делать с нуля. И это не вызывает у меня ни малейшего восторга.
Кстати, вы согласны с термином, которым определяют ваше поколение кинематографистов: «Новый Голливуд»?
Я не возражаю против него. Хотя нахожу его парадоксальным. Начиная свою карьеру, я мечтал как раз о том, чтобы возродить великолепие «старого» Голливуда.
Вы сколотили банду друзей-бунтарей?
Скорее каждый из нас был сам по себе.
Я бы даже не сказал, что между нами существовал дух товарищества. С Фрэнсисом (Фордом Копполой) и Биллом (Фридкином) у нас была собственная продюсерская компания (The Director Company. – Прим. ред.), но она с трудом протянула чуть больше года. Я единственный в ней снял фильм, который добился известности, – это «Бумажная луна» (1973). А еще мне приходилось делиться своей выручкой, что меня немало раздражало. Билл вообще ничего не сделал. Фрэнсис подписал контракт на съемки фильма «Разговор», который больше всего понравился критикам и профессионалам, но потом все развалилось. Жаль, потому что у нас получилась действительно великолепная сделка с Paramount. Студии давали нам карт-бланш на все фильмы, бюджет которых не превышал трех миллионов долларов. Мы даже имели право приглашать тех режиссеров, которых сами хотели, в другие проекты. Правда, для них бюджет не должен был превышать полтора миллиона долларов.
«Франция всегда находилась на шаг впереди, объясняя американцам, что было хорошего в их культуре. Французы сделали это с джазом, а потом и с кино...» Питер Богданович
Чего вам сегодня больше всего недостает?
Звезд. Их больше не существует. Больших звезд. Клинт Иствуд – последний из них. Актеров, которые проживали роль, а не играли ее. Таких как Кэри Грант, Джон Уэйн... Мужчин и женщин, обладавших настолько сильной личностью, что в итоге она воплощалась в персонажах, которых они должны были играть. Иствуд был не самым рафинированным из актеров, но у него просто безумная аура. И даже сегодня, когда он проходит через комнату, вы видите только его одного.
Но сегодня есть хоть кто-нибудь, кто снискал вашу благосклонность?
Хорошие актеры есть, но звезд уже нет. Они улетели. Сегодня каждый хочет стать актером. Отсюда и отсутствие неповторимости, уникальности.
Вы вспомнили о Клинте Иствуде.
А вот в книге Ноэля Симсоло «Беседы с Серджио Леоне» есть очень резкая фраза Леоне в ваш адрес...
Я его тоже не обожал! Однажды мы встретились, когда он захотел, чтобы
я ставил фильм «За пригоршню динамита». Я приехал в Рим на три месяца, чтобы работать с его сценаристом Лучано Винченцони, прекраснейшим автором.
Но мы с Серджио решительно не сошлись. Мне не нравился ни он, ни его фильмы, кроме «Хорошего, плохого, злого», который я до сих пор считаю самым лучшим. И то потому, что сценарий писал Винченцони. Честно говоря, Леоне показался мне слишком напыщенным. Его бесспорным достижением является то, что он сделал Клинта Иствуда звездой. Клинта я люблю. А Серджио казался довольно глупым и каким-то инфантильным. Постоянно нес какую-то чушь вроде: «Крупный план! Крупный план! Настоящее кино – это крупные планы!»
Вернемся к нашему времени. Лос-Анджелес, Город ангелов, – породил ли он новую форму фанатизма?
Вы смотрели фильм «Святой Джек»? Даже для тех времен это была довольно непривычная картина, но, учитывая ее сюжет (некий искатель приключений мечтает открыть бордель в Сингапуре. – Прим. ред.), сегодня снять такой фильм было бы просто невозможно. В 1979 году в журнале Positif вышла прекрасная статья под названием «Непонятый Богданович». Франция всегда находилась на шаг впереди, объясняя американцам, что было хорошего в их культуре. Французы сделали это с джазом, а потом и с кино...
А что вы можете сказать о нынешней атмосфере Голливуда?
Нервозная. Хотя я уже не в эпицентре событий, но ясно ощущаю: никто не знает, что делать с движением #metoo. Больше равенства, больше женщин-режиссеров... Этот пункт я полностью поддерживаю. Но здесь же возникла атмосфера страха, доходящего до паранойи. Все пытаются быть политкорректными. Люди напряженно «сканируют» друг друга, ожидая подвоха, боясь наступить на очередную «мину». Кроме того, здесь никто не любит Трампа. И это еще больше усиливает чувство депрессии, которое, как мне кажется, сегодня накрыло весь Лос-Анджелес. Это же какое позорище, когда в мире представление о тебе формирует подобный субъект!
Что, по-вашему, может спасти систему?
Да они даже вопросом таким не задаются. Кино и так приносит уйму денег! Вы видели, какие сборы у «Короля Льва»? Когда Джеймс Кэмерон снимал «Титаник», все предсказывали ему катастрофу. Бюджет фильма составил 200 миллионов долларов. А сборов он принес более двух миллиардов. С того момента кассовые прибыли зашкаливают. Отсюда умопомрачительные современные бюджеты.
Но деньги не решат проблему. Во всяком случае, для меня. Значение имеет только талант. А вот как раз таланта Голливуду сегодня критически не хватает.
Рекомендуем посмотреть:
Фильмы режиссера «Последний киносеанс» (1971) и «Святой Джек» (1979), издательство Carlotta, ограниченная серия копий Prestige Limitée.
Рекомендуем почитать:
Книга Жана-Батиста Торэ «Кино как элегия. Беседы
с Питером Богдановичем» + DVD с документальным фильмом «Спустя один день после вчера», издательство Carlotta.
Читайте также: История журналиста Гарета Джонса