Чем, помимо всего прочего, хороши музыкальные фестивали, так это тем, что из-за одного-двух концертов или спектаклей ты можешь обнаружить себя с вечерним платьем под мышкой на вокзале незнакомого города, который совсем недавно перескочил для тебя из категории «Возможно, когда-нибудь потом» на верхнюю строчку личного рейтинга «Хороший город, и кастинги интересные». Так я, например, оказалась в Баден-Бадене ради концертного исполнения «Валькирии» Рихарда Вагнера (вторая часть тетралогии «Кольцо нибелунга») в рамках баден-баденского Летнего фестиваля.
Место проведения Festspiele – Фестивальный дворец (Фестшпильхаус), объединяющий помещение старого вокзала и специально построенное здание из стекла и бетона, а также являющий собой уникальный пример взаимодействия культуры и бизнеса. Открытый в 1998 году, Фестшпильхаус изначально финансировался частными инвесторами, решившими, что быть просто известным курортом для богатой публики – этого уже слишком мало для Баден-Бадена. Городу нужна опера. Городу нужны музыкальные звёзды и восторги. Городу нужна слава места, без которого невозможна современная культурная карта мира. Словом, городу нужен Фестивальный дворец. На сегодня в Баден-Бадене ежегодно проходит целых пять фестивалей: Зимний, Пасхальный, Троицкий, Летний и Осенний, в «антрактах» между ними также проходят концерты, оперные и балетные спектакли. Уже в 2000 году баден-баденский Фестшпильхаус стал единственным немецким театром, который полностью независим от государственного финансирования и функционирует благодаря поддержке компаний и отдельных людей, а также за счёт доходов от своей деятельности, которые вовсе не ограничиваются продажей билетов на фестивальные мероприятия. Например, Festspielhaus Baden-Baden имеет собственное бюро путешествий, основное направление которого – организация культурных туров в Баден-Баден.
Как показывает опыт, исполнение вагнеровских опусов редко обходится без драм самого разного характера, и Баден-Баден не стал исключением. Вагнеровский день начался со страстей: уже утром стало известно, что Йонас Кауфман, который должен был петь в Баден-Бадене Зигмунда, заболел, и в последний момент его пришлось заменять, иначе риск серьёзно повредить голос был бы слишком высок. Интенданту Фестшпильхауса Андреасу Мьолих-Зебхаузеру менее чем за 24 часа удалось найти замену, что само по себе подвиг. В итоге главного тенора мира заменял австралиец Стюарт Скелтон, самолёт с которым приземлился в Баден-Бадене всего за полчаса до начала концерта. Его дебют в этом городе состоялся в марте в свежей постановке «Тристана и Изольды», которая является копродукцией Баден-Бадена, Варшавы, Нью-Йорка и Пекина, этим же спектаклем откроется новый сезон в Метрополитен-опере, и снова с Тристаном-Скелтоном. Может, конечно, любовный напиток из рук Изольды действует на Скелтона волшебным образом, однако в «Валькирии» певец чуда не показал. В первом акте очень ощущалась его усталость после перелёта, он постоянно пил воду и выглядел не намного здоровее, чем тот, кого ему пришлось заменять. Отсутствие репетиции сказывалось тоже: Скелтон комкал целые фразы, на forte выдавал громкий, но лишённый всякой осмысленности и даже элементарного вибрато ор, расходился с оркестром. Впрочем, оркестр Мариинского театра под управлением Валерия Гергиева жил отдельной жизнью на протяжении всего концерта и со всеми солистами и вместо вагнеровского звука то и дело пытался подсунуть публике то Глинку, то Чайковского.
Неудачным было и выступление российского баса Михаила Петренко (Хундинг): недостаточно сильный тембр, плохой немецкий, никаких попыток разобраться с фразировками. Прославленный вагнеровский бас Рене Папе (Вотан) в этот раз не перевернул сознания. Он был единственным, кто пел по нотам, при этом всё равно умудрился запутаться в тексте и нотах, вокально было хуже, чем обычно (а обычно Папе бесподобен), зато весьма интересной находкой был свободный, приближенный к импровизационности характер, который он внёс в эту партию.
Но теперь о женщинах. Именно они – героини баден-баденской «Валькирии». Главная из них, немецкая сопрано Эвелин Херлициус, помимо блистательного пения показала и самобытную интерпретацию образа Брунгильды, что не так-то просто сделать одним лишь голосом в условиях концертного исполнения, а не сценической постановки. Она девочка-хулиганка, в которой нет ничего от традиционной мощной дамы в доспехах, она набрасывается на окружающий её мир с нечеловеческим интересом и страстью, поэтому ей даже некогда аккуратно попадать в верхние ноты на своих Hojotoho, она выдыхает их легко и с вызывающей небрежностью. Она невыносимо добрая (из-за чего в конечном итоге лишается своей божественности, против воли Вотана пытаясь спасти Зигмунда и спасая Зиглинду), и эта доброта заставляет её спорить, огрызаться и рисковать, потому что без зубов доброте не выжить в мире тупых карликов, слабых богов и завистливых богинь. Она боится земной любви, и прежде всего из-за того, что рядом с ней может оказаться какое-то ничтожество, и потому просит Вотана сделать огненное кольцо вокруг неё таким страшным, чтобы пройти сквозь него и стать её мужем мог только настоящий герой. Идеально исполнила партию Зиглинды нидерландская сопрано Эва-Мария Вестбрук. Бескрайний голос, вибрато на грани too much, но никогда эту грань не переступающее, ощущение глубокого вживания в партию. Дополнила триумф вагнеровских женских голосов российская меццо-сопрано Катерина Губанова (Фрика), которая искупала зал в своём полнозвучном тембре. Здесь нечего сказать кроме brava.
Несмотря на концертный формат исполнения, все солисты демонстрировали полноценную актёрскую игру, особенным мастерством которой отличались Эвелин Херлициус и Эва-Мария Вестбрук. Никаких декораций, никаких режиссёрских трюков, обычные концертные костюмы. Всё, чем исполнители могут тебя покорить, – это голос, жесты, взгляды. Вагнеровская идея Gesamtkunstwerk, предполагающая синтез всех видов искусства в рамках музыкальной драмы, может оживать из одной лишь музыки. Из неё на лишённой сценографии сцене в сознании слушателя рождается и лесная чаща, и копьё, несущее смерть, и поле битвы, и неприступная скала, охраняемая огнём, а окутанные звуками певцы вдруг оказываются полубогами. Пусть и уставшими после долгого перелёта.
Фото: © Andrea Kremper
© Myrzik und Jarisch
© Festspielhaus
