Сегодня все сознательные украинцы не приходят в себя после 8 марта, а отмечают день рождения нашего великого Кобзаря, нашу надежду и опору — Тараса Григорьевича Шевченко. Мы, конечно, не могли остаться в стороне, и решили вспомнить, за что именно мы его так любим.
«О боже мій милий! така твоя воля,
Таке її щастя, така її доля!»
(Причинна, 1837)
Тарас Григорьевич не любит полумер, и потому, если главной героине «Причинної» суждено страдать, то делать это она будет долго и сложно. И обязательно с летальным исходом.
«Я ввечері посумую,
А вранці поплачу.
Зійде сонце — утру сльози,—
Ніхто й не побачить.»
(Думка, 1838)
Если бы Шевченко и мать-одиночка, которую бросил муж, оставив ей пятерых детей, встретились однажды ночью в баре за бокалом чего-то горячительного, уверены, это было бы понимание с первого взгляда. Без слов.
«Минають дні, минають ночі,
Минає літо. Шелестить
Пожовкле листя, гаснуть очі,
Заснули думи, серце спить,
І все заснуло, і не знаю,
Чи я живу, чи доживаю,
Чи так по світу волочусь,
Бо вже не плачу й не сміюсь…»
(«Минають дні, минають ночі..», 1845)
Кобзарь – значит, грустный и вечно философствующий. Сам Фридрих Ницше позавидовал бы такому размаху драматической мысли главной глыбы украинской литературы.
«Не шукайте, не питайте
Того, що немає
І на небі, а не тілько
На чужому полі.
В своїй хаті своя й правда,
І сила, і воля.
Нема на світі України,
Немає другого Дніпра.»
(«І мертвим, і живим, і ненародженним землякам моїм в Украйні моє дружнєє посланіє», 1847)
Шевченко подтверждает неоригинальную мысль о том, что родная страна всё равно лучше. Ну кто способен поспорить с классиком?
«За що ми любимо Богдана?
За те, що москалі його забули,
У дурні німчики обули
Великомудрого гетьмана»
(За що ми любимо Богдана? 1845-1846 гг.)
Несмотря на всю свою показательную суровость, Григорьевич тоже временами подшучивает и швыряется остротами. Нам нравится, если что.
«Бач, на що здалися карі оченята:
Щоб під чужим тином сльози виливать!
Отож-то дивіться та кайтесь, дівчата,
Щоб не довелося москаля шукать,
Щоб не довелося, як Катря шукає…»
(Катерина, 1838)
Ни одна бабуля в мире не отчитала бы провинившуюся внучку так метко и ёмко, как разбушевавшийся Шевченко.
«І ми не ми, і я не я».
(«І мертвим, і живим, і ненародженним землякам моїм в Украйні моє дружнєє посланіє»), 1847
Уверены: Антону Павловичу Чехову понравилось бы.
«В незабвенный день объявления мне конфирмации, я сказал себе, что из меня не сделают солдата. Так и не сделали. Я не только глубоко, даже и поверхностно не изучил ни одного ружейного приёма. И это льстит моему самолюбию».
(Дневники, 19 июня 1857)
Тарас Григорьевич – настоящий мужчина. И за что мы и любим его безусловно, так это за то, что он такой один, и равных ему нету.
Текст: Настя Калита