1990-е
Начиная с 90-х мы больше говорим об отдельных художниках и их индивидуальном искусстве, чем об общих процессах. Если прошлым символом поколения была «Печаль Клеопатры», то 90-е описывает работа Олега Голосия «Психоделическая атака кроликов». Ее название не требует никаких комментариев. Олег Голосий – действительно один из гениев этого поколения, который слишком рано ушел из жизни из-за очень тяжелых экспериментов. Это стало серьезной травмой для всего поколения и важным уроком, что психонавтика должна иметь определенные границы.
Самое яркое и известное явление – это «Паркоммуна», то есть художники, жившие в сквоте на улице Парижской Коммуны в Киеве. Это Дмитрий Кавсан, Леонид Вертиванов, Александр Клименко, Александр Гнилицкий, Олег Голосий, Юрий Соломко, Валерия Трубина. Рядом было еще несколько микросквотов: мастерские Арсена Савадова и Григория Сенченко, Ильи Чичкана, Ильи Исупова, рядом работали Кирилл Проценко и Максим Мамсиков.
Одновременно с психоделическими кроликами «Паркоммуны» существовали художники группы «Живописный заповедник», которые рисовали большие абстрактные полотна и считали, что настоящее искусство никак нельзя интерпретировать. «Живописный заповедник» включал в себя таких выдающихся украинских художников, как Николай Кривенко, Марко Гейко, Александр Животков, Анатолий Криволап и Тиберий Сильваши.
Художников «Паркоммуны» приглашают участвовать в западных выставках, и работы, которые они там видят, меняют вектор их творчества. Оказывается, что живописи на европейских выставках нет вообще: западные художники работают с инсталляцией, аудио и видео. После подобных поездок почти все художники этого поколения – Гнилицкий, Савадов, Цаголов и Ройтбурд – начинают делать абсолютно непривычные для себя вещи. Цаголов делает видеофильмы, перформансы, инсталляции, Савадов окончательно расходится со своим соавтором Георгием Сенченко и начинает экспериментировать с постановочным фото. Один из его проектов – это «Донбасс-шоколад», серия 1997 года, когда художнику удалось каким-то образом уговорить реальных шахтеров переодеться в балетные пачки и принять участие в перформансе.
Еще одно региональное противоречие в современном украинском искусстве – Сергей Братков. Это художник, который сформировался в кругу харьковской фотографии, но известным стал, уже живя и работая в Москве. Братков известен своими фотопроектами «Детки» и «Принцессы». В «Принцессах» Братков пригласил к участию женщин, которые хотели забеременеть: на снимках они показывают донорскую сперму, чем нивелируют наше представление о принцессах и сталкивают зрителя с очень интимными вещами.
2000-е
Каждый период перехода в новое столетие похож на предыдущий, но на этот раз декаданс и экзистенциальная тревога усиливаются в тысячу раз, потому что миллениум совпал с переворотом в цифровых технологиях. Технологии развивались, но арт-рынка до сих пор не было. Возможно, потому, что Украина как государство была достаточно молодой. А может, потому, что современные украинские художники, особенно новой волны и их круга, были очень маргинальными. Из-за отсутствия рынка намечается кризис: большинство художников в этот период начинают экспериментировать в рекламной индустрии. В рекламе работали Илья Юсупов, Илья Чичкан, Максим Мамсиков и другие художники. Тогда казалось, что в современном искусстве нет ни денег, ни аудитории.
Знаковой для этого периода работой было видео Ильи Чичкана Atomic Love, где люди в защитных костюмах имитировали половой акт на фоне ЧАЭС, с которой ассоциируют нашу страну за рубежом. Надо отдать должное нашим художникам, которые не эксплуатировали тему Чернобыльской катастрофы на протяжении всех этих лет: этим можно было неслабо поживиться, так как спрос за границей был. Но Илья Чичкан создает абсолютно гедонистический ролик.
Основное внимание художник уделяет романтической линии между этими двумя персонажами, которые блуждают апокалиптическими пейзажами и заинтересованы друг в друге, а не в экологии или катастрофе. Но тем не менее это отражает все еще господствующий дискурс тотального гедонизма и политического неучастия. Этот дискурс полностью меняется в период Оранжевой революции. Во время этого события на авансцену выходит совершенно другое поколение, для которого политика становится новой эротикой. Активизм становится новым способом выражения идей.
Р.Э.П. – Революционное экспериментальное пространство – группа художников, которые сформировались в диалоге с Майданом тех времен. Известность Р.Э.П. получили благодаря своим акциям, которые не только пародировали, но и были определенным оммажем событиям на Майдане. Группа Р.Э.П. – это Жанна Кадырова, Ксения Гнилицкая, Лада Наконечная, Никита Кадан, Владимир Кузнецов и Леся Хоменко. Они стали первым поколением, которое стало популярным за рубежом и смогло артикулировать на понятном языке, ведь их предшественники со своими психоделическими экспериментами так и не смогли «прижиться на Западе», чтобы системно присутствовать на глобальной художественной сцене.
Еще одна группа этого поколения – группа SOSka (Николай Ридный, Анна Кривенцова и Сергей Попов) из Харькова, которые перенимают традиции харьковской остросоциальной фотографии, но на свой манер. В своем знаменитом проекте «Мечтатели» 2008 года они изображают членов субкультуры эмо, которые просто зависли в парении над городом.
В работе присутствует лиризм и отсылка к актуальной молодежной культуре. Художники-акционисты творили не только в группах: например, известна акция Николая Ридного не в составе группы SOSka, а с Ивоной Голибьевской – «Лежи и жди». Художник просто лег перед дверью немецкого посольства. Это определенная ремарка в адрес нашей вечной проблемы, когда мы оказываемся людьми второго сорта на входе в посольство Германии, даже если мы известные за рубежом художники. Подобные работы все еще не теряют для украинского контекста актуальность.
После такого мощного рестарта поколений в украинском искусстве, который состоялся после группы Р.Э.П. и SOSka, появляется Станислав Волязловский. Он делает квазитюремную графику, вроде искусства аутсайдеров, которая сразу приобрела популярность на текстильных простынях и подушках.
2010-е
Перед кризисом 2008 года в Украине состоялся бум на современное искусство и его институты, в то время как инсталляции, перформансы, видеоарт и эксперименты с аудио давно никого не удивляют. Живопись как способ самовыражения исчезает среди молодых художников этого поколения, а темы сейчас в основном касаются политической ситуации, проблем в обществе и критики насилия. Искусство заговорило «на неудобные темы», и «Балерина с поясом шахидки» Виталия Цаголова стала одним из узнаваемых символов украинского искусства.
Работы художников начали напоминать реальность, которая сходит прямо с полотен. Например, работа Романа Минина «План побега из Донецкой области» – Роман мифологизирует шахтерский быт, превращает известных персонажей в шахтёров и делает из этого специфический изобразительный язык. В 2011 году критики и искусствоведы не сулили ему успеха, но теперь он один из самых продаваемых украинских художников.
Предчувствие каких-то определенных социальных проблем присутствовало в современном искусстве еще до Революции Достоинства. Например, непосредственно перед началом событий на Майдане Никита Шаленый делает свою серию, где использует реальных «беркутовцев», которых он убедил принять участие в художественном проекте. Художник заставляет их, например, кого-то паковать в багажник машины, но при этом ставит их в идеальные эстетические позы.С одной стороны, это формалистский арт-проект, а с другой стороны – остросоциальный, потому что он демонстрирует легкость, с которой наших людей можно использовать в качестве материала художественного высказывания.
Очевидные предчувствия определенной катастрофы присутствуют в творчестве Никиты Кадана, который сегодня является одним из самых известных украинских художников. Кадан работает с темой исторических манипуляций и цензуры, больного вопроса для украинских художников.
Ведь работу, которую сделал Владимир Кузнецов, «Колиивщина. Страшный суд», в 2013 году перед выставкой «Большое и величественное» зарисовала бывший директор «Мыстецкого арсенала» Наталья Заболотная. Это стало очень тяжелым испытанием для галереи, но при этом было симптомом реальности, симптомом напряжения в обществе. Акт цензуры, кстати, в суде до сих пор не признали.
Тему Майдана в украинском искусстве нужно рассматривать отдельно. Но, например, Влада Ралко, одна из мощных украинских художниц, все это время вела дневник и зарисовывала свои впечатления почти каждый день – начиная с Майдана и позже она делала зарисовки о войне. Так появился «Киевский дневник» – один из крупнейших проектов о наших событиях последних лет.
Уже после Майдана сформировалось другое поколение, чьи работы были посвящены событиям нынешних дней. Среди художников нового поколения – Роман Михайлов из Харькова. Одна из его работ посвящена Черноморскому пароходству, а другая называется «Ожог реального» и тоже очень красноречиво говорит о травме последних лет.
На тему влияния прошлого высказывается в своем перформансе Жанна Кадырова. На художественной резиденции «Над Богом» в Виннице она выставила в залах заброшенного кинотеатра работы художников, которые тоже никому не нужны: членов Союза, народных художников. Все это частицы и обломки прошлого, которые остались вне времени, вне контекста, вне мира. И они, будто персонажи, сидят, смотрят на нас и спрашивают: «Что дальше?» Кадырова также продолжает традицию монументализма: ее работа «Монументальная пропаганда» ощутимо резонирует с советскими мозаиками, которые говорили об удобных властям ценностях. Она вообще работает с нехарактерными для женщины, очень грубыми материалами: с асфальтом, с кафелем, с бетоном.
Больше чем сто лет украинского искусства мы хотим завершить перформансом Марии Куликовской, молодой украинской художницы. Она посвятила его событиям, которые происходили в Украине, в частности – тем, что случились в донецком арт-центре «Изоляция». Как мы знаем, в Донецке был единственный прогрессивный арт-центр, который в начале войны на Донбассе оккупировали сепаратисты. Первое, что они сделали, войдя в пространство, – уничтожили все, что относилось к современному искусству. Там находились работы Марии Куликовской. Ополченцы разрушили ее скульптуру, а она «в ответ» решила разрушить свой скульптурный портрет.
Украинское искусство после Майдана активно развивается в различных направлениях от перформанса (Алевтина Кахидзе) до видеоарта (Алина Клейтман), от работы с аудиоформатами (Николай Карабинович) до стрит-арта (Гамлет Зиньковский). Украинские города все больше напоминают мини-Берлины.
Мы попытались коротко рассказать об основных процессах украинского искусства за более чем 100 лет. Больше можно узнать в видеокурсе «100 лет украинского искусства» от Алисы Ложкиной.