Несколько дней назад на Таймс-сквер в преддверии годовщины установили инсталляцию, посвященную памяти теракта 11 сентября. Вдохновленные этим примером, мы вспоминаем, как искусство и культура рефлексируют на тему глобальных трагедий и объясняем, почему о таких вещах все же необходимо говорить.
Терракт 11 сентября в 2001 году
День, когда в башни-близнецы Всемирного Торгового Центра было направлено два пассажирских самолета, стал днем траура для всего мира. Жители США до сих пор скорбят о тысячах погибших в тот день, и популярное искусство эту скорбь разделяет, порой даже культивируя ее — как, например, в фильме «Помни меня» с Робертом Паттинсоном. Кроме того, памяти трагедии открыт мемориал под названием «Трибьют в свете» — одна из самых внушительных и грандиозных работ публичного искусства. Две проекции башен-близнецов, являющиеся лучами синего цвета, которые образуют 88 прожекторов, были воздвигнуты на участке Граунд-Зиро в Нью-Йорке. Ночью их можно увидеть, находясь в радиусе шестидесяти миль.
Tribute in Light
Встречаются и менее романтичные, но зато более «острые» работы – например, коллекция снимков Баррона Клеирборна под названием «Усама бен Ладен уничтожил мои фотографии». Кадры, сделанные на Полароид в период с 1998 по 2001 год, хранились в коробке в студии, расположившейся поблизости от Всемирного торгового центра. В 2010 году Клеирборн впервые достал их, погрязшими в пыли и треснувшими от звуковой и энергетической волны, и представил миру. А вот художник Роберт Селвин, в свою очередь, не стал дожидаться достаточного срока и написал картину «911» спустя всего несколько дней после крушения. Эрик Фишл создал скульптуру в виде падающей женщины, подписав ее словами: «We watched, disbelieving and helpless, on that savage day. People we love began falling, helpless and in disbelief». Разумеется, вместе с Америкой и ее художниками скорбел и весь мир: мэр Лондона, Борис Джонсон, велел воздвигнуть в Баттерси-парке британской столицы мемориал из дерева и стали, создала который японская дизайнер Мия Андо.
Бомбежка Хиросимы и Нагасаки в 1945
Последствия сброса ядерной бомбы на японские города под занавес Второй мировой войны были катастрофическими – и под стать им и вдохновленное бомбежкой искусство. Японские фрески в целом отличаются тем, что сейчас интернет-сообщество назвало бы «криповостью» — не стоит забывать, что именно эта страна подарила нам «Сон жены моряка». И тем не менее более страшных, откровенных и честных картин, чем созданных под влиянием бомбежки в 1945, наверное, японская живопись не видала. Художниками тогда стали все — девятилетние дети рисовали гигантские ядерные грибы, в то время как семидесятилетние старики, оплакивая близких, запечатлевали их похороны. Так, полотно «Горящая девочка» выглядело бы вполне невинно, если бы не название – до того, как его прочтешь, не осознаешь, что рваные лоскуты – это обгоревшая кожа, а вовсе не платье. Художник Ямашито Масато рассказал на бумаге собственный же жуткий опыт: на картине он просит прощения у человека, погребенного под кучей камней, за то, что не может спасти его. «Пламя начало подниматься и я ничего не мог сделать. Этот человек крикнул мне бежать и спасаться», — с невероятными моральными усилиями вспоминает Масато. Другие воспоминания, которые запечатлели художники, характеризуются ровно таким же ужасом: скелет в кресле парикмахера, мужчина, с чьих рук облазила кожа и кто пытался отыскать среди горящего поля своего сына, девушка, измученная жаждой и жадно ловящая языком капли черного дождя. Жуткая трагедия, породившая такое же жуткое искусство.
Авария на Чернобыльской АЭС в 1986
Заброшенные и мрачные территории, где в свое время произошел взрыв атомной станции, продолжают привлекать художников – подобного рода энергетика, к счастью, редка, но и на нее существует спрос. Пугающие пост-апокалиптические пейзажи в течение нескольких десятилетий приобрели определенный флер романтики – не в последнюю очередь это заслуга, например, неизвестных уличных артистов, которые украсили стены домов и отдельных комнат безымянными граффити, одновременно завораживающими и страшными. Фотограф Джен Смит, однажды посетивший Припять, запечатлел самые интересные из них – например, изображение маленькой девочки, тянущейся к лифту на носочках, как безмолвное напоминание мирной жизни, когда-то протекавшее в городе. По большому счету, Припять сегодня превратилась в город-призрак, и именно этому и посвящена серия фотографий Смита.
«Чернобыльские жуки»
Еще одной впечатляющей серией работ стала коллекция картин швейцарской художницы Корнелии Хессе-Хонегер; с детства завороженная насекомыми и их уникальной природой, Корнелия объединила две свои страсти – энтомологию и живопись. Самой знаменитой ее коллекцией стала именно та, что была написана под впечатлением от Чернобыльской катастрофы. Зная, что массивный выброс радиации провоцирует мутации в ДНК, отважная Хессе-Хонегер отправилась на поиски мутировавших жуков – звучит, как начало комикса. В 1990 году она собрала насекомых, находившихся в районе саркофага ядерного реактора – из пятидесяти пяти двенадцать были мальформированными.
В то время как Корнелия Хессе-Хонегер была в Чернобыле лишь спустя четыре года после взрыва, находились и художники куда более смелые. Например, режиссер Владимир Шевченко оказался в зоне всего спустя несколько дней, и его пленка стала основой новой арт-инсталяции лауреатов приза Тернера, близнецов Луизы и Джейн Уилсон. Когда Шевченко проявлял пленку, он решил, что фотоаппарат технически несправен – часть съемки была засвечена белыми вспышками и шумами непонятного происхождения. Однако, затем режиссер понял – пленку повредили высочайшие уровни радиации. «Увидеть, что Владимиру удалось сфотографировать радиацию, было невероятно, — сказала Луиза. – Выглядело так, будто он запечатлел эктоплазму». Спустя год после смелого эксперимента режиссер скончался – но его труды не пропали бесследно. Сестры Уилсон раскопали его камеру, захороненную как радиоактивный отход, и нашли трех операторов, которые смогли рассказать им об увиденном. Итог – проект «The Toxic Camera». Его сутью стал сначала фильм, повествующий о первых днях в Чернобыле после катастрофы, а затем девушки представили миру и фотографии, задокументировавшие, как природа медленно берет свое – джунгли заполонили помещение бассейна, лекторный кабинет сложился, как картонная коробка, под весом деревьев. «Мы испытали чувства, сравнимые с теми, что ты переживаешь, когда отправляешься в дебри Амазонки и находишь там потерянную цивилизацию».
Крушение «Курска» в 2000 году
12 августа 2000 года подводная лодка «Курск» затонула в Баренцевом море. Причиной крушения называют утечку пероксида водорода, которая спровоцировала пожар, детонировавший торпеды. Повторный взрыв привел к нарушению герметизации и разрушению сразу нескольких отсеков. Художник Или Мейс, давно занимающийся изображением подводных лодок как демонстрации мощности и силы, запечатлел и «Курск»: на картине субмарина выглядит как схема, разделенная на отсеки, и в память об отважном экипаже подводной лодки их имена записаны вокруг картины.
«Курск» Или Мейса
Еще одним знаменитым оммажем гибели «Курска» стала монументальная работа Майкла Кирана Харви, современного композитора и виртуоза пианино, под названием «Психосоната». В целом она вдохновлена самыми разными событиями и явлениями – от картин Фрэнсиса Бейкона до «обсессивной коннотации» арабских цифр. «Психосоната» состоит из серии отдельных произведений, среди которых и «Курск», исполняемое на ксилофоне и пианино (скачать и прослушать композицию можно в iTunes).
Ураган Катрина в 2005
Ураган Катрина, крупнейший в истории США, стал очередным и очевидным доказательством экологических проблем в стране. Бедствие длилось с 23 августа по 3 сентября, и мощнейшему удару подверглось побережье Флориды, в частности – Майами-Бич. Реакция арт-сообщества была разнообразной: так, художница Карен Блум, работавшая над своей дипломной работой, оказалась практическ в эпицентре урагана, и ей пришлось спешно эвакуироваться. Оказавшись в безопасности, она написала полотно, которое и стало ее дипломом – абстрактную картину в серо-голубых тонах с желтыми акцентами.
Коттедж «Катрина»
Еще одна художница, Доун Дедо, чью студию и работы Катрина уничтожила практически полностью, спустя год после катастрофы представила работу «Hurricane Suite in Nine Movements». Она представляет собой серию стеклянных инсталляций, вдохновленых наблюдениями художницы за первыми днями после Катрины. «Я стояла на парковке, где раньше был гигантский шоппинг-молл, — вспоминает Дедо. – Сейчас тут только битое стекло, покрывающее такой же битый асфальт. И под солнцем эти миллионы маленьких бриллиантов стали сверкающим подношением нового дню – даже жестокость природы может быть красивой».
Hurricane Suite in Nine Movements
Проявлением истинно американской практичности стали архитектурные проекты: после того, как Катрина хорошенько припугнула неподготовленное население страны, была представлена целая серия бюджетных домов, которые в случае опасности могут стать и убежищем. Так был создан Коттедж Катрина, миниатюрный дом, особенность которого заключается в эргономичности, дешевизне и экономичности – его можно возвести всего за несколько дней.
И, конечно, параллельно с реализацией независимых проектов, ураган имел свое влияние и на популярную культуру: пример тому – фильм «Загадочная история Бенджамина Баттона», в котором несколько раз упоминается Катрина.
Извержение Эйяфьятлайокудля в 2010
По большей части извержение исландского вулкана повлекло за собой огромные потери у авиационных компаний: из-за массивного выброса пепла было отменено несколько тысяч рейсов и, к счастью, трагических потерь удалось избежать. Тем не менее, пытливые умы художников смогли увидеть красоту в зрелище извергающихся потоков лавы и вздымающихся в воздух мрачных пылевых облаков. Таким образом был создан и запущен Eyjafjallajökull Art Project – коллекция работ, вдохновленных извержением вулкана. Самые интересные картины среди нее принадлежат Клэр Айрис Шенке, художнице, которую ледники и горные реки вдохновляли уже на протяжении нескольких лет. Так, после извержения, ею было написано полотно «Monotype of the Krossá River», где изображена покинувшая русло и вольно стекающая по склонам река.
Были и проекты, более приближенные к современным консьюмеристским реалиям. Например, писатель и редактор журнала Belfast Telegraph Эндрю Лозовски, оказавшийся в Дублине из-за отмены рейса, предложил своим коллегам-журналистам, художникам и иллюстраторам создать коллаборационный проект. Все его участники должны были сделать фотографию в кровати или в любом другом месте, где им пришлось спать из-за форс-мажорных обстоятельств, а затем отправиться в ближайший бар и заказать коктейль «Вулкан». По желанию можно было дополнить условия рисунком, статьей, импровизированной инсталляцией – чем угодно.
Инсталляция Жоани Лемерсьера
А несколько месяцев спустя визуальный художник Жоани Лемерсьер создал завораживающую арт-инсталляцию, одновременно вдохновляющую и пугающую. Используя нарисованные вручную иллюстрации и дополнив их проектирующими устройствами, Лемерсьер представил мерцающую панораму вулкана.
Землетрясение на Гаити в 2010 году
Землетрясение, произошедшее на Гаити 16 января 2010 года, считается одним из самых разрушительных в истории. Первыми арт-объектами, которые начали появляться на территории острова после катастрофы, носят кустарный характер: художники начали собирать разнообразные осколки и обломки и составлять из них внушительных размеров скульптуры и инсталляции. Потребовалось несколько лет для того, чтобы отойти от подобной китчевости и доказать миру: художники не ищут жалости или сочувствия, лишь способа показать миру одновременно грусть, поглотившую их, и новую силу, родившуюся после катастрофы. Тогда была запущена путешествующая выставка «Global Caribbean III: Haiti Kingdom of This World», целью которой было зарекомендовать Гаити как средоточие культурной жизни, а не место трагедии. В экспозицию вошли скульптуры, картины, фотографии и видео – так, группа скульпторов под названием Atis Rezistans своими работами отдали должное богатству и креативности родной страны, заставив зрителей взглянуть на Гаити без пелены стереотипов о хаосе и бедности. Куратор выставки, Жискард Бушотт, написал: «Экспозиция касается самого сердца этой драмы и говорит о том, что неудачи неизбежны, показывая, тем не менее, лицо нового Гаити, каким его видят художники».
Подавляющая часть артворков раскрывает личный опыт каждого художника и рассказывает историю землетрясения с их субъективных точек зрения. Например, Максаенс Денис написал портрет художника, из тела которого, как безумные, вырываются наружу вспышки света, которые могут являться как приступами боли, так и творческими муками. Марио Бенджамин связал воедино десять пластиковых стульев, разместил их на высокой платформе и прикрепил к ним изображения серебряных и голубых рыб; эта инсталляция стала трибьютом рыбакам, понесшим особенно тяжелые потери из-за землетрясения.
Коллега представителей группы, принявшей участие в выставке «Global Caribbean III: Haiti Kingdom of This World», Филипп Додард, не мог взять кисть в руки на протяжении нескольких месяцев после землятресения. Художник говорил, что на каком-то этапе новые известия о смертях перестали вызывать у него эмоции, лишь молчаливое принятие. «Но затем я решил вернуться к живописи, — сказал Додарт. – И все мои чувства вырвались наружу». Как и, опять-таки, его коллеги, художник рассматривает искусство как способ принятия катастрофы и исцеления от ее последствий. За этим кроются не только фигуральные понятия: Филипп Додарт также организовал выставку-ярмарку Haiti Art Expo 2010, все средства, вырученные на которой, направлены на поддержку беженцев и помощь художникам, потерявшим дома из-за землетрясения. Одна из самых значительных работ Додарта этого периода – полотно «Внутреняя сила», по странным стечениям обстоятельств написанная за несколько недель до землятресения. «После трагедии появилось столько проблем, столько тяжелого бремени, и приходилось жить, приходилось работать. Без этой силы у меня вряд ли вышло бы продержаться», — сказал Додарт.