То ли дело в привычно медленном и праздном понедельнике, то ли в вязкой полуденной жаре, но на редакцию L’Officiel-online сегодня нашло лиричное и мечтательное настроение. Поэтому вместо того, чтобы работать, мы принялись просто болтать. Обсудив все обязательные вопросы вроде ядерных статусов стран Европы, первичности сознания перед бытием и корпускулярно-волновой природы света, мы пришли к трем столпам, на которых зиждятся все женские разговоры – книги, мужчины и отношения. А у этих тем есть одна точка пересечения: писатели. Так что вот: вашему вниманию шестерка литераторов, с которыми мы с радостью уехали бы в закат. И в восход. Да куда угодно.
Даша Заривная, шеф-редактор
Я отлично понимаю каждую из четырех жен старины Хэма: сложно сопротивляться обаянию столь сокрушительной силы. Хэмингуэй был настоящим мужчиной в подзабытом классическом смысле этого слова: воевал на трех войнах, охотился на львов, рыбачил на Кубе, пил мохито, держал слово, любил своенравных женщин, пил дайкири, дрался, смачно ругался, пил виски, много путешествовал, презирал трусов и подлецов. Теперь о важном: внешность. Эрнест и в молодости был красавчиком, но в зрелые годы, клянусь моей шеф-редакторской треуголкой, дает фору Джорджу Клуни. Спокойно смотреть на фото, где сорокалетний писатель сидит за печатной машинкой, закатав рукава, невозможно — это же готовый рекламный кампейн Patek Philippe! И, кстати, вполне уверена что уберегла бы великого писателя от самоубийства: скорее всего я так бы его достала, что он застрелил бы меня, а не себя!
Маша Сивякова, бьюти-редактор
Как-то Джером писал: «Понимаете, девочки такие дуры, просто беда. Их как начнёшь целовать и всё такое, они сразу теряют голову». А ты попробуй не потерять голову, когда тебя целует высокий брюнет с пронзительным взглядом, еще и талантливый писатель. Поневоле и вопреки всему своему гранитному самообладанию, таешь и превращаешься в ту самую дуру.
Тома Мироненко, старший редактор
«Если бы я был русским, я был бы горд, что моя культура породила такого художника, как Чехов», — говорил бельгийский режиссер Люк Персеваль, и я склонна согласиться с ним. Мое стремление заполучить Антона Павловича в качестве мужа – а на меньшее я, как честная девушка, ни в коем случае не рассчитываю – не носит, пожалуй, чувственного характера. Здесь только искреннее желание просыпаться вместе с ним в его домике в Ялте, пить чай с баранками и вареньем на веранде и говорить о всем, что взбредет в голову. Чехов писал однажды, что для него праздность – одно из условий личного счастья, и вот меня очень устраивает такой подход к жизни. Пожалуй, из всей нашей великолепной шестерки Антон Павлович – самый положительный и обворожительный персонаж; потрясающе веселый человек с выдающими его грустными глазами, он верил в то, что в семейной жизни самое важное – это любовь, половое влечение и нежность. А все остальное – ненадежно и скучно.
Наталья Чуловская, младший редактор
Фицджеральд жил на полную катушку, не отказывая себе ни в чем, проживая каждый день как последний. Так вот, думаю, мы бы отлично проводили с ним время. Утром ели устрицы на французской Ривьере, а ночью отрывались на его умопомрачительных вечеринках. В конце концов, он бы списал с меня какую-то очаровательную героиню для своего произведения и на этом наш роман закончился.
Ольга Жижко, редактор спецпроектов
Друзья Набокова писали, что его можно встречать 10 лет каждый день и ничего о нем не узнать. Этим он мне и нравится. Конечно, я бы сразу призналась ему, что только недавно достигла совершеннолетия и отправилась бы с ним в road trip по США. Еще за игру слов. Например, Набокову метко удалось объяснить иностранцам непереводимую «пошлость»: Poshlust— вульгарность, замешанная на роскоши (posh) и похоти (lust).
Анна Потешкина, арт-директор
Мне симпатичен человек, кторый на вопрос «Что нужно человечеству после океана крови Первой Мировой?» отвечает «Секс». Миллер нравится мне за его способность показать высокое в низком и низкое в высоком. И за то, что я теперь знаю, каково это — трахаться в Париже.
Автор иллюстраций: Фариза Божаева
