В модных домах, чья история насчитывает десятки лет, каждый креативный директор привносит свои оттенки и видение ДНК бренда, которые резонируют сквозь время. Вспоминаем, чьи коллекции вызывают особую ностальгию, а главное – за какими винтажными объектами стоит охотиться даже сегодня.
Мартин Маржела в Hermès (1997–2003)
Бельгийский дизайнер, всколыхнувший мир моды в конце 1980-х своим радикальным подходом к дизайну и смелым использованием деконструкции, стал одним из самых ярких креативных директоров классического французского Дома Hermès с его 150-летней историей. Его 12 коллекций, созданных в Hermès, выглядят все так же актуально 20 лет спустя. Ставя перед собой задачу создавать вещи вне времени, Маржела блестяще с ней справился. По его словам, он стремился делать одежду, которая будет настолько классической, что почти скучной – видимо, поэтому все образы выглядят современными до сих пор. Знаковым элементом его творчества в Доме стали джемперы с глубоким V-образным вырезом, а хорошо узнаваемую мешковатую посадку его костюмов и по сей день можно увидеть во многих коллекциях других брендов. Атрибут, который по достоинству оценят лишь истинные знатоки моды, – лаконичная сумка Initiale, представленная Маржелой в коллекции осень-зима 2002. Все тот же дизайн вне времени и трендов, который прославил модели Birkin и Kelly, но в отличие от последних, Initiale – та сумка, обладание которой сродни членству в секретном элитном клубе: знают и ценят лишь посвященные.
Марк Джейкобс в Louis Vuitton (1997–2013)
В 1997 г. французский Дом, ранее известный лишь своими сумками и багажом, пригласил на пост креативного директора американца Марка Джейкобса, который сделал гранж одним из главных трендов 90-х. Джейкобс запустил линию одежды прет-а-порте в Louis Vuitton, тем самым открыв новую главу в истории бренда. За 16 лет он не только сформировал фундамент для дальнейшего развития Louis Vuitton, но и задал тон всей индустрии. Спектр экспериментов был широк: от референсов на полотна Вермеера (осень-зима 2008, «Девушка с монограммной сумкой») и классики Роже Вадима «И Бог создал женщину» (осень-зима 2010) до латексно-фетишистских 80-х, контрастирующих с графичной коллекцией в духе 60-х, вдохновленной фотографией Дианы Арбус «Идентичные близнецы» (1967). Для его показов строили карусели, фонтаны и эскалаторы, а особенными артефактами его эпохи до сих пор считаются сумки, созданные в коллаборации с художниками Такаши Мураками (Cherry Blossom) и Стивеном Спраузом (Neverfull Monogram Graffiti).
Николя Жескьер в Balenciaga (1997–2012)
Еще одним эпохообразующим правлением стали 15 лет, проведенные Николя Жескьером в Balenciaga. Дом прошел путь от слабой тени былой славы на момент его назначения на пост креативного директора до одного из самых значимых модных брендов современности. К дебютной коллекции Жескьер подошел с религиозным пиететом, отдав должное кутюрной драме, за которую прославился Кристобаль Баленсиага, и сделав реверанс в сторону выхолощенного минимализма 90-х. В следующие полторы декады он испробовал, кажется, все – от золотистых легинсов и серферских нарядов из неопрена до пэчворк-платьев, монохромных вариаций костюмов танцовщиц фламенко и, разумеется, всевозможных скульптурных силуэтов, отсылающих к кодам Дома середины ХХ в. Не обошлось и без it-сумки: в 2001 г. Жескьер разработал модель Lariat, которая впоследствии стала больше известна как City или Motorcycle. Примечательно, что сумку не хотели запускать в производство, но она так понравилась моделям на показе, что Жескьер подарил семплы девушкам (в том числе и Кейт Мосс) – и коммерческий успех превзошел все возможные прогнозы.
Джон Гальяно в Christian Dior (1996–2011)
Символом максималистских, гиперболизированных и невообразимо эксцентричных 2000-х в моде стали кутюрные показы Christian Dior в то время, как его возглавлял Джон Гальяно. И если коллекции прет-а-порте были яркими, но при этом носибельными, «приближенными к реальности» (чего стоит только одно культовое платье с принтом-газеткой, в котором даже появилась на экранах героиня Сары Джессики-Паркер в сериале «Секс в большом городе»), то haute couture при Гальяно выполнял свое предназначение на 1 000%, а именно – продавал мечту. Каждый раз это была ода безумным фантазиям, воплощенным в реальность с помощью театральных сет-дизайнов Майкла Хауэллса, экстремального макияжа Пэт Макграт, безумных причесок Орландо Питы и, конечно, фантасмагоричных головных уборов Стивена Джонса. Гальяно миксовал отсылки к «Матрице» с костюмами наполеоновской армии, а работу перформанс художников – с классической китайской оперой, устраивая на подиуме настоящие феерии, воплощающие тонкое понимание истории и мечты о будущем. Его зрелищные показы по сей день будоражат умы уже нового поколения дизайнеров и поклонников моды, а его вклад в историю Dior сложно переоценить. Неудивительно, что сумку-седло Saddle, которую он придумал еще в 1999-м, вновь перевыпустили уже в 2018 г.
Читайте также: Тест: Насколько хорошо вы разбираетесь в осенних трендах