Не так сложно быть зачинателем великой династии, как носителем уже известной фамилии: на то, чтобы доказать свое право на место в истории, приходится бежать в два раза быстрее – прежде всего, быстрее времени. Внук основателя легендарного ювелирного дома Луи Картье получил в наследство семейное дело в статусе молодого подающего надежды дизайнера и быстро заслужил славу неуемного экспериментатора и подрывателя устоев, обеспечив вверенной его заботам компании статус лидера ювелирного и часового дела.
Перечень ноу-хау, привнесенных им в мир драгоценностей, впечатляет: инновационность была основным принципом его работы – наравне с правилом «Cartier может работать с любыми материалами, если они самого лучшего качества». С легкой руки Луи Картье платина сменила золото на посту главного ювелирного металла, а витиеватой эстетике ар-нуво он противопоставил абстрактные мотивы и чистую геометрию ар-деко. Он вошел в историю изобретателем невидимой закрепки и волшебного механизма mystery clock и автором целого ряда икон часо- вого пантеона – Santos, Baignoire, Tortue, Tank и Pasha.
Очевидный талант дизайнера и изобретателя мирно сосуществовал в нем с деловой хваткой и дальновидностью бизнес-стратега. Будучи старшим сыном Альфреда Картье, он первым вступил в семейный бизнес и быстро распространил свое влияние по миру, сделав Cartier поставщиком королевских дворов далеко за пределами Франции. Очарованый Востоком, он много путешествовал, коллекционировал живопись исламских художников и был признанным экспертом по искусству Ирана. Неутомимый коммуникатор по складу характера, он целенаправлено работал с теми, кого сегодня назвали бы «лидерами мнений». Продвинутые люди вдохновляли Картье на безумства, которые по прошествии времени оказались теми шестеренками, двигающими вперед грандиозный механизм прогресса.
Второй герой этой истории родился за океаном в семье французского инженера, который благодаря своим рационализаторским изобретениям быстро стал бразильским кофейным магнатом. В детстве, зачитываясь Жюлем Верном, Альберто Сантос-Дюмон смотрел в небо над отцов- скими плантациями и мечтал о полетах.
Окончив престижный колледж «Культ науки», переехал в Париж, где продол- жил изучать физику, химию, механику и электротехнику. Фанат воздухоплавания, Сантос-Дюмон летал на воздушных шарах пассажиром, затем – пилотом, потом начал проектировать собственные аэростаты и дирижабли.
Последние принесли Сантос-Дюмону мировую славу, а один из его дирижаблей в 1903 году поднял в воздух первую в истории женщину-пилота – знаменитую Аиду д’Акоста Брекинридж. Но воздушными шарами с моторчиком амбиции бразильца не ограничивались – он грезил летательными аппаратами тяжелее воздуха. Так, на биплане 14-bis собственной разработки 23 октября 1906 года он совершил первый в Европе публичный полет: самолет под- нялся на 2-3 метра над лужайкой парка Багатель и пролетел 60 метров.
Париж эксцентричного авиатора обожал: его называли le petit Santos, «малыш Сантос», следили за его чудачествами, копировали манеры и гардероб – от цветистых рубищ до плантаторской пана- мы. И Сантос-Дюмон не давал публике скучать, раздаривая денежные премии, полученные за свои рекорды, парижским клошарам, летая на дирижабле над Большими бульварами на уровне крыш домов, устраивая воздушные прогулки вокруг
Триумфальной арки и эффектно приземляясь перед террасами модных кафе.
Сегодня имя Сантос-Дюмона носят его родной город, аэропорт Рио-де-Жанейро, улицы, университеты и даже первый борт Бразилии – президентский Airbus. И, конечно, первые в истории мужские наручные часы, специально созданные для ношения на запястье, – практичные и комфортные, предназначенные для тех моментов, когда руки заняты по- настоящему мужским делом.
В октябре 1901-го в легендарном парижском ресторане Maxim’s на ужине по случаю получения Сантос-Дюмоном престижного приза Deutsch de la Meurthe за получасовой перелет из парка Сен-Клу до Эйфелевой башни и обратно Луи Картье произнес в честь друга восторженный тост и сказал, что готов подарить ему что угодно. В ответ Сантос-Дюмон посетовал на неудобства от использования карманных часов во время полетов и попросил подходящий для таких случаев хронометр. Картье решил, что распространенная практика добавления к карманникам ушек для крепления браслета не вяжется с образом великого новатора, и задался целью создать подарок с нуля.
Он задумал часы в небольшом тонком корпусе в форме квадрата со сглаженными углами, напоминающем фюзеляж легендарного аэроплана Demoiselle, любимого детища Сантос-Дюмона. Подходящих калибров тогда не существовало, и Картье обратился за помощью к великому Эдмону Жежеру, сооснователю дома Jaeger- LeCoultre, который всего за два года разработал ультратонкий механизм с ручным заводом. Картье придумал ему достойную оправу – широкий безель с восемью видимыми винтами, напоминавшими заклепки на обшивке самолета, крупную заводную головку с зазубринами и подробную минутную разметку циферблата chemin de fer, «железная дорога», ставшую фирменным элементом дизайна часов Cartier.
Собственно, наручные часы начали делать уже в середине XIX века, но предназначались они женщинам и носились как украшение, а штучные мужские модели совсем не пользовались спросом у клиентов. Чтобы сломать стереотип и доказать, что в век стремительного прогресса негоже мужчине прятать функциональный инструмент в кармане, понадобился авторитет мировой знаменитости. Первый экземпляр Santos был вручен Сантос- Дюмону в 1904-м, и ноябре 1906-го он стал частью первого в истории авиации мирового рекорда: по своим наручным часам на кожаном ремешке авиатор засекал время, когда пролетел на немыслимой в те времена скорости – 220 метров за 21 секунду.
Несмотря на громкое паблисити, Santos не стали коммерческим хитом: модель появилась в бутиках Cartier в 1911 году,и за почти 75 лет ее существования было выпущено всего около 800 экземпляров. Звездный час Santos настал в 1978-м, когда президент Cartier Роберт Хок сделал ставку на предшественника хитовых Tank, выглядевших слишком уж элегантными в преддверии 1980-х. В новой жизни корпус часов стал более динамичным в соответствии с духом времени, они вышли в биколоре и на металлическом браслете: обе эти детали совершили революцию в часовом дизайне. Подчеркнутая маскулинность, безупречный механизм и легендарный бренд – простая формула успеха в эпоху биржевого бума. Просто вспомним, какие часы носили Майкл Дуглас и Чарли Шинн в драме Оливера Стоуна «Уолл-стрит».
Став иконой поколения яппи, Santos пережили еще один рестайлинг в 1987-м под именем Santos Galbee. Именно эта реинкарнация послужила отправной точкой для Santos de Cartier – премьеры, взорвавшей в январе женевский Салон высокого часового искусства. Самым заметным нововведением стал абрис корпуса, чья эргономика отражает современные представления о вечной классике в эпоху smart watches. Выпущенные в двух размерах и скелетонизированной версии, Santos de Cartier представлены в небывалом разнообразии материалов и оборудованы инновационным механизмом быстрой смены ремешка QuickSwitch, который позволяет владельцу легко адаптировать часы к своему настроению и стилю одежды. В разгар всеобщей кастомизации трудно придумать более полезную функцию для универсальных часов, а значит, для Santos снова наступило самое подходящее время.