Литература и алкоголь постоянно пересекаются. Во многом благодаря культовым писателям, которые не отказывали себе писать пьяными и редактировать трезвыми, искать вдохновение в бутылке и красочно описывать собственные похождения. Вместе с видеолекторием WiseCow рассказываем о легендарных писателях, которые вознесли алкогольную культуру на новый уровень. Рассказывает — литературный критик Евгений Стасиневич.
Поговорим о Фрэнсисе Скотте Фицджеральде — эмблематичном писателе Америки и ХХ века, но особенно 20-х годов. Эпоха джаза, которую и придумывает Фицджеральд вместе со своими сверстниками. Это что-то такое же, как потерянное поколение, которое придумывает Хемингуэй. Это большие мифы о писательских генерациях или просто о каких-то очень важных периодах в жизни страны.
Но так получается, что эпоха джаза – это эпоха "сухого закона" в Америке. Это 20-30-е годы, когда наконец-то в США протягивают всевозможные поправки — прекращается финансирование отрасли, все уходит в контрабанду и подполье. Тем обаятельнее и притягательнее это все становится.
Ключевых текстов у Фицджеральда не так много. При этом задатки писателя у Фрэнсиса появились рано, он с раннего возраста хочет писать, хотя в общем ничего этому не благоволит. Все потому, что он рожден в ирландской католической семье, где пить можно было, но быть писателем – нет. Из-за этого он хочет на войну, но фактически на нее не попадает, хотя очень старается. Во время своих приключений с отправкой на фронт Фрэнсис встречает Зельду – жену, которая станет неразлучна с ним и в мифах об этих 20-х годах, и в разговорах о том, кто такой Фицджеральд в литературе.
Вокруг этой пары сказано никак не меньше, чем вокруг, например, Мережковского и Гиппиус. Но те олицетворяли серебряный век, а эти – эпоху джаза. Они сразу влюбились друг в друга, но у них на пути появилась коллизия. Родители Зельды не хотели ее отдавать за какого-то бессребреника, человека сомнительной репутации, который еще и писателем хочет стать. Перед Фицджеральдом серьезный вызов – ему надо быстро стать популярным, а он это уже пробует какое-то время и не получается. Но Фрэнсис быстро заканчивает роман "По эту сторону рая", и тот ему приносит славу, очень громкую славу. После этого он может делать что хочет. И он делает что хочет.
На три года он садится писать "Великого Гэтсби" – роман, который сделает из него живую и настоящую легенду. Он тоже едет в Париж, где они знакомятся с Хемом, где у них начинается любовь-ненависть. Там Фрэнсис дописывает свой культовый роман. "Великий Гэтсби" во многом рассказывает как раз о том, что породило Фицджеральда и что породил сам Фицджеральд. Как "Праздник, который всегда с тобой" – это очень точное отображение того, что происходило в Париже, так "Великий Гэтсби" – очень точное отображение того, что происходило в Америке в то время. Это роман об американской мечте, но очень интересно вывернутый.
Роман о непонятно откуда взявшемся нуворише Гэтсби, который рассказывается от лица совсем другого персонажа Ника – человека, который просто оказался рядом в этот момент, и последний год жизни Гэтсби он живет рядом с ним. Как станет понятно со временем, Гэтсби обычный провинциальный американский мальчик, которого обидела девушка, отказала ему, и который решает любой ценой вернуться и ее добиться, но уже в другом статусе. В том статусе, о котором мечтает каждый приличный американец, – человека абсолютного селфмейда, который себя создал, укрепил репутацию и сидит на деньгах. В общем, Гэтсби хочет быть именно таким, и он таким становится.
В подтверждение этого он устраивает свои грандиозные… Это попойками тяжело назвать. Это просто какие-то праздники, которые всегда с тобой. Субботние встречи у Гэтсби, куда съезжается весь цвет Лонг-Айленда, предназначены для Дейзи, повзрослевшей Дейзи, которая не может не прийти, потому что должна же она слышать, что в городе появился Гэтсби. В общем, роман крутится вокруг того, будут они вместе или не будут. Дейзи благополучно замужем. Ее муж Том – это очень известный нам персонаж красивого породистого варвара. Человек, который меньше всего думает, хотя это он тоже умеет, – богатство является отличным показателем. Том скорее олицетворяет собой некое физическое здоровье. У него есть любовница Миртл, к которой он все время ездит. У любовницы Миртл есть муж автомеханик, который в конце разыграет последнюю трагическую сцену.
Это очень просто сделанный роман. Он очень маленький физически, что не помешало ему сразу стать американской классикой. Хотя американцы, как и англичане, являются представителями традиции очень толстых, диккенсовских романов. Потому Фицджеральд здесь новатор. Большой американский роман про большую американскую мечту на 120 страниц.
В этих формальных показателях тоже кое-что есть такое парадоксальное. Конечно, события романа не могут закончиться хорошо, потому что Дейзи – пустышка. Очень обаятельная, но тем не менее. И никогда не была другой. Гэтсби просто сразу влюбился в такую. Он парень очень хороший. Не зря Ник ему в конце говорит: они-то все могут перегрызть друг друга и Бог с ними, но ты гораздо выше этого всего. Но на тот момент Гэтсби уже в депрессии и ничего не слышит. Он, правда, лучше многих. Он себя сделал. Он поставил себе очень высокую планку, очень быстро взлетел, но в формуле его американской мечты случилась ошибка, планка была поставлена не совсем правильно. Потому что отцы-основатели американской нации завещали что-то похожее — прагматизм и романтизм где-то в равных пропорциях. Но они не говорили, что богатство означает счастье.
Пуритане очень любили деньги. Это было большим показателем того, что личность развивается правильно. Но там не было гарантии того, что это автоматически приведет одно к другому. Большие деньги не приводят к счастью, надо еще и о душе подумать. Этот фактор постоянно закидывают пуританству — с религией они очень просто поступили, прагматично, сведя до катехизиса, набора правил. Но они в любом случае должны быть. В Гэтсби мы это видим.
Он себя полностью обставил внешне, но что-то не продумал внутренне. В момент воссоединения, когда он наконец-то получает все, что хотел, оказывается, что этого мало. Дейзи ему мало — он сразу это видит и даже ни на что не надеется. Момент их встречи, конечно, очень трогательный, но что-то в Гэтсби выдает в нем человека, который все понял сразу: теперь будет или очень быстрый, или медленный обвал. Ему это уже не так интересно, он просто следит, как его жизнь рушится.
Происходит это очень тривиальным образом, хотя и не без довеска некой греческой трагедии в конце, когда все выстраивается в стройный ряд. Гэтсби в последний раз проявляет благородство. Он не захочет выдавать Дейзи, когда будет идти речь о том, кто сбил на автомобиле Миртл. Он все-таки покажет, что он лучше их всех. Но персонаж обречен, потому что в его формуле была ошибка. Он не все рассчитал. Это была американская мечта очень низкого пошиба. Она правильно сформулирована, но там не хватило каких-то элементов. И он понимает… По-моему, есть в нем эта обреченность во второй половине романа.
Что такое вторая половина? 60 страниц. Вот этот меморандум и манифест эпохи джаза. Это совсем не о том, что американской мечты просто не существует и не о “как это противно, как это низко, как это аморально”. Люди, поднявшиеся на бутлегерстве, пытаются как-то свою жизнь разыграть по высоким сценариям, но все равно это ведет к банальному убийству. Как пришло, так и ушло. “Гэтсби” не об этом. Он о том, что романтизм возможен и он хорошо сочетается с прагматизмом. Вот это очень важная для американской литературы мысль, которую писатели будут нести весь ХХ век. Все это возможно. Но их романтизм — совсем другой романтизм, чем романтизм Европы. Вот в те года просто не получилось себя правильно поставить. В этом-то и трагедия.
Вот такой "Великий Гэтсби". Он действительно великий. И Гэтсби великий, и роман великий. Такой Фицджеральд, который после этого напишет очень немного. Например, "Ночь нежна" через какое-то очень короткое время, еще несколько сборников рассказов, попробует поработать в Голливуде. Кстати, будет даже работать над сценарием "Унесенных ветром". Ему поставят задачу написать одну второстепенную героиню, если не ошибаюсь, тетушку главной героини Скарлетт О'Хары. У него не получится, и его уволят. Для него это будет последний удар.
В этом есть какая-то большая историческая справедливость, что все свои лучшие ресурсы Голливуд теперь бросает на то, чтобы "Великого Гэтсби" сделать максимально приближенным к тому времени. Под фильм Баз Лурман изобретает камеры, ищутся лучшие актеры поколения, чтобы сыграть эту роль. Это какой-то исторический баланс сил. В общем, Фицджеральд ничего не напишет. И "Гэтсби" – это будет и пик, и после него уже спад.
После "Гэтсби" ничего не будет. Если еще "Гэтсби" пользовался популярностью, то "Ночь нежна" уже практически не увидела больших читательских откликов. Критики, конечно, знали, кто рядом пишет, но видели, что этого мало. Уже болела сильно Зельда, они расходились, Фрэнсис все сильнее куда-то проваливался. Аж до 40-го года. Он придумал себе отличную автоэпитафию: я долго пил, пил, а потом умер.
Было бы несправедливо, если бы Фицджеральд прожил другую жизнь. Человек, который придумал эпоху джаза, который воплотил ее, должен был соответствовать этому духу до конца. Это не могла быть история, которая получится в 60-х годах уже с поколением хиппи, которые очень любили, кстати, и Фицджеральда, и Хемингуэя, и очень любили Фолкнера. Они могли позволить себе 10-20 лет покуражиться, а потом как-то выпрыгивать из этих вещей. Им казалось, что все нормально, они переиграли капиталистическое общество.
Фицджеральд не мог себе этого позволить. Это была игра до последнего. Ты придумал это все, ты этот воздух здесь посеял, значит ты и будь этой эмблемой до конца. Он такой эмблемой и остался, несмотря ни на что. Об этом написаны книги и снимаются фильмы. По-моему, самый неплохой роман о Зельде и Фицджеральде – это роман Alabama Song французского писателя Жиля Леруа, где рассказ об истории отношений ведется от имени Зельды. Это специфическая позиция, которая продолжает культивировать миф о том, что многие вещи написала Зельда, а не Фицджеральд. О том, что он пил и много времени проводил не в том сознании, чтобы писать шедевры. Поэтому многие вещи сделала Зельда. Этот миф существует, но мне он кажется не очень убедительным. Но Жилю Леруа нравится эта версия. Потому Скотт там такой специфический, а Зельда, конечно, главная героиня. Этот роман стоит почитать, чтобы понять, насколько это хрестоматийная пара американской литературы. Не так много таких будет потом.
Приблизительно так выглядит короткий рассказ о Фицджеральде. Хотя можно было бы и подольше.
Читайте также: Крепкая литература: "Москва — Петушки" Венедикта Ерофеева