Когда мы открывались, главными техническими задачами для нас были звук и вентиляционная система.
Наша команда всю жизнь занималась музыкой. Для некоторых это было хобби, для некоторых – способ существования, а для кого-то небольшой заработок.
Closer в том виде, в котором мы его себе задумали, еще не получился.
У нас в команде есть люди из разных прослоек общества и разного уровня культурного развития. Но всех их объединяет музыка. Один из наших резидентов был шпаной на районе. До сих пор, когда с ним говоришь, это чувствуется. Но, когда дело касается музыки – это совершенно другой человек.
Не люблю, когда звонят и спрашивают «Алло, это ночной клуб? А можно столик забронировать?»
В Киеве нет профессиональных изданий о современной музыке, нет масс-медиа, которые бы освещали тенденции. Если в теме искусства нас поддерживает Art Ukraine, то с музыкой все гораздо сложнее.
Хороший букинг артистов – это не главное. Главное – не растерять то, что мы собрали, тот вайб, который есть сейчас в Closer.
Есть очень много правил, которые я для себя придумал, но почему-то их не соблюдаю.
Я очень немногословный человек и редко проявляю эмоции. Думаю, нужно больше их показывать. Зачастую здесь нет ничего сложного – сказать человеку два-три слова и это сразу же все поменяет.
Жизнь состоит из компромиссов. Если всегда поступать только так, как тебе нужно и как тебе хочется, то в конечном итоге ты можешь остаться один.
Если Ольга Бекенштейн занимается джазом, то последнее решение по джазовым четвергам в любом случае будет за ней. Если это выставка, то я не буду лезть в работу нашего куратора Ксении Малых. У нас очень многое построено на доверии.
Нам хочется достигнуть смешения публики – людей, которые ходят на выставки и лекции, и людей, которые приходят танцевать. Нужно, чтобы они все сближались.
Раньше выманить людей из центра было невозможно. А сейчас многие готовы ехать за тридевять земель для того, чтобы увидеть что-то новое.
В первый год работы нам пришлось отсеять очень многих людей на входе. Даже пошел слух, что в Closer просто так не попасть. Нам это помогает, потому что очень многие «не наши» люди уже просто сюда не поедут.
Со временем вау-эффект и в музыке и в литературе притупляется. Раньше одна книга могла на полгода ввести в ступор, заставить пересмотреть свое отношение ко всему. А сейчас, пересмотрев, кажется, все, что можно было пересмотреть и переслушав все, что можно было переслушать, уже трудно чему-то удивиться.
Диджеям, которых мы привозим, часто за сорок. Мы выбираем людей достаточно зрелых, которые обладают своим музыкальным видением. Когда их слушаешь, то открываешь для себя гораздо больше, чем когда слушаешь молодого или начинающего диджея. Всегда приятней послушать умудренного опытом человека, который уже не пытается что-то кому-то доказать.
Артисты, которые приезжают к нам, привозят с собой целое музыкальное произведение, а не просто набор треков. У их истории есть начало, завязка, кульминация, эпилог. Из маленьких фрагментов, из отдельных композиций, они собирают полноценное повествование, которое совершенно магическим образом влияет на людей.
Распространенность профессии диджея связана с необразованностью аудитории. Всех устраивает, что для них будет ставить музыку арт-директор какого-нибудь рекламного агентства, или их друг, вкусу которого они доверяют. Все потому, что их личные музыкальные познания не настолько широкие.
Я считаю, что, приходя к нам, человек не только отдыхает и заряжается хорошим настроением, но и открывает для себя что-то новое из музыки.
Когда ты открываешь клуб, нужно решить какая твоя основная цель – деньги или удовольствие. В основном все пытаются это совместить.
Closer – это хобби, за счет которого мы живем. Это не серьезный бизнес и в ближайшее время он не будет коммерчески рентабельным. Впереди у нас еще очень много идей, которые потребуют серьезных денежных вливаний.
Сейчас мы комплектуем студию звукозаписи для того, чтобы развивались наши резиденты, интересная молодежь и люди, которые вращаются в нашей тусовке. Периодически на танцполе можно услышать треки, которые были записаны в нашей студии.
Каждое заведение выполняет свою социальную функцию. То, что есть «попсовые» клубы, меня ничуть не раздражает. С некоторых нам даже нужно в чем-то брать пример. И потом, Клоузер – это же полноценный арт-центр, любой клуб в классическом понимании этого слова с нами сравнивать будет неправильно.
Нам очень хотелось бы заниматься фестивалями. Постепенно мы к этому идем.
Иногда мы слушаем артиста и понимаем, что наша аудитория еще не готова это увидеть или услышать. Но иногда мы рискуем и привозим кого-то больше для себя, ради того, чтобы не стоять на одном месте.
Я бы сказал, что Closer – это заведение с правильной, по нашему мнению, танцевальной музыкой. С хорошей, зрелой танцевальной музыкой.
Текст: Эльмира Наумедзянова
Фото: Денис Маноха
