Мировой кинематограф существенно обеднел бы, не будь в нем десятков эпичных сцен за барной стойкой – лиричных, брутальных и комичных, и фигура молчаливого бармена себе играет в усилении их театрального эффекта едва ли не центральную роль. Реальные же прототипы кино-барменов бывают так же загадочны и многогранны. Мы пообщались с тремя яркими мужчинами, каждый из которых когда-то решили бросить все и открыть собственные бары, которые впоследствии стали своеобразными ретрансляторами их мироощущения и жизненных принципов. Наверное, именно поэтому на «их территорию» хочется возвращаться снова и снова: все на ней наполнено и душой и смыслом. Проникшись этими неподдельно живыми вибрациями, мы поговорили с ними о любви к своему делу, вдохновении и умении жить с удовольствием.
Яри — Carpe diem!
Когда Яри открыл собственный бар под названием Verdriet, ему было всего 26. Закончив колледж, он довольно скоро убедился, что работа по специальности не соответствует его ожиданиям от жизни. Прошло два года, и этот высокий кудрявый бармен в очках и ироничной бабочке ничуть не жалеет о том, что рискнул проигнорировать условности и поступил по наитию. Его запоминающаяся внешность интригует и производит впечатление человека творческого и вдумчивого. И не обманывает: в обычном разговоре Яри больше слушает, чем говорит, но, когда затрагиваешь интересующие его темы – литературу или философию – можно услышать много интересного.
Про планы и случайности
Собственный бар – пока что единственное место, где Яри удалось в полной мере применить свою профессию дизайнера. Однако это не вызывает у него переживаний: «Я никогда не строю планов, но и не откладываю ничего на потом. Идея бара пришла ко мне спонтанно, вместе с подвернувшимся в нужный момент помещением. Поэтому я не вижу смысла загадывать наперед – стратегии часто отвлекают от внезапных возможностей».
Про признание и верность себе
Яри с самого начала руководствовался известным правилом: «Пишите книгу, которую сами же хотели бы прочесть». И это, кажется, действительно работает. Его бар очень популярен и магнитом притягивает к себе авангардную публику: здесь празднуют дни рождения музыканты и фотографы, выступают небольшие группы, устраивают вечеринки после открытий выставок. «Я открыл Verdriet в первую очередь для себя и своих друзей. Это мой бар, и я сделал его таким, чтобы мне здесь было хорошо. Я не хочу никого впечатлять или завлекать. Но, похоже, именно это привлекает сюда людей, которым нравится то же, что и мне. Это не было бы так, если бы я изначально пытался подстроиться под чужие вкусы».
Про амбиции и поиски пути
«Я замечаю, что люди мечтают о своем большом завтра, но не готовы работать сегодня. Или хотят чего-то «с чужого плеча», выбирая проторенные дороги и игнорируя живые перспективы. У меня противоположный принцип – я готов работать, но не во имя реализации отвлеченных амбиций, а ради своих ощущений уже сейчас. Поэтому я вряд ли смог бы заниматься чем-то, что мне не по душе».
Про чувство меры
«Проектируя этот бар, я отталкивался от функциональности, а не от концепта», — говорит Яри. И, правда, несмотря на художественность дизайна, если внимательно осмотреться, не увидишь вокруг ничего добавленного просто так. Все декорирование сводится к правильной обработке необходимых вещей, и в этом, кажется, заключается весь подход Яри к жизни.
Про настоящую роскошь
Яри живет тут же, наверху, поднимаясь на второй этаж по складной лестнице. В спальне обстановка еще более богемная: очень условный ремонт, диван, привезенный другом, доставшееся от бабушки винтажное кресло, ванная, отделенная от комнаты портьерой. «Роскошь для меня – это именно та жизнь, которой я живу. Я никуда не тороплюсь, не играю чужих ролей, могу себе позволить поступать только так, как сам считаю нужным. Я вряд ли успею прочесть все книги, которые мне бы хотелось, но с этим я уже смирился. Я большой гедонист».
Про вдохновение
Любовь к непринужденности проснулась в Яго во время длительной поездки по Бразилии. «Первое время меня сводило с ума отсутствие четкого графика и полная невозмутимость бразильцев по этому поводу. Но потом я понял, что мне, по сути, совершенно некуда спешить и можно без особых потерь сбавить обороты». Это ощущение укрепилось во время стажировки в Лиссабоне, а португальские мотивы послужили отправной точкой в дизайне бара: потертые поверхности, грубоватые материалы, простая приморская романтика.
Про счастье иллюзорное и настоящее
По обратную сторону барной стойки – книжные стопки, в которых почетные места занимают русская классика и философские произведения. Яри очень любит читать, и работа барменом дает ему эту привилегию. Проходя мимо бара среди дня, часто можно заметить его, сидящего с книгой в залитом солнцем окне второго этажа. И хоть он, в духе экзистенциалистов, и пытается убедить меня, что счастье обманчиво и все мы обречены на тоску и одиночество, поверить в это мне удается с трудом. Слишком уж много радости чувствуется в этом месте, особенно если в теплый солнечный день зайти сюда по дружбе на полуденный эспрессо – по-южному, за барной стойкой, совсем как принято в Португалии.
Мишель – с любовью к жизни
Каждый сезон Мишель с легкой руки преображает экстерьер своего бара Bar Jus – меняет стулья и столики на террасе, ставит новые цветы, заказывает пледы и подушки, заставляя прохожих невольно засматриваться на легкость и цельность композиции. Живой и элегантный интерьер – тоже его рук дело, начиная с ремонта и заканчивая им же самим нарисованной эмблемой. Откуда у этого обаятельного бармена такое эстетическое чутье – загадка, ведь ни специального образования, ни соответствующего опыта у него нет. Так же как нет и квалификации сомелье, что ничуть не помешало ему открыть свой винный бар с удивительно теплой атмосферой.
Про смелость быть новичком
«Мне нравится говорить приходящим сюда винным экспертам, которые неосознанно норовят проверить мою квалификацию, что я мало в этом смыслю. Это сразу меняет их настроение: они расслабляются и, вместо того чтобы блистать познаниями и тонкостью вкуса, начинают просто наслаждаться вином и общением».
Про готовность ошибаться
«До открытия бара я был актером, и сейчас продолжаю время от времени играть в собственных постановках, которые отчасти строятся на импровизации. Играть в театре значит хотеть и быть готовым ошибаться снова и снова, чтобы иногда испытывать ощущение настоящего праздника, если все действительно получается. Хорошая шутка «на ходу» удается не всегда, но она действует как допинг, и ты готов вновь рисковать ради этого ощущения. Актерство учит быть смелым на пути к действительно стоящим ощущениям».
Про то, как отвечать на настоящие вызовы
На баре лежит маленький блокнот, в котором карандашами нарисованы герои из мультиков – Мишель делает наброски декораций для праздника в честь дня рождения своей маленькой племянницы. Такое занятие для него не ново — их небольшая труппа ставит и детские пьесы. «Играть для детей сложнее, чем для взрослых. Это самые достоверные критики: если их «не цепляет», они не будут сидеть тихо просто из вежливости. Поэтому детские постановки — это настоящий вызов: рациональность и обдуманность здесь не проходят – все должно быть по-настоящему, из самого сердца».
Про самопознание и новые идеи
«Близкие друзья считают, что в моих пьесах очень много о самых тайных частях меня. Это получается непреднамеренно. Однако идеи для постановок я действительно черпаю из реальной жизни, с помощью аллегорий и преувеличений трансформируя свои размышления в сюжетные линии. Это позволяет очень много узнать о себе. Но вдохновение и идеи нужно уметь «вылавливать» отовсюду: фильм или книга не обязательно должны быть многослойными, чтобы зародить в тебе нетривиальную мысль».
Про вино
«Мне хотелось стряхнуть налет снобизма, с которым часто ассоциируется этот напиток. Я стремлюсь преподносить хорошее вино и связанные с ним тонкие ощущения как часть расслабленной жизни, не требующей напыщенного антуража. Отсюда и название Bar Jus: оно напоминает о том, что вино – это, прежде всего, сок, которым нужно наслаждаться не только со вкусом, но и с легкостью».
Про цену момента
«Мы с друзьями периодически складываем в общую банку небольшую сумму, чтобы однажды купить какую-то баснословно дорогую бутылку вина и устроить настоящий праздник жизни. В таких вещах, мне кажется, есть особый шарм – мимолетность вкусовых ощущений учит наслаждаться ускользающим мгновением. Уже хотя бы поэтому поход в стокгольмский Noma стоит своих денег».
Про важность подачи
«Возможно, в один день я открою заведение, где интеллигентно подается джанк- и стрит-фуд или что-то вроде этого. Меня вдохновляла идея демократизации винной культуры и деликатесов, но попытка «приподнять» низкую кухню тоже может быть интересной».
Арне – личность вне времени
В старинном здании с неправдоподобно высокими потолками Арне удалось за пару месяцев материализовать сборный образ всего, что его всегда привлекало: торжественная сдержанность, трепетное отношение к стандартам и традициям, буржуазный лоск. Дух ностальгии по утраченной эпохе роднит его с неподражаемым портье из «Отеля Гранд Будапешт» — эстетом, педантом и альтруистом мсье Гюставом. Со своим дружелюбным спокойствием, легкостью манер и стремлением к «незаметному» обслуживанию Арне сам является живым воплощением своей ролевой модели. По этой же причине разговорить его на задушевные беседы и пространные размышления весьма непросто. Однако его бар, Groot Vlaenderen, говорит о нем то, что он не привык рассказывать о себе.
Про приверженность канонам
«Мне важно не опускать планку, качество для меня важнее новаторства – меня больше вдохновляют высококлассное мастерство и проверенные временем стандарты. Например, многие приходят к нам за коктейлями, хотя я и не изобретаю в этом велосипед, а предпочитаю просто делать классику на самом высоком уровне. Несмотря на то, что многие из посетителей – мои друзья, находясь за барной стойкой, я стараюсь соблюдать некоторую дистанцию в общении, как это принято в традиционных отелях. Это добавляет атмосфере приподнятости».
Про любовь к своей работе
«Я бы никогда не смог заниматься тем, что не люблю по-настоящему. Управление баром включает в себя много рутинных дел, а работа барменом очень утомительна и физически, и морально. Но я люблю свое дело, и все эти недостатки не играют для меня особой роли в сравнении с пониманием, что я действительно нахожусь на своем месте. Сейчас мне сложно даже вообразить, что я мог бы делать что-то другое – это был бы, наверное, не я».
Про заботу о других
Арне нравится работать в сфере услуг, быть в постоянном живом контакте с людьми и делать что-то для них. Поэтому он чувствует себя ответственным за эмоции, которые испытывают посетители: «Мне хотелось, чтобы, заходя сюда, человек ощутил мягкость ковра под ногами, сел в удобное кресло и мог отчетливо почувствовать, что здесь он надежно защищен от суматохи. Я стремился создать пространство «вне времени», где мысли приходят в порядок».
Про принятие решений
«Я не проводил никакого маркетингового анализа и ни с кем не советовался, просто сделал все на свое усмотрение. Конечно, риск был довольно высок, но в тот момент, когда ты решаешь на него отважиться, пути назад уже нет – все остальные барьеры исчезают, и ты точно знаешь, что все сработает. Если бы что-то не получалось, я продолжал бы пытаться, стараясь понять, что я делаю неправильно. Но я точно не бросил бы эту затею».
Про источники вдохновения
«Мой собственный бар просто не мог бы получиться другим: концепция, интерьер, атмосфера — все до последней детали было вдохновлено мысленным мудбордом, картинки для которого я собирал в своей голове за годы работы управляющим в лондонских отелях Sheraton». Арне очень по душе консервативные и немного чопорные правила: они облагораживают, позволяют сохранять собранность и заставляют немного приосаниваться даже за коктейлем в кругу друзей.
Про «своих» людей
«Постоянные посетители приходят сюда в первую очередь за ощущениями, и весь антураж играет роль естественного фильтра, привлекая ко мне людей, которые мыслят похожими категориями». Возраст – не помеха схожести во вкусах: за одной барной стойкой уживаются и двадцати- и шестидесятилетние – причем, и те и другие чувствуют себя здесь более чем органично. В конце концов, атмосфера с идеей ведь и призвана сводить близких по духу людей вместе, а не делить их на какие бы то ни было социальные категории.
Автор: Мария Алесина