Журналист L'Officiel Online встретился с художницей Дарьей Кольцовой, которая создала инсталляцию «Новостей нет, но я не верю…», и проследил за этапами создания паблик-арт объекта - от монтажа до открытия на Софийской площади.
Художница рассказала об идее и истории инсталляции в виде огромного лабиринта и показала, как создавался арт-объект от начала и до конца.
Дарья Кольцова об инсталляции
Лабиринт создан из частей квартир и домов, которые хранят память о людях, которые в них жили когда-то: двери и окна, детали пола, части мебели — будто фрагменты обычных жизней, привычных реальностей, которые распались с потерей близкого человека. Внутри — запутанные коридоры наполненные звуком. Из динамиков доносятся гудки без ответа, фразы из интервью с семьями пропавших без вести, зачитанные письма и документы, фрагменты плакатов, которые расклеивают с надеждой найти своих близких. Сегодня 650 семей с помощью Красного Креста ищут своих близких. Они балансируют между надеждой и отчаянием, в лабиринте, который, как они говорят «стал частью их жизни». Многие оставляют комнаты пропавших близких не тронутыми, хранят личные вещи, не выкидывают зубную щетку… Я хотела, чтобы зритель, блуждая по лабиринту в поисках выхода, смог хотя бы частично пережить эти чувства, понять путь, который проходит человек, разыскивающий любимого.
Два года назад я увидела двух пожилых людей, которые клеили плакат на витрину супермаркета. На нем была фотография и текст «пропал парень в военной форме». Я не могла уйти, стояла и смотрела на них. Меня глубоко затронула эта история. Это была другая реальность, о существовании которой я до этого не задумывалась. Такие детали меняют мироощущение. Как кадр из фильма, эта картинка надолго засела в моей голове, я начала думать о том, чтобы создать художественный проект, с помощью которого я бы могла рассказать историю, которая меня сильно затронула. И я придумала лабиринт. Спустя 2 года, я как раз была в резиденции в Польше, Оксана Чивурина предложила создать арт-проект к Всемирному дню пропавших без вести — 30 августа. Время лабиринта пришло. В этом есть особое волшебство, когда идея, которая давно созрела в голове, вдруг встречает условия для реализации.
Когда я только начинала работать над инсталляцией, предполагала, что это будет история о человеке, который пропал, о том, как он сложно, болезненно пытается найти путь домой, блуждая в бесконечных коридорах. В процессе изучения историй, документов, интервью и многочисленных консультаций с представителями Красного Креста и психологами, я поняла, что в фокусе должны быть именно семьи пропавших без вести — непризнанные жертвы конфликта, которые живут, иногда годами, иногда всю жизнь, в состоянии страшной неизвестности, когда «новостей нет, но они не верят» и продолжают искать, несмотря ни на что, ждать, писать письма, расклеивать плакаты, обращаться к гадалкам, хранить вещи и воспоминания… искать слова чтобы объяснить детям почему их папа не звонит второй месяц…
Членам семей пропавших вез вести сложно адаптироваться к новой жизни в обществе, они попадают в состояние неопределенности: их предыдущая жизнь, социальный статус, финансовая ситуация подорваны, а новые — не найдены. В некоторых сообществах, например, даже 2 года спустя, жены пропавших без вести, могут столкнуться с обвинением в том, что они недостаточно сильные, чтобы справится с ситуацией или же их, наоборот, осуждают, что они продолжают жить своей жизнью и, например, снова выходят замуж. В своих интервью, члены семей часто жалуются на то, что их не понимают.
Для работы над инсталляцией Международный Комитет Красного Креста предоставил мне документы, отчеты, интервью, подбор статей на эту тему и возможность консультироваться с любыми специалистами. До этого у меня было эмоциональное переживание, теперь я глубоко погрузилась в изучение этой сложной темы. Некоторые данные стали для меня неожиданными. Например, по данным соцопроса, который проводил Красный Крест в 2016 году, 47, 5% людей в процессе поиска обращались к гадалкам. Удивительно, но это тот же процент, который обращается в военную часть или подразделение.
В название я вынесла цитату из интервью матери, которая все еще ждет и разыскивает своего сына: “Новостей нет, но я не верю…”. Она не сказала "новостей нет, но я верю", она сказала именно "не верю", потому что, когда человека нет два или три года, очень высокая вероятность того, что он никогда не вернется. Но родственники не могут поверить в то, что их близких уже нет и продолжают надеяться. У моего знакомого отец пропал более 60 лет назад, но он до сих пор верит, в то, что он жив, просто потерял память. Иногда потерю невозможно принять, даже имея доказательства. С другой стороны, нужно понимать насколько изматывает бесконечное ожидание. Бывает, что семьи хотят определенности, иметь доказательства смерти, чтобы смириться и жить дальше. Самое страшное — неопределенность.
Монтаж
Возведение на Софийской площади
Презентация
Фотографии с презентации инсталяции принадлежат Олегу Переверзеву