Что: лекция «Красота и уродство в искусстве»
Где: Освітня Станція 31В1 на улице Пушкинской, 31-в-1
Почему: потому что история искусство тесно переплетается с историей моды, и нам интересно знать и то, и другое. Потому что лекция, хоть и была основана на знаменитой книге Умберто Эко «История красоты», но все же по многим пунктам отличалась от тех теорий, которые лоббировал великий писатель. Потому что всего за два часа лектор Наталья Романова подробно рассказала о красоте и об уродстве в истории мировой культуры от палеолита до ХХ века. Потому что мы узнали о канонах красоты и о личных предпочтениях известных художниках столько, что, кажется, информации с головой набралось на материал о художниках, с которыми мы встречались бы — с писателями мы уже делали.
Наталья Романова, лектор
старший преподаватель Национального университета театра, кино и телевидения им. И.К. Карпенко-Карого и преподаватель Национальной академии изобразительного искусства и архитектуры
Изначально вся творческая семья называлась «изящными искусствами», однако у нас термин «изобразительное искусство» употребляется чаще. А почему? Его заменили еще в эпоху Просвещения, когда наконец поняли, что красивое и прекрасное — суть разные вещи. Подумайте о картине Рембрандта «Возвращение блудного сына» — в ней нет ничего красивого, но, тем не менее, она абсолютно прекрасна.
Еще во времена античности люди заметили: что хорошо в литературе, то далеко не всегда хорошо в живописи.
Главная идея Эко — с эпохами представление о красоте меняется. Я думаю, как раз наоборот. Представления о красоте не меняются вообще: они пляшут от худой к полной, от бледной до крови с молоком, от высокой до низкой. Однако пропорции лица — красивого лица — неизменны, и таковыми останутся. Этот идеал заложен в психологии человека.
Существует история о молодом греческом скульпторе, который пишет письмо своему учителю. В нем он жалуется на то, что мечтает изваять статую Елены Прекрасной, но не может найти достаточно красивой натурщицы. На что старший наставник с долей художественного цинизма предлагает взять волосы у одной, нос у второй, глаза у третьей, а грудь — у четвертой. И это — суть древнегреческого искусства.
«Самые красивые и ладные женщины особенно нелепо выглядят в платьях», — сказал Модильяни Анне Ахматовой. И греки это отлично понимали, а потому обнажали их.
Интересно то, что вариации женской красоты менялись очень часто, в то время как идеал мужской оставался практически неизменным.
Гомер в «Илиаде» поступает очень умно: он вообще не описывает Елену. Он пишет только о том, что она была невообразимо красива, настолько, что даже старцы обомлели, когда увидели ее. А в чем кроется эта красота — решайте сами.
Лучше некрасивая, но живая, чем красивая, но мертвая.
Сегодня не было бы моды на «разноцветных» натурщиц и моделей, если бы не было Гогена.
Обратите внимание: в изобразительном искусстве очень мало эротики. Несмотря на то, что обнаженной натуры очень много.
Скажем честно: с точки зрения идеальной древнегреческой красоты, младенец откровенно нехорош собой.
Теодор Жерико связывает уродство с надрывом, с моральным несовершенством. Посмотрите: его старуха уродлива именно потому, что безумна.
Двадцатый век возвел уродство в культ.
