Во все времена произведения искусства становились наиболее известными в том случае, если затрагивали неоднозначные темы: смерть, секс, наркотики, страх, политика. Табуированость этих мотивов подогревала интерес общества к работам, но, в то же время, подталкивала правительство к их запрету. Опасаясь, что литературные произведения будут разлагать социум и повлияют на свободу нравов, цензура накладывала вето на лучшие из книг мирового наследия. Многие из них сегодня считаются классикой литературы (например «Над пропастью во ржи» Селинджера или «По ком звонит колокол» Хемингуэя). Причины их запрета могут показаться нам весьма странными, как и территориальная составляющая — от Америки до СССР. Что интересно, самой раскрепощенной страной можно считать Францию. Те книги, которые цензурировались в других странах, получали официальную публикацию именно там. Что является подтверждением лозунга Великой Французской Революции: Liberte — свободу и Egalite — равенство. Мы выбрали пятерку запрещенных в свое время книг, которые до сих пор считаются достаточно откровенными. И очень рекомендуем их к прочтению:
Диана Батай: «Ангелы с плетками»
Проблема – единственное, что может приносить человеку по-настоящему сильное удовольствие
Критики называют этот роман «порочным», впрочем, такими можно назвать и отношения Дианы Кочубей (псевдоним Батай) с Жоржем Батайем. Экстравагантная пара была широко известна в Париже. Батай — французский философ и писатель. Он исследывал иррациональные стороны общественной жизни, в особенности его интересовали категории «священного». Кощунства, картины искушения злом, саморазрушительный эротический опыт, — это все темы, исследуемые Батайем. За 20 лет совместной жизни искушенность и жажда новых впечатлений передалась Диане и она опубликовала свое первое и единственное литературное произведение — «Ангелы с плетками». На это решилось знаменитое парижское издательство Olympia Press, которое, кстати, первым напечатало «Лолиту» Владимира Набокова. Диана не ставила перед собой задачи изучить внутренние проблемы личности, наоборот — у нее было четкое представление о том, что проблема – это единственное, что может приносить человеку по-настоящему сильное удовольствие. Роман «Ангелы и плетки», созданный очевидно под влиянием Жоржа Батайя, был запрещен цензурой. События книги разворачиваются в конце XIX века. Юная Виктория приветствует Кеннета и Анджелу — родственников, которые возвращаются в Англию после долгого пребывания в Индии. Родственники, которых боготворит главная героиня открывают ей тайны любовных наслаждений, иногда посредством боли.
Эдуард Лимонов: «Это я, Эдичка»
Писатель, приковавший себя наручниками к зданию «New York Times»
Как политическая так и литературная деятельности подстрекателя Лимонова, известны своей скандальностью. Чего еще можно ожидать от человека, который приковывает себя наручниками к зданию «New York Times», требуя публикации своих статей? Довлатов называл его «аморальный Лимонов» или же «современный русский нигилист». В его книгах много откровенных сцен и нарочитого мата. Роман «Это я, Эдичка», увидевший свет в 1979 году, является самым известным произведением Эдуарда Лимонова. Многие считают его одним из наиболее скандальных романов из всех, когда-либо написанных на русском языке. Во время написания книги, Лимонов и сам был русским эмигрантом Нью Йорка, поговаривают, в романе много автобиографических моментов. Высокий градус откровенности повлиял на внегласный запрет публикации книги на территории СССР. Это произведение Лимонова знакомит читателя с трагедией любви, эротическими опытами (как гетеро так и гомосексуальными) и одиночеством русского эмигранта в Америке. Книга переполнена яркими образами: темнокожие женщины, сутенеры, проститутки, драгдилеры, попрошайки и просто фрики. Произведение спорное, как и личность Лимонова, но стоит того, чтоб его прочитать. Жаль, что Эдичка больше не пишет подобных произведений, вместо этого сотрясая воздух политическими декламациями в поддержку так называемых республик ДНР и ЛНР.
Генри Миллер: «Тропик Рака»
«Эту книгу в витринах не выставлять»
Генри Миллер стал известным сразу после публикации «Тропика Рака» в Париже. Именно там он погрузился в богемную атмосферу города и начал работать над своим знаковым романом. Вот что его близкий друг Альфред Перле рассказывал о прогулках по районам Парижа, которые вдохновляли Миллера: «Его походы в эти районы города были настоящими экспедициями, порой даже чуть ли не уголовными расследованиями, после которых он возвращался посвежевшим и воодушевленным, с горящими от ужаса глазами. Во время таких вылазок он всегда заводил сомнительные знакомства. И снова это были больные и убогие, грешницы и бандиты, утюжившие тротуары трущоб, — неприкаянные души, к которым он причислял и себя самого. Но особенно его привлекали откровенные безумцы, потому что сам он отличался отменным психическим здоровьем». В книге Генри Миллер описывает жизнь бедного писателя в Париже, сочетая вымышленные и автобиографические эпизоды. «Тропик Рака» вышел в парижском издательстве «Обелиск-пресс», которое принадлежало Джеку Кагану. Издав книгу Миллера, владелец издательства распорядился в магазинах продавать ее тайно, написав в аннотации: «Ce volume ne doit pas etre expose en vitrine» («Эту книгу в витринах не выставлять»). Продавалась она по очень высокой на те времена цене — 50 франков. В Англии и США произведение запретили, как только туда попало небольшое количество экземпляров. Спустя 10 лет поднялась первая волна популярности романа в США, когда американские солдаты, оказавшись в Париже, раскупили весь его английский тираж.
Жан Жене: «Торжество похорон»
< Бегство от любви и от войны
Жан Жене считается передовым по эксцентричности французским писателем. Торжество Похорон, как и любой другой роман, по канонам Жене, заимствует истории из жизни самого писателя и был запрещен к публикации . Жене родился в Париже, его мать была проституткой, которая бросила его еще маленьким, оставив в руках Assistance Publique. Писатель исправно документировал личный опыт: «Я брошенный ребенок, который ничего не знает ни о своей семье, ни о своей родине». «Торжество похорон» является переносом и сублимацией личной жизни Жене, который всегда чувствовал себя аутсайдером. Новелла является последней работой в жизни писателя. В ней идет речь в основном о любви и боли скорбящего мужского сердца. Здесь автор обращается к серьезному вопросу моральной борьбы человека с горем, связанным с утратой возлюбленного. Ужас приходит к главному герою (он олицотворяет Жана Жене) на похоронах, когда он обнаруживает безжизненное «драгоценное тело» любимого. Этот момент резко провоцирует в главном герое эротические мысли и стремление к нежности. События происходят в Париже в 1944 году, во время борьбы за власть между Французким сопротивлением и наступающей немецкой армией. В повествовании доминирует тема бегства от любви и от войны. Наиболее точное описание произведению дал сам автор, который однажды назвал его исследованием «призматических разложений» человеческого духа, невероятно жутким, химерным изучением корреляции между любовью, сексом и смертью.
Джей Стивенс: «Штурмуя небеса: ЛСД и американская мечта»
LSD — духовный инструмент для распространения среди культурной аристократии
В этой книге Джей Стивенс исчерпывающе изучил то, что стало сенсацией в 60-х годах и заставило гудеть всю Америку. Стивенс проследил корни наркотической и контркультур, начав с 1938 года, когда швейцарский химик Альберт Хоффман провел свои первые исследование лизергиновой кислоты. Это в конечном счёте привело к синтезу LSD-25. Через 5 лет, повторяя синтез почти забытого вещества, доктор Альберт Хофманн открыл психоделический эффект ЛСД после случайной абсорбции вещества через кончик пальца. Стивенс продолжил рассказ принятием препарата в 50-х годах культурной и правительственной элитой (Кэри Грант, Олдос Хаксли, представители ЦРУ Генри и Клэр Бут Люисы, , которые исследовали препарат тайно, предоставляя дозы секретным клиентам). Дальше, в течении 60-х годов,употребление наркотика приняло массовый характер. «Штурмуя небеса: ЛСД и американская мечта» сопровождается острыми биографиями известных личностей, употребляющих психодеический препарат: Кен Кизи, Олдос Хаксли, Оусли Стэнли. Они разделились на два лагеря: одни считали, что препарат является ценным духовным инструментом для распространения в первую очередь среди культурной аристократии. Другие же выступали за широкое использование галлюциногенов. Важным есть и другое разграничение на две группы бунтарей 60х годов: активистов, выступаюших против ЛСД, и контркультуралистов, выступающих за его распространение. Стивенс предлагает к рассмотрению интеллектуальную переоценку целительного потенциала психотропных веществ, описывая окончательную историю социальных последствий этого скандального препарата. Книга, понятное дело, была запрещена в США.
