12 марта в киевской галерее The Naked Room открывается вторая персональная выставка "Приховане" художницы Олеси Трофименко. Мы встретились с Олесей за несколько дней до начала экспозиции, чтобы узнать больше о ней самой, о ее работах в смешанной технике и о том, как удается совмещать профессию художника в кино и личные художественные проекты.
Пожалуй, это первое твое развернутое интервью. Расскажи нашим читателям немного о себе. С чего началась твоя любовь к искусству?
Наверное, как у всех — все из детства. Лет с шести я мечтала, чтобы меня отдали в музыкальную школу по классу фортепьяно. Так и случилось. У меня была хорошая музыкальная память, я могла с ходу повторить произведение, услышав его всего раз. Но мне не хватало в школе творческого момента. В шесть-девять лет строгая музыкальная дисциплина дается с трудом.
Как-то меня засекли на импровизации и заставили играть по нотам. В тот момент у меня навсегда отбило желание играть. Параллельно я ходила в изостудию. Моя мама, преподаватель русского и украинского языков, охотно поддерживала все мои начинания. Но когда пришло осознание, что это все серьезно и дальше только академия, немного испугалась: "О Боже, ты же станешь богемой!" (Смеется.)
Я рада, что все так сложилось и я стала художницей. Не представляю, чем бы я еще могла заниматься. Я на своем месте. Хотя долгое время все-таки сомневалась, не вернуться ли профессионально к музыке.
Ты помнишь свою первую работу, которая тебе понравилась и благодаря которой ты поняла, что на верном пути?
Это история о соревновании с самим собой. Тебе нравится твоя работа сразу по завершении, а потом просыпаешься на следующее утро и понимаешь, что все это нужно сжечь. (Смеется.) Мне всегда кажется, что я сделала недостаточно.
Творчество — сродни мазохизму, психологическая зависимость, взлеты и падения. Написание работы я сравниваю с реанимацией: положил мазок — и она начинает оживать, положил еще один — и она снова погасла, и тебе срочно ее нужно снова оживить. Ты получаешь от этого подсознательного процесса даже больше удовольствия, чем от полученного в итоге результата.
Как понять, что уже все, достаточно, работа готова и ее надо оставить?
Бывает такое, что нужно было остановиться еще 4 мазка назад, и клавиш CTRL Z нет, а их так не хватает. Чаще всего я ориентируюсь по внутреннему ощущению. Есть работы, с которыми я долго живу вместе, нахожусь в процессе. Например, у меня есть картина, которую я заканчивала в течение 4 лет. Просто начинала, доводила до определенного состояния, потом оставляла, забывала о ней, потом доставала снова.
Почему ты выбрала технику вышивки?
Смешанная техника — продукт моей прокрастинации. Самая активная работа мозга требуется на этапе создания эскиза и непосредственно живописи. Между этими двумя этапами — вышивка, которая является в целом чисто техническим процессом, но зато дает время выдохнуть и выкристаллизовать окончательный результат.
Моя бабушка Анисья жила в деревне под Чернобылем и, как многие деревенские женщины, занималась самым разным рукоделием. В свое время она даже работала в вышивальной мастерской. Бабушка научила и меня вышивать, когда я гостила у нее в детстве. Для меня это способ расслабиться, сродни медитации.
В поиске художественной техники я перепробовала разные направления. Пробовала себя в разных стилях, в абстракции, например абстрактном экспрессионизме. Потом в какой-то момент я подумала: "А почему бы не объединить два моих увлечения — живопись и вышивку?"
Я работаю в этой технике уже 10 лет, и теперь ее мне, кажется, тоже недостаточно. Нужно ее как-то трансформировать. А еще подумываю попробовать себя в объеме — в скульптуре, в инсталляции. Есть несколько идей.
Визуально твои работы напоминают фото. Где ты находишь сюжеты и по какому принципу ты их отбираешь?
В этом целый космос, основанный опять-таки на личных ощущениях. Я использую только те фото, которые сделала сама, в разные периоды. За исключением разве что серии работ на военную тематику, там я пользовалась видеорепортажами с мест военных действий в Украине. Обычно перелистываю свои архивы в поисках сюжетов, ищу “зацепку”, а затем переосмысливаю, перерабатываю изображение. Я стараюсь максимально избегать сходства, для меня узнавание — это скорее помеха, работы не о том (или ни о ком). Ну и еще опасаюсь, конечно, что кто-нибудь из тех, чье изображение я использовала без разрешения, однажды придет меня бить. Честно говоря, все равно узнают, но пока не бьют. (Смеется.)
Для меня изобразительное искусство делится на две категории – искусство о литературе и искусство о музыке. В первом есть повествовательная, сюжетная линия. Сюда, к примеру, можно отнести социальное искусство, но не только. Во втором же нет четко артикулируемого сюжета, но есть подсознательные подтексты, сродни метафизике (хотя не очень люблю это слово, его немного затаскали). Я стремлюсь максимально избежать текстовости в изображении, излишней "литературы". Не рассказывать зрителю историю, а скорее подавать направление для его собственного сюжета.
Меня всегда завораживали фрески в этом контексте. Некоторые из них сохранились полностью, в них четко прочитывается сюжет, кто и куда пошел. Но гораздо интереснее те, что с утратами. Эти утраты часто замазывают при реставрации белой штукатуркой, и эти замазанные пятна несут гораздо больше информации, они обогащают изображенное "подсмыслами". Подобного эффекта, в частности, я стараюсь добиться в своих работах за счет пикселизации отдельных фрагментов.
Принадлежит ли готовая работа художнику или уже существует сама по себе?
Она и во время работы не совсем тебе принадлежит. (Смеется.) Осознанно сделать работу от А до Я не получается, это частично подсознательная история, продукт накопленного опыта, знаний и интуиции. Готовая работа уже не вполне принадлежит художнику, и уж точно не нужно ассоциировать ее с автором. Потому что художники — редкие сволочи и эгоисты на самом деле.
Вижу, что есть среди работ девушка с маской. Это такая дань времени?
Фото, которое я для нее использовала, было сделано на пленэре много лет назад. Начала я работать с изображением и вышивать еще за полгода до начала пандемии, а закончила как раз за 2 недели до первого всемирного локдауна. Картина получилась пророческой. Навышивала! (Смеется.)
Сколько времени уходит на создание одной работы?
От месяца до нескольких лет. Технически — вначале делается вышивка.
За творчеством кого из украинских коллег ты следишь?
Мне очень нравится то, что делает Алена Науменко, есть целая плеяда абстракционистов-беспредметников из “Альянса 22”, что-то у братьев Зигур, что-то у Назара Билыка. У Дениса Саливанова абсолютно фантастическая графика, хотя мало кто ее видел, Ярослав Коломийчук, с которым мы делали совместную выставку Noise в Американском доме. Это, кстати, отдельная история: очень талантливые художники, которые ушли с головой в зарабатывание денег и в итоге почти совсем перестали творить. В целом достаточно много отдельных хороших произведений и у молодых художников и у более старших современников. Всех перечислить, боюсь, не хватит места.
И это только из ныне живущих.
А из западных?
Из ключевых величин это Герхард Рихтер, Мэтью Барни. Мне очень нравятся работы Аниша Капура, которые он создает последние несколько лет. Это какая-то абсолютная звенящая тишина. Такаси Мураками, Дэвид Хокни... Много художников на самом деле, всех сразу и не вспомнить. Facebook время от времени подкидывает новых, малоизвестных, но тем не менее прекрасных авторов. Визуально сейчас представила работу La Nona Ora ("Девятый час") Маурицио Каттелана, где Папа Римский придавлен метеоритом. Круто же!
Раз ты упомянула современных художников — в современном искусстве форма так же важна, как и смысл?
Я немного перфекционист. Для меня форма очень важна. Так же как и содержание. В Мыстецком Арсенале как-то проводили большую выставку современных молодых украинских и западных художников. У наших ребят часто были идеи отнюдь не хуже, безумно интересные концепты, но сама подача очень сильно проигрывала. Часто из-за отсутствия бюджета.
Хотя нужно сделать оговорку, что можно создать эстетически безупречный объект из камней и палок. Тут важно, как и кто это делает.
Есть ли у тебя ментор, к мнению которого ты прислушиваешься? Кому первому показываешь свои работы?
У меня как-то был опыт сильной зависимости от мнения других художников. Но в конце концов я пришла к мысли, что это достаточно саморазрушительная практика, заводящая в творческий тупик. Поэтому к чужому мнению я сейчас отношусь с осторожностью, избирательно. Часто люди, которые не имеют никакого отношения к изобразительному искусству, простые зрители, могут дать очень точный комментарий. Искренняя реакция бывает самой верной.
Самый жесткий критик — я сама. Очень много работ уходит “в корзину”. И уходило бы гораздо больше, просто однажды кто-то из друзей-художников сказал мне: "Если твоя работа нравится всем, кроме тебя, то это твои проблемы". Так я согласилась выставляться.
Параллельно ты работаешь как художник кино над большими проектами (прим. ред.: фильм "Віддана", сериал "Крепостная", "Стус. Проєкт “Незламні” и т. д.). Как удается совмещать эти две профессии?
Это очень тяжело, поэтому я так редко делаю выставки. Но работа в кино также привносит что-то новое в мое творчество — новый ментальный опыт, ощущение света и композиции. В том, что я делаю как художник-живописец, проявляется теперь некоторая кинематографичность, и это, на мой взгляд, неплохо.
Если в живописи создаешь гармонию на плоскости, то в кино ты пытаешься создать ее в пространстве и времени. Парадокс, но, когда у меня выдается пара свободных от съемок месяцев, написание картин мне дается сложнее, чем когда приходится работать в перерывах между съемками. Я действую эффективнее в условиях аврала и стресса.
Что бы ты посоветовала начинающему художнику?
После академии я не писала полтора года, мне нужно было очистить голову от академических клише, установок, лишней информации и послушать себя. Образование дает круг общения, тусовку, ты находишь единомышленников. При желании технику можно освоить самому за 3-4 года. Но самое главное в искусстве — понять, кто ты, ответить на вопрос, что интересно и важно именно для тебя, о чем ты будешь говорить.
Советую ходить на выставки, даже на плохие, чтобы анализировать и понимать, почему та или иная работа тебе кажется плохой или хорошей.
В каком музее мира ты мечтала бы выставиться?
В лондонском Tate Modern, в нью-йоркском МоМА.
Что тебя вдохновляет в данный момент?
Мне достаточно просто влюбиться, в широком понимании слова. Причем если это физическая влюбленность, то субъект должен быть максимально малознакомым. Знакомство разрушит всю магию.
Также могу влюбиться в творчество какого-нибудь художника и мысленно сопоставлять свой художественный уровень с ним.
Но на самом деле чаще все гораздо прозаичнее. Нужно просто загнать себя в мастерскую либо за компьютер и приказать: "Работай!" Главное — начать, а дальше вдохновение поневоле само приходит.
Сегодня открытие твоей выставки. Ты боишься встречи с реальным зрителем?
Да, очень. Не люблю свои открытия и дни рождения. Повышенное внимание у меня вызывает панику, всегда кажется, что от тебя ждут чего-то необыкновенного, сверхглубокомысленного, а ты весь репертуар-то уже представила. Обычно мне хочется забраться в дальний угол и наблюдать за всем со стороны. Не без интереса, конечно. И если бы можно было оставаться на выставке невидимой, я бы с удовольствием это сделала.
Выставка продлится до 17 апреля.
Читайте также: Художница Алина Копица: "Я очень благодарна феминисткам прошлого, за то, что сегодня могу открыто говорить о сексе"