2017 по праву можно назвать годом качественного и количественного развития украинского кино: появилась государственная поддержка, запустили открытую систему питчингов, а на должность председателя государственного агентства Украины по вопросам кино пришел проактивный и деятельный Филипп Ильенко.
В свою очередь, Революция Достоинства дала не только творческий импульс креативному классу – она еще и принесла огромное количество новых тем для художественного высказывания. И люди, по словам режиссера документальных фильмов Кати Горностай, перестали снимать ради того, чтобы снимать. Они начали творить, потому что не могли не высказаться.
Об этих изменениях, о будущем, об успехах, вызовах, трудностях и прочих терзаниях мы поговорили с восемью девушками, которые сегодня являются лицами украинского кино: сценаристки, режиссеры, продюсеры и актрисы рассказали нам о том, что происходит внутри киноиндустрии.
Наталья Ворожбит
Драматург, сценарист
На Наталье: серьги Bulgari-Bulgari, розовое золото 18 карат, перламутр, бриллианты.
Длинное колье Bulgari-Bulgari, розовое золото 8 карат, перламутр, сердолик, малахит и лазурит.
Жакет, Dolce&Gabbana.
Сегодня основная тема – это все, что связано с войной: сама война, ветераны и их реабилитация, женщины, которые провожают, которые ждут, которые теряют. Кроме того, сейчас наши сценаристы начали изучать исторические личности Украины, которые тоже в свое время боролись с режимом. А еще мы начали снимать комедии – не пустые и глупые, а остроумные, «черные», как «Припутні» Аркадия Непиталюка. Появилась потребность в жесткой, ироничной и хлесткой сатире.
Мне нравится, что за последний год кино стало очень разножанровым: появились и драмы, и комедии, и мелодрамы. Я была членом жюри на Одесском международном кинофестивале, мы отсматривали национальный конкурс. И я ловила себя на том, что мне вообще не стыдно за наше кино. Да, может, не случилось мирового прорыва в нашем кинематографе, но для уровня страны это невероятно. Сколько бы ни ругались, все равно растем. И каждая следующая картина ставит планку выше.
Режиссеры, когда получают сценарий, в основном говорят тебе: «Спасибо, до свидания, теперь не мешай», – и начинают кроить и переделывать его. Но чаще всего ты и сам чувствуешь, на каком этапе начинаешь мешать режиссеру. И, конечно, отстраниться обычно сложно. Наверное, нужно попробовать снять что-то свое, чтобы начать понимать их психологию.
Когда мне в конце 2014 года предложили писать сценарий про киборгов, еще держался аэропорт. И, конечно, моей первой реакцией было отказаться. Ну как можно было об этом писать? Но я принимаю вызовы, я люблю хвататься за невозможное. И я согласилась. Это была сложная, переломная работа. Я с невероятным пиететом относилась к ребятам, которые воевали в Донецке. Но, когда мы начали общаться, я старалась увидеть в них своих соседей, своих одноклассников – в общем, обычных парней. И такими они и оказались. Когда они перестали быть мифами и киборгами, все стало намного легче.
Над оригинальным сценарием работать амбициознее, чем над адаптированным. Ты полностью создаешь свой мир, атмосферу, героев. Но работать с хорошей литературой, как в случае с «Ворошиловградом» Сергея Жадана, – это тоже большое удовольствие и большая ответственность. Ты же понимаешь, что это культовый роман, и вдруг будут говорить, что сценаристка все испортила? Но в этом случае тоже стоит избавляться от излишнего пиетета и не бояться резать, склеивать заново, удалять героев, но оставлять атмосферу.
Жадан не вмешивался в написание сценария, он его отпустил. И это понятно, его книга - его адвокат: если кино не получится, останется роман.
Когда я пишу сценарий, сразу представляю его в виде кино. Даже когда пишу для театра.
Однажды в Чехии меня назвали «драматичка», это «драматургиня» по-чешски. Так вот у меня есть ощущение, что драматичка – это для меня уже и профессия, и образ жизни. Мне кажется, я несознательно постоянно драматизирую свою жизнь, это мое топливо. И поэтому со мной постоянно происходят достойные сценария истории.
Дарья Плахтий
Актриса
На Дарье: серьги Intarsio, белое золото 18 карат, черный оникс, бриллиантовое паве.
Колье B.zero1, белое золото, бриллиантовое паве.
Кольцо Dedicata a Venezia 1503, платина, бриллиант классической огранки, бриллиантовое паве.
Платье, Dolce&Gabbana.
Жакет, Jeisoni by Novitska.
Самым главным и большим проектом в этом году для меня был фильм «Стремглав» режиссера Марины Степанской. Это важный для меня проект, который внезапно ворвался в мою жизнь. Мне доставило большое удовольствие работать с нашей командой и "говорить" о чем-то знакомом и важном. Наверное, поэтому эта роль была для меня такой естественной. Я так готовилась, читала книги о технике актера, создании персонажа, обо всех этих диаграмах сценария и героя в нем, а по итогу в работе мне это не пригодилось. Нужно было быть просто здесь и сейчас. И, как по мне, в этом нашем существовании был свой шарм и особенность фильма.
Наша киноиндустрия только начинает развиваться. В университетах только вскользь обучают киношной специфике, поетому приходится доучиваться самому. Это немаленькая проблема: киноиндустрия существует-растет, а качественной подготовки к ней нет. Но это отдельная тема о наболевшем, которая потянет на целую статью о ненаилучших условиях и системе обучения в Карпенка, но я себя остановлю. Мне, например, с мастером очень повезло, что не с каждым случается, мне дали хорошую базу, но, опять же, про игру в кино особо не рассказывали, а профессия, на минуточку, называется Актер театра и кино.
Когда-то мне хотелось сыграть сильную, волевую героиню из какой-то сказки. Чтобы это было что-то мистическое и очень женственное, воплощение самой женской природы. Какая-то ведьма, фея, мавка, нечто на грани реальности и фантазии. Теперь нет конкретной мечты, я просто хочу сыграть интересного мне персонажа в фильме с актуальной, новой историей.
В кино для меня главное – смысл и визуальная картинка, которые друг друга не вытесняют, а дополняют. Сейчас есть тенденция на спецэффекты, на сцены на «зеленке», и часто в этой гонке за зрелищностью теряется смысл. Но это не про украинское кино. Мы только аккуратно подбираемся к мировому уровню.
Хочется, чтобы украинское кино было чуть глубже, чтобы оно пусть на день, пусть на неделю, но вдохновляло человека и заставляло его задуматься или даже что-то в своей жизни изменить.
За этот год мне удалось сняться в четырех проектах, два из них полнометражные, при этом много времени провести с семьей и открыть с друзьями новое заведение под названием Дом.
Валерия Сочивец
Режиссер, вдохновитель проекта СУК (Современное украинское кино)
На Валерии: серьги Divas’ dream, белое золото, бриллиантовое паве.
Ажурные кулон и кольцо Divas’ dream, белое золото 18 карат, аквамарин, бриллиантовое паве.
Платье, Elena Reva.
Жакет, Jeisoni by Novitska.
В этом году я работала над тремя коротометражными фильмами «Технічна перерва», «Гойдалки» і «Поза зоною». Но главным трудом был фильм «Технічна перерва», хотя на самом деле над этим проектом мы трудились еще с 2012 года. Для меня это была очень сложная «беременность»: мы несколько раз подавались на финансирование, несколько раз заявляли Филиппа Сотниченко как режиссера, потом заявляли меня, потом снова Филиппа. И в конце концов у нас получилось. У меня такой характер, что несмотря на многочисленные отказы, я все равно буду добиваться.
Многие называют «Технічну перерву» чернухой, но ведь у нас действительно есть такая проблема, и сценарий не просто так писался, не из ниоткуда. Мы и правда часто слышим по новостям о случаях, когда девушка беременеет и ребенок не нужен ни ей, ни мальчику, который над этим постарался. А потом случаются неприятные инциденты, когда новорожденных детей находят в трубах или канализациях. Разумеется, я думаю о том, как мы показываем нашу страну, но почему не показать реальность? Зачем придумывать какие-то воздушные замки, которых у нас нет? Да, люди не очень хорошо живут, да, бабушки не могут позволить себе лекарства, и нам нужно нести эти проблемы в мир, нам нужно говорить о них.
В Одессе на фестивале нам рассказывали, что во время показа нашего фильма много женщин вышло, что людей даже начало подташнивать от съемки. Дело в том, что у нас в фильме количество кадров необычное, не 24 или 25, как обычно снимают, а 50 кадров в секунду, что дает такое странное пластическое изображение. Мы использовали в качестве референса репортажную съемку, просто взяли героиню из документальной среды и пошли за ней. Так что да, я понимаю, почему кого-то могло укачать.
Мне кажется, наш зритель еще учится смотреть кино, учится смотреть украинское кино в частности. В рамках деятельности СУКа мы часто ездим по Украине и показываем кино, и люди жалуются даже на фильм «Припутні» Аркадия Непиталюка. Говорят, мол, вот все же в фильме хорошо: и язык, и люди. Только почему камера шатается, оператор что, много пьет? Ну нет же, просто такой способ съемки.
Культуру просмотра кино нужно воспитывать. Я бы вообще в школе вводила отдельный предмет, который учит, как вести себя в зале, где объясняли бы, что нельзя, например, постоянно ходить туда-сюда и мешать людям. И наказывала бы кинотеатры за то, что включают свет, когда идут титры, ведь хочется дочитать!
В рамках СУКа мы хотели создать молодую украинскую кинотусовку, и, думаю, нам это удалось. Вот сейчас по средам мы проводим мероприятия, которые называются «киносреда», и как раз там эта тусовка и собирается. Часто после показа, читки сценариев или мастер-классов мы все уходим вместе и идем общаться. Мне кажется, это самое важное. Я думаю, кино – это командная игра.
Было бы здорово, если бы у кино было больше рекламы. Понимаете, сейчас об украинском кино люди просто не знают, его не видят. «Киборги», у которых было много рекламы, очень хорошо зашли, а вот «Стрімголов» Марины Степанской, который второй раз выходит в феврале в прокат, не рекламируется нигде. И мне очень обидно, прямо сердце болит, что большинство населения и знать не знают о нем, а фильм-то очень классный. И это проблема дистрибьюторов и продюсеров, режиссер тут сделать ничего не может.
Если все будут говорить, что фильм им понравился, это повод задуматься. Так не может быть. Даже Феллини не всем нравится. У всех разные вкусы, поэтому кино тоже должно быть разное.
Юлия Синькевич
Генеральный продюсер Одесского международного кинофестиваля
На Юлии: серьги B.zero1, розовое золото 18 карат.
Колье с подвеской Serpenti, розовое золото, аметисты.
Браслет B.zero1 Design Legend, розовое золото 18 карат.
Платье, Dolce&Gabbana.
Я бы сказала без лишней скромности, что Одесский кинофестиваль – это самый крупный кинофестиваль в Украине. Наша миссия двусторонняя: первая – это развивать культуру просмотра качественного фестивального кино среди украинских зрителей, популяризировать его, потому что многие годы украинский зритель был лишен этой возможности. А вторая – это развитие и поддержка украинской киноиндустрии. Я часто говорю, что ОМКФ – это больше, чем просто девять фестивальных дней в году. Мы делаем зимний кинорынок, мы основали национальную премию «Золота дзиґа» и украинскую киноакадемию, мы проводим образовательные активности, мы стараемся продвигать украинские фильмы за пределами нашей страны. Мы очень заинтересованы в том, чтобы наша индустрия работала, потому что и для команды, и для фестиваля самая большая ценность – национальный продукт, который можно показывать и украинским зрителям, и иностранным. Все мы, наша команда и, конечно, Виктория Тигипко, делаем все возможное, чтобы гордиться нашим кино.
В этом году мы запустили кинопремию «Золота дзиґа». Сама идея кинопремии абсолютно не новая, она долго лежала на поверхности, и даже удивительно было, почему ее не существует в стране, которая уже 25 лет, как независима. Поэтому мы решили, что сейчас – идеальный момент: накопились и фильмы, и заслуги, которые пришло время отметить. И уже во время самой церемонии меня поразила эмоциональная атмосфера: мы увидели важность этого момента. И это было самым главным для нас.
Стремиться к тому, чтобы выйти на один уровень с голливудскими фильмами за счет спецэффектов или масштабных продакшенов, – это утопично. Это невозможно сделать с нашими ресурсами. Я думаю, если говорить о правильном векторе, то это авторское, зрительское кино, такое, которое не требует больших бюджетов для съемок, но при этом интересно своими историями.
Сейчас особенно активно развивается украинская документалистика, и это естественно: есть эмоция, есть боль, есть темы, связанные с войной, с революцией, с судьбами миллионов людей, и острота восприятия дала этот самый импульс документальному кино. А если говорить об игровых картинах, то сейчас актуальны социальные темы. Например, истории о сложностях, с которыми сталкиваются молодые люди из провинциальных городов, либо о том, как умирает провинция. Здесь, в Киеве, нам этого не увидеть.
Критики могут соглашаться или не соглашаться, но, тем не менее зритель пошел и на фильм «Киборги», и на «Дзидзьо: контрабас» – комедию, сделанную для украинского зрителя с четким пониманием того, зачем и кому это нужно. Это коммерческое кино, которое должно окупаться. И такое тоже обязательно должно существовать.
Из новых необычных для нас направлений, которые уже развиваются и будут развиваться дальше, – это сериалы. В этом году мы провели питчинг проектов телесериалов высокого качества и сами не ожидали, насколько большой будет интерес. Конечно, сегодня грань между сериалами и фильмами все больше стирается, потому что бюджеты уже примерно одинаковы, да и режиссеры, которые работают над сериалами, работают и над крупными фильмами.
У нас на фестивалях основную часть аудитории составляют активные, молодые люди, которые интересуются культурой – поэтому они готовы воспринимать многое. Что приятно – зрители знают, что программа ОМКФ – это знак качества, и они готовы смотреть разные фильмы, доверяя нашему вкусу.
Катя Горностай
Режиссер
На Кате: серьги Divas’ Dream, белое золото 18 карат, бриллианты.
Кольцо с подвеской Divas’ Dream, белое золото 18 карат, бриллиантовое паве.
Часы Serpenti, кварцевый механизм, корпус из стали, черный лакированный циферблат.
Жакет, Jeisoni by Novitska.
Сейчас во всем мире увеличивается количество кино – технологии стали дешевле, поэтому снимать может каждый. И если для игровой картины ресурсов нужно больше, документальное - может быть совершенно независимым. Достаточно, кроме идеи, времени и желания, иметь какую-нибудь камеру, накамерный микрофон – и вперед. Мир стал в принципе более визуальным, люди таким образом пытаются переосмыслить все, что происходит с ними и вокруг. Да возьмите просто Instagram Stories – теперь это сильная часть визуальной культуры, которую я тоже воспринимаю как документалистику.
Документалист должен обладать позицией ноль, так говорил мой преподаватель Михаил Угаров в школе документального кино. Ты не можешь осуждать или судить своего героя – а иначе почему ты его снимаешь? С другой стороны - быть слепо влюбленным в него тоже не должен. Тебе должно быть жизненно необходимо разобраться в том, как он себя чувствует и почему поступает именно так. И вот эта сложность героя – ни хороший, ни плохой – и есть самое интересное в кино, как в игровом, так и в документальном.
Снимать документальное кино о себе - очень болезненно. В таком случае не существует дистанции между автором и героем. И либо ты не сможешь открыться в фильме до конца, либо положишь фильм на полку и его никто не увидит. Но многие молодые документалисты - в том числе и я - все равно начинали работу в кино с автобиографических тем. Наверное, это нужно, чтобы разобраться в себе - только потом ты сможешь погрузиться в жизнь другого человека.
За этот год я научилась не бояться разговаривать с людьми. Сейчас деятельность по нашему новому проекту (полнометражный игровой дебют "Стоп-Земля") заключается в том, что мы посещаем индустриальные площадки зарубежных фестивалей, чтобы рассказать о своем проекте. И это оказалось довольно интересно! Я, правда, до сих пор боюсь говорить по телефону с незнакомыми людьми, но вживую это уже намного легче.
В рамках Одесского кинофестиваля прошла премьера нашего игрового фильма «Сирень». Этот короткометражный фильм - пока что самый важный из всех, что мне доводилось делать. И, когда премьера состоялась, я ужасно расстроилась. Мы ждали этого момента очень долго, мы снимали фильм еще в мае 2016 года, потом работали над монтажом, звуком и цветом. И вот наконец зрители смотрят фильм, но они не в силах воспринять его так, как мы, они видят только то, что на экране. А для меня это целый фрагмент жизни и люди связанные с ним, которые вложили в него душу и огромную работу. Возникло чувство, будто то, что этот показ случился, не равно тому, какой путь был пройден. Хотя сейчас, по прошествии уже нескольких встреч со зрителями я вижу, что это не так - отклик трепетный и глубокий. Этот фильм я до сих пор не отпустила, и мне ужасно любопытно, как бы на него отреагировал европейский зритель, но пока премьера зарубежом у нас только в планах.
На "Сирени", мне кажется, как режиссер я вела себя странно. Дело в том, что больше всего мне хотелось не вмешиваться во время процесса в созданную на площадке среду. Хотелось закрыться в соседней комнате с монитором и пристально наблюдать. Для нас были очень ценны живые моменты, которые мы не планировали и не могли предусмотреть, но которые выростали из импровизации актрис. Можно сказать, что в производстве "Сирени" мы часто охотились за документальным существованием наших персонажей. Теперь в работе над следующим фильмом хочется пойти дальше - не упустить достоверное существование героев, но все-таки гораздо больше подчинить кинореальность нашей воле.
Я ничего не знаю кроме того, что происходило у меня в жизни. В игровых сюжетах мне жизненно необходимо говорить на темы, которые волнуют меня, и я вижу, что другие люди откликаются, потому что-то похожее волнует и их. И в этом своем счастье или несчастье мы не одиноки, мы обретаем друг друга. Я ценю кино за этот терапевтический эффект.
Мне всегда некомфортно в состоянии работы, но комфортно не может и не должно быть, это всегда какое-то преодоление себя. Я эффективно работаю на сопротивлении. Мой комфорт может быть только дома в маленьком уголке, и то не всегда, ведь от себя и внутреннего мысленного потока все равно не спрячешься.
Сейчас я думаю о том, как сделать свое кино менее аутичным. Мне бы хотелось чтобы наш следующий фильм был более доступным зрителю, но не в смысле развлекательности или жанровости. Хочется научиться говорить о сложных вещах более простым языком. Его нужно найти и для меня и нашей команды это сейчас самый большой вызов.
Надя Парфан
Режиссер, продюсер, основатель фестиваля кино и урбанистики «86» в місті Славутичі
На Наде: серьги и колье с подвеской Serpenti, розовое золото 18 карат, сплошное бриллиантовое паве.
Жакет, Artem Klimchuk.
Після 2014 року з’явилось більше міжнародних проектів, і Україна почала інтегруватися в західний контекст: з’явились копродукції – фільми, що знімаються кількома країнами, – наші професіонали почали брати участь в міжнародних кінофорумах, пітчингах, індустріальних секціях. Талановитих людей у нас вистачало завжди – тут є і школа, і традиції. Просто тепер з’явились можливості це все реалізувати.
Фестиваль «86» ми розпочинали в 2014 році, і, коли ми говорили про те, що «…хочемо здійснити культурну децентралізацію», це звучало як мінімум екзотично. Але тоді на якомусь інтуїтивному рівні ми відчули, що саме зараз – час і в цьому є велика потреба. І вже трохи пізніше це стало трендом. В організаційному плані це теж було досить сміливо, і наші колеги з кіноіндустрії сприйняли це як виклик – як можна зробити культурну подію міжнародного рівня не в Києві? Тоді ще не йшлось навіть про Одесу, Львів, Харків, Дніпро, а тут якийсь Славутич? Що це взагалі – станція метро чи бренд пива?
Оскільки фестиваль «86» родом із Славутича і наша кураторська ідентичність – звідти, ми відчуваємо необхідність підтримувати так звані атомогради, або мономіста – міста, що були створені переважно за час Радянського Союзу, чия економіка, соціальна та ментальна сфери були прив’язані до одного великого індустріального об’єкту. У випадку Славутича це Чорнобиль. Ці міста здебільшого дуже цікаві з точки зору архітектури, вони повні інтелектуального ресурсу, бо в них з’їжджались елітні інженери та науковці з усього Союзу. Тож наша місія трошечки авангардистська та піонерська – ми намагаємось йти туди, куди ніхто не йде, бо ми мрійники та ідеалісти і вважаємо, що речі можна й потрібно змінювати.
На міжнародному фестивалі в Котбусі, в Німеччині, де я була в журі, відбувся показ українського кіно, яке я продюсую, – MyStreetFilms-Рубіж. Це альманах короткометражних фільмів про міста на сході України. Їх знімали самі люди, що живуть в Краматорську, Слов’янську чи Маріуполі, тож це унікальний проект – історії, розказані від першої особи. Часто є дисбаланс того, хто знімає, і того, про що він знімає, особливо в документальних фільмах. Кіно – це професійно, технологічно й затратно, а історія зазвичай відбувається там, де є якась драма. До них приїздять люди з більш безпечного, комфортного світу – не тільки з Києва, але й з Європи. Я не кажу, що це погано, іноді це навіть дуже здорово – мати погляд ззовні. Але історія, яку розповідає людина зсередини, принципово інша, нам хотілось дати цим людям голос. І ми це зробили.
Я дуже оптимістична щодо українського глядача кіно: ми динамічна, молода країна, і наша аудиторія дуже рецептивна. Людям можна принести радикальний, експериментальний контент – і вони будуть його дивитись. Якщо говорити з аудиторією, якщо поважати глядача, якщо не ставати у снобську позицію і не вважати глядачів за темні маси, то відбувається дуже класний контакт. Ще однією рисою нашої аудиторії я як кураторка можу назвати емоційність: за допомогою кіно ти говориш із серцем людини, для них це емоційний і чуттєвий досвід.
Кіно – це професійна справа, і зараз є тенденція до ще більшої її професіоналізації. Американці вигадували кіно як бізнес із самого початку, але з появою технологій воно й поготів стало дуже прибутковим ультрабізнесом. А в контексті бізнесу мистецтво – це ризик. В Голівуді сценарії пишуться по фокус-групах, перевіряються сюжетні ходи та типаж акторів. І від цього мейнстримне кіно – хоча воно класне і я його люблю – позбавлене свободи та пошуку. А коли ти молодий митець, коли ти знімаєш авторське кіно, ти нічим не ризикуєш. Чому б не зняти щось божевільне, поки ви можете собі це дозволити?
Зараз я знімаю свій перший повнометражний документальний фільм і вже відчуваю тиск термінів та грошей. До цього процесу підв’язано багато людей, ти мусиш все планувати, несеш велику відповідальність, це тебе дуже сковує. Тому навіть із досвіду ОМКФ можу сказати: коли ти дивишся короткий метр, відчуваєш, як там багато свободи, як багато винахідливості, бачиш, як фільм «дихає». Для мене особисто це найцікавіше. Я вірю, що люди, навіть як перейдуть у велике доросле кіно, не втратять цієї свободи та цієї сміливості.
Головний мій проект за рік – це мій повнометражний фільм. Я лягаю спати і думаю про нього, прокидаюсь – і знов думаю. Раніше я ніколи не працювала з великою формою як режисерка, і це страшно, і це цікаво. Робоча назва фільму – «Співає Теплокомуненерго», це історія про підприємство в Івано-Франківську, яке постачає тепло і гарячу воду і в якому є свій профспілковий хор. Люди, що працюють у цьому підприємстві, дуже класні, незвичні, і мене вразило, наскільки вони психічно адекватні при тому стресі, в якому вони працюють. Це фільм про музику і про те, що люди в будь-яких умовах і обставинах мають потребу в мистецтві. І де-де, але в цих умовах ти не чекаєш від людей катарсису. Але вони збираються щосереди і ходять на хор і співають. Це мене дуже вразило, і я хочу про це розказати.
В новому обличчі українського кіно багато жінок, вони видимі та активні, але йдеться здебільшого про ешелон малобюджетного і дебютного кіно. Якщо ми заходимо на територію великих бюджетів, то чим більше можливостей, статусу та грошей, тим менше там жінок. І хочеться вірити, що ця ситуація буде мінятись. Все-таки зараз ключові рішення в індустрії приймають чоловіки, а жінки залишаються на допоміжних позиціях.
Часто говорять: у нас така економіка погана – яка культура? Або: у нас в країні йде війна, як ви можете просити гроші на мистецтво? А я переконана: це базова потреба. Так само як їжа, сон та тепло.
Катя Молчанова
Актриса
На Кате: серьги B.zero1, розовое золото 18 карат.
Кольцо B.zero1 Design Legend, розовое золото 18 карат.
Жакет, Saint Laurent.
Свои фильмы смотреть странно, очень странно. Все время вжимаешься в кресло и ловишь себя на том, что заново проживаешь сцену. Иногда, конечно, получается, отключиться и посмотреть кино, но лучше всего во время показа своего фильма пить вино со съемочной группой в холле кинотеатра. Всем коллегам рекомендую.
К сожалению, у украинского кино пока очень маленькая аудитория, и среднестатистический зритель скорее пойдет на «Звездные войны», чем на фильм, который сняли в Украине, о котором он ничего не слышал. Сейчас идет большая работа по привлечению зрителя в кинотеатры на украинские фильмы: принимаются законы, способствующие более успешной дистрибьюции в кинотеатрах. Последние премьеры показывают положительную тенденцию, и кассовые сборы бьют рекорды. Но все равно до идеала нам еще далеко. Вот вы когда последний раз покупали билеты в кинотеатр на украинский фильм? А что сделал ты для украинского кино?
Актеры в Украине пока еще очень далеки от статуса звезд, потому что в нашей стране и кино не было – а, соответственно, и института знаменитостей. Вообще понятие «звезда» появилось, когда в кино стали использовать крупный план, когда зритель мог внимательно рассмотреть лицо героя на экране и он становился чуточку ближе к нему. Вот так пару раз посмотришь – и кажется, что ты в него влюблен.
Когда кто-то говорит о том, что видит во мне будущее украинского кино, мне всегда странно и неловко это слышать. Конечно, я стараюсь принимать эти слова с любовью и благодарностью, но вокруг столько молодых, талантливых и амбициозных, столько премьер, столько новых имен. Скажу, что я не против работать в будущем украинском кино и помогать ему развиваться. Приложу к этому все усилия!
В 2017 году у меня был один проект – яркий и оригинальный мюзикл «Гуцулка Ксеня» Алены Демьяненко. В нем много вокально-танцевальных номеров, и поэтому перед съемками был длинный и интересный подготовительный период, репетиции с хореографом и преподавателем по вокалу. Очень рада такому опыту.
Последнее время все чаще слышу, что перед съемками новой картины проходят репетиции, происходят читки. Это не может не радовать. Значит, меняется отношение к производству. Отключается конвейер. Включается искусство.
Марина Врода
Режиссер
На Марине: серьги и браслет Divas’ dream, розовое золото, перламутр, бриллиантовое паве.
Кольцо Serpenti, розовое золото 18 карат, бриллиантовое паве.
Блуза, Saint Laurent.
Костюм, Jeisoni by Novitska.
После революции художники, поэты, кинодеятели очень активизировались. Майдан многое изменил для всех нас, и деятели искусства приняли вызов к действию. Да, люди по-прежнему ждут реформ, но мы – я, по крайней мере – сейчас на своем месте стараемся делать максимум того, что можем.
Любое искусство так или иначе связано с работой над прошлым, над ошибками. Ты что-то осмысляешь и таким образом меняешь свой взгляд на это. Если не проработать сделанные ошибки и не понять, где ты находишься, они будут повторяться бесконечно. И шишка будет только расти.
Во всех своих работах я всегда обращаюсь к образу дома. Я все время думаю о доме, возвращаюсь туда и расстаюсь с ним. У меня всегда есть дорога куда-то и всегда есть герой, который откуда-то приходит, остается ненадолго и уходит.
Главный проект этого года для меня – это фильм «Степне», сейчас это моя жизнь и все с ним связано. Дело в том, что долгое время у меня как у художника, как у режиссера не было возможности работать – никто не приходил с деньгами и не открывал передо мною двери. Зато было миллион интервью, на каждом из которых у меня спрашивали: а почему ты не снимаешь? Марина, почему ты не снимаешь, ты же получила «Пальмовую ветвь» в Каннах, почему ты не снимаешь? И это был ад. Я не знала, что ответить. Помню, чтобы не продолжать эту пытку, я уехала в университет в Берлине, выучила немецкий. Потом в Берлине мы выиграли финансирование на кино, я начала собирать там команду – в итоге у меня немецкий оператор, немецкий продюсер, мы работаем в копродукции. Не знаю, как это скажется на фильме, не спрашивайте. Мы сейчас как молодая семья – притираемся, учимся. Но мне очень интересно. Мы работаем на равных и учимся друг у друга.
Внутреннее выгорание происходит, когда не можешь двигаться. Как с этим бороться? Ну, надо полежать, книжку почитать. У меня такое происходит, когда я слишком много беру на себя, устаю. Тогда я беру тайм-аут, день не выхожу из дому, просто лежу. Главное – никаких разговоров.
В Украине сейчас происходят огромнейшие, масштабные изменения, это культурное и социальное землетрясение. И эти процессы должны быть освещены художниками. Согласитесь, будет очень странно, если мы будем существовать в отрыве от них. Но я бы не называла это социальным кино, равно как и нет политического или неполитического кино. Есть только хорошее и плохое.
Каждые два года я хочу забросить карьеру режиссера и начать заниматься чем-то другим – театром, литературой. Колоссальное количество энергии нужно на то, чтобы коммуницировать с людьми и удерживать их.
После определенного опыта режиссер может стать тоньше, гибче, когда ему больше не нужно никому ничего доказывать, устанавливать власть. Хотя, конечно, ее всегда приходится устанавливать. И для меня это самое сложное – власть нужна тебе, чтобы творить, и приходится за нее браться. А это тяжело.
Я мечтаю попробовать себя в театре, потому что это текст и человек. А мне бы хотелось получить опыт работы с текстом и человеком в темной комнате.
Режиссеру нужна защита. Творчество может случиться только в комфортной ситуации. Если режиссер все время дерется с кем-то, он просто потратит силы не туда и фильма не будет.
Бутик BVLGARI в Киеве: ул. Крещатик, 15/4А, Пассаж.