Дозвониться на работу к отцу было невозможно. Как всякий ребенок разведчика, я не имел ни малейшего представления, где работает мой папа. Замкнутый, молчаливый, сдержанный отец раз в году растапли- вал лед характера, оголяя доброе и отзывчивое сердце. Это всегда случалось на Новый год.
– Папуль, наконец-то ты ответил! – опешив, что отец взял трубку, я стал говорить еще быстрее. – Мама поручила купить ящик мандаринов. Черт с этой елкой, все равно некогда наряжать. Новый год завтра! Значит, уговор таков: с нас салаты и твой любимый торт «Наполеон». С тебя – ящик спелых, самых сладких мандаринов!
– Паша, не вопрос! Будет вам ящик мандаринов!
Отец купил сразу три! Большие деревянные заводские ящики и сладкие мандарины без косточек, как я люблю. Они еще долго стояли на балконе, пока окончательно не замерзли. К стыду, только недавно осознал, почему не люблю Новый год. Семейный, радостный, теплый праздник осиротел наполовину ровно в тот январский день, когда машина с мамой на скорости влетела в фуру по скользкому, тонкому, как наша жизнь, льду. Я не люблю салют, хлопушки, мандарины. Не люблю январский холод, напоминающий о том, что праздника, как раньше, не будет. Рождество больше не наступит, и Новый год тоже не случится. И больше некому заказать ящик мандаринов.
Время – лучший терапевт. Слезы – лучшая микстура от тоски. Отчасти я собираю воспоминания такими фрагментами, и никогда – последовательными событиями. Не так уж важно, что было сделано, гораздо важнее как. На картине жизни все наслоилось друг на друга, и за пятым слоем уже не разобрать первый. Боль уходит, сжимается, прячет глаза под ладонями. Спустя много лет я чувствую знакомый холодок по спине. Словно миллион пузырьков взрывается под кожей одновременно, но каменное лицо не подает никакого признака потери. Черные очки по-прежнему скрывают взгляд одиночки. Такие знако- мые мазки на картине жизни! Я уже видел этот слой разлуки, печали, безысходности.
Я вижу дома, в которых больше не горит до утра свет. Люди стали ложиться раньше. Носят маски, соблюдают дистанцию, не могут проведать близких. Еще как-то бьются в отрицании войны, ведут дискуссии о том, какой карантин практичнее, искусственный вирус или нет, помогают ли антисептики от «такой обычной простуды».
А родители уходят один за другим. Стариков никто не спасает. Это война, друзья. Новая и беспощадная война с любовью, привязанностью, необходимостью быть рядом. Зумы, онлайн-покупки, доставка и чертова дистанция. Это ли не война? Я не могу обнять по зуму своего отца, которого не видел несколько месяцев, поскольку вирус слишком неразборчив в своей цели.
Что поделаешь, не доставляют в «желтых пакетах» любовь, запах родной души, теплоту ладоней, дорогой сердцу тембр голоса. Человечество осиротело мгновенно и в отрицании этой чудовищной операции ждет вакцину.
Как найти в себе силы и оправдания жить в этом отвратительном мире? И дело не в том, насколько ты важен и нужен. Тело без цели функционирует так же, зрение не ухудшается, пищеварение, поглощение не прекращается. Но человек становится пустым. Что может он забрать с собой или оставить в наследство: горсть фотографий в Instagram, онлайн-чеки, биткоин, тиктоки?
Нас поселили в невидимую клетку страха – самого едкого и жуткого чувства. Страха смерти. Мы боимся настолько, что не замечаем, как умирают другие. Рождества больше не будет. Антиутопия кажется впол- не реальной. Вы попросите не сгущать краски? Я не могу найти другие на своей столешнице.
И видимо, единственный верный выход – в покаянии. Признание вины в том, что в водовороте событий и скорости технологий мы утратили самое главное отличие от других живых организмов – способность осознанно и безусловно любить. Вставать по утрам для того, чтобы предаться своему делу, ради которого призваны в этот мир. Кому-то предстоит его найти, кому-то – верно служить и не сворачивать с истинного пути.
Вспомнить, что есть границы, и заново их установить. Перестать верить в ложь про карьеру и признание, очертить круг семьи, друзей, тишины для такого редкого гостя, каким сам для себя стал человек.
Возродить в себе выносливость духовных сухожилий, исцелить гниющие раны в душе, залатать рикошетные пули врагов и подлецов.
Наконец, стать довольным своей судьбой – кривой, не киношной, настоящей, трудной судьбой без фильтров и ретуши. Почувствовать тепло добродетели, тихого, смиренного подаяния слабым.
Стать учителем своим ученикам, стать учеником для своих учителей. Передавать знания, ставить перед собой вопросы, научиться говорить начистоту. Ничего не ждать взамен, принося плоды, подобно всему в природе, не требующей ничего, кроме дальнейшей жизни. Из винограда мы можем сделать сладкое вино, а можем сжечь весь палисадник дотла ради очередного небоскреба.
Всему есть причина, и я склонен думать, что причина появления нового мира с дистанцией в два метра – мы сами. Уничтожая все вокруг, мы не успели заметить, как запустили режим собственного уничтожения.
В любой борьбе всегда побеждает любовь, в основе которой лежит примирение. Изо всех сил я стараюсь найти примирение с самим собой, зная, что в этот самый момент я найду примирение со всем остальным вокруг.
И мандарины снова станут сладкими. Без косточек. Как я люблю.
Читайте также: Колонка Олега Рыжова: Безграничная вечность здравого одиночества