Меня часто спрашивают, откуда название Maneken. Лучше бы прекратили уже.
Когда я пишу музыку, то оставляю в ней только самое нужное, не выстраивая громоздких конструкций.
Я занимаюсь двумя разными видами деятельности. В качестве артиста я исполняю свою музыку на сцене ─ и происходит обмен энергией. Это очень классное чувство. Но работа продюсером и взаимодействие с другими талантливыми исполнителями – это другой тип обмена энергией. И без него я тоже не могу. Тем более, что и за то, и за то я получаю деньги.
Для меня вера – это стетоскоп, которым слушают сердце.
Над проектом Maneken я работаю с изрядной долей эгоизма: при создании новых композиций руководствуюсь не конъюнктурой, а личными вкусовыми предпочтениями. Как будто тешу свое самолюбие, выражая на музыкальном языке те вещи, которые радуют лично меня.
Каждый раз, когда ты стараешься сделать что-то чуточку лучше, приходится устраивать гонку с самим собой.
Главный принцип моего отношения к вещам – жизнь с одним рюкзаком. Если мне надо будет куда-то сорваться, то я возьму свой компьютер, видеокамеру, документы, деньги и фотографии. Все.
Если бы то, что я делаю, не нравилось другим, я бы точно избрал другой подход. Думаю, я закрыл бы Maneken и начал какой-то иной проект, с иным мировоззрением.
Сегодня поп-музыка все чаще становится инструментом развлечения, а не проявлением искусства.
Выступления – это не работа. Встать, не забыть вещи, взять паспорта, успеть на самолет, переехать, состыковаться, затем – гостиница, душ, опять встать, собраться, улететь обратно – вот где настоящая работа.
Если говорить о количестве музыки, которая сегодня производится и выпускается, стоит признать, что мы имеем серьезный прецедент загрязнения окружающей среды.
Сейчас столько людей, которые пишут музыку с помощью приложений на смартфонах: в обычном офисе, в номере отеля – где угодно. И, конечно, это классно. Но пропала магия. Она очень быстро съелась и переварилась техническим прогрессом.
То, что сегодня есть повсеместная вовлеченность человека в творческую среду, это хорошо. Плохо только одно: в результате этой деятельности появляется очень много контента. Слишком много.
Что делает песню цепляющей? Самобытность голоса и его тембр, они зачастую ловят без слов. И, конечно, гармония тебя как личности с выбранным тобою творческим путём.
Я ставлю лирику на второе место после мелодии, но в моих песнях часто присутствует глубокий смысл. Во многом это благодаря авторам, с которыми я работаю, но иногда так получается само по себе.
Если есть воображение, слова не так уж и важны. Смыслы можно передать за счет визуальных и музыкальных образов. Конечно, не факт, что поймут именно то, что ты хотел сказать. Но может, это и не нужно?
Мой эмоциональный месседж в музыке довольно понятен и прост: это абсолютный оптимизм.
Для меня голос – больше музыкальный инструмент, чем способ донесения мыслей до слушателя.
Пять часов в день заниматься музыкой – это классно. Это, знаете, хороший, высокий коэффициент полезного действия.
Когда сидишь в наушниках в поезде и смотришь в окно, видишь весьма скучный с позиции статики пейзаж. Но поскольку ты едешь довольно быстро, то ближние объекты проносятся мимо на большой скорости, а те, что плывут вдали, – гораздо медленнее. И сочетание этого зрелища с музыкой, которая играет в твоих наушниках, и мыслями о том, как ее развить дальше, – вот это ощущение мне очень нравится.
Я не привередливый артист и не привередливый музыкант. Мне все равно, в каких условиях писать новую музыку.
Я не большой любитель заниматься анализом собственной личности.
Меня восхищает харизма в людях. А харизма – это когда после первой встречи с человеком остается какой-то шлейф и ты думаешь: «Ого, ну ничего себе, какой необычный. Никогда таких людей не встречал».
Далеко не все песни должны носить повествовательный характер.
В той музыке, на которой я вырос, есть очень четкий посыл ─ любовь. «Любовь везде! Любовь тебе, и тебе любовь, ну и мне чуть-чуть любви, и всем нам будет здорово!»
Я хотел бы, чтобы у меня спросили, как писать музыку. Мне хотелось бы об этом рассказать.
Я пытаюсь создать медиаобраз успешного саунд-продюсера и музыканта. И я готов отвечать только за то, что делаю в этих двух областях.
Меня не пугает безликость манекена. У меня есть вторая сторона: я – Евгений Филатов, который и создал этот манекен. Другими словами, у меня есть тыл.
Фото: Сергей Васильев
Коллаж: Даша Кривохижая
