В преддверии концерта Fink в Киеве, который состоится сегодня вечером, музыкант смог встретиться с нашей командой на крыше Gulliver. За несколько часов, которые были свободными у музыканта, мы успели сделать съемку и обсудить с Гриноллом личность Бэнкси, уроки, данные родителями, и блестящий жизненный принцип "здорового равнодушия".
Вы бы хотели вернуться на 50 лет назад и создавать музыку без современных технологий?
Это было бы славно. Технологии, конечно, прекрасны, особенно для тех, кто создает искусство, моду, но они оставили нас без фильтра. Мне кажется, что 50 лет назад у человечества было много фильтров. Было гораздо сложнее создавать, не каждому это было доступно, только пару человек имели возможность действительно творить.
Также много звукозаписывающих технологий в 1967, 50 лет назад, мне кажется, даже были лучше, чем сейчас. Многие вещи были сделаны собственноручно, в них была вложена любовь и особая энергетика.
Ну и история самой записи - вот, например, Rolling Stones, которые записывались на протяжении 3 дней, чтобы иметь возможность записаться, группа должна была быть действительно хорошей. Это была некая привилегия. С 1966 по 1972 был прекрасный период в истории музыки и искусства, и этому есть причина.
Мне бы хотелось вернуться, я знаю, как выглядит это время, я знаю, какая музыка была в это время, но мне бы хотелось прочувствовать лично это время.
Я прочитала в The Guardian, что ваш отец не разрешал вам трогать его акустическую гитару. А почему так?
Да, это правда. Но теперь эта гитара принадлежит мне. Когда отец купил инструмент, ему пришлось взять кредит. У нас не было в семье много денег, и гитара была для него своего рода трофеем. Мне даже кажется, она была самой дорогой вещью в доме. Отец сказал мне тогда в детстве: “Всё принадлежит всем, но только не эта гитара, она моя”. Но потом, когда мама во время уборки ее нечаянно поцарапала, он охладел и разрешил мне взять ее с собой в тур, и я ее хорошенько потрепал, потому что просто много играл. Но мне кажется, что обыгранный инструмент звучит гораздо круче. Я не понимаю всего этого фетишизма, связанного с музыкальными инструментами. На них нужно играть, а тумбочку вы сможете и в "Икее" купить.
А что это вообще за гитара?
Гитара Saint Martin D'25 from 1981. Она невероятно красива. Я, кстати, до сих пор беру ее в тур и играю на ней одну песню.
Многие музыканты боятся приезжать в Восточную Европу из-за политической ситуации. Вы не боялись?
Нет. К тому же, некоторые музыканты просто очень ленивы. В Восточной Европе сейчас присутствует некий оптимистический дух, люди пытаются построить светлое будущее. Старое поколение Восточной Европы прошло через много ужасных трудностей, и появилось новое поколение, которое уже готово строить свой мир. В Западной Европе такое чувство, что все уже сделано, в нее вложены “старые” деньги, а в Восточной есть некий свежий порыв.
Порой исполнители смотрят на карту, на названия городов в туре и у них появляются некоторые предрассудки: например, Восточный Берлин ассоциируется с холодной войной и представляется индустриальным городом, а тот же Минск, где я играл вчера - попросту грустным местом.
Но люди одинаковые везде. Абсолютно. Аудитория в Нью-Йорке, Париже - такая же, как в Киеве, Минске или Риге. У нас у всех есть Spotify, Youtube, мы все связаны, и это потрясающе.
Кстати, важный нюанс: английские музыканты, выступающие в Восточной Европе, толком не зарабатывают денег. Они не уходят в минус, но они не зарабатывают. Чтобы начать зарабатывать, им нужно приехать раз 10. Потому что именно так появляется подготовленная аудитория.
Вы думали сменить профессию музыканта? Какую бы вы выбрали?
Моя работа мечты - продавец музыкальных пластинок в собственном магазине. Мне всегда хотелось быть тем парнем, который советует послушать ту или иную музыку. Кстати, на сегодняшний день у меня очень большая коллекция пластинок, так что я на самом деле могу открыть магазин.
Я работал со многими звукозаписывающими компаниями, мне это нравилось, это было рискованно, я испытывал себя. Мне было интересно.
Также я пробовал заниматься маркетингом. Мне очень нравится концепт маркетинга, он словно заставляет тебя думать определенные вещи. Вкладывает тебе в голову, что трендово, а что нет.
Моя первая карьера - это скейтбординг, он был тесно связан с модой, фотографией и музыкой. Я перестал кататься 10 лет назад, когда сломал руку, а сломанная рука для музыканта - это катастрофа. Моя звукозаписывающая компания сказала мне: “Чувак, ты должен прекратить это говно”. Я сказал: “Ну ладно”.
Какой самый ценный урок вам дали родители?
Они сказали мне, что жизнь - это не репетиция. Они сказали, что все те ошибки, которые я совершу в двадцать, я смогу исправить в тридцать. Также они советовали путешествовать, веселиться, совершать глупости - и все в двадцать. И действительно - когда мне исполнилось тридцать, я почувствовал себя спокойно и комфортно, потому что уже расставил все нужные галочки.
Уже без помощи родителей, своей головой, я понял, что как музыкант я должен постоянно учиться. В тот момент, когда я перестану развиваться, мне придется уйти из этой профессии. Но пока что мне есть чему учиться.
А о чем вы жалеете больше всего в жизни?
Я стараюсь жить без сожалений. Разумеется, у всех в жизни есть моменты сожаления, у меня тоже. Наверное, я жалею, что не купил 10 работ Бэнкси в 1998 году. Они тогда стоили 60 евро и были представлены в одном из его поп-ап-сторов в Лондоне. Я почему-то не купил их тогда. Сейчас я, наверное, был бы миллионером. Но дело не в деньгах. Я бы просто не смог продать их.
Как вы думаете, Роберт Дель Ная из Massive Attack - это Бэнкси?
Нет. Я точно знаю, что это не он. А вы думали, что это Роберт Дель Ная? Вы такая наивная. Представьте, что Бэнкси в конечном счете окажется жирным мужиком где-то на Багамах, усыпанный деньгами, с пятном кетчупа на шортах.
Ладно. А какая самая ужасная судьба для музыканта?
Когда музыкант думает, что он потрясающий, и все, что он делает, - это потрясающе, но аудитория уже так не думает, а музыкант все равно продолжает думать, что он просто гений. Это ужасно. Например, музыкант говорит: "Вот мой новый альбом - и он потрясающий", - а аудитория: "Нет, потрясающий альбом был 10 лет назад, но не сейчас".
Честно говоря, я как артист должен выработать в себе здравое безразличие. Например, есть художники, которые плюют на твое мнение и желания, - и тебе хочется купить у них работу. Когда художник рисует для того, чтобы понравиться аудитории, у него получается откровенный мусор.
Я много об этом думал. И пришел к тому, что мне нужно научиться забивать. Эта Вселенная странно работает: как только ты отпускаешь - к тебе возвращаются; как только ты решил, что тебе отлично одному, - у тебя появляются отношения. Так что я действительно верю, что важно отпускать ситуацию, наплевать на нее, выработать в себе здравое безразличие, и тогда каким-то волшебным образом все начнет к тебе притягиваться.
У вас было много коллабораций. С кем больше понравилось работать?
Все мои коллаборации были очень разные, и мне приходилось как музыканту вживаться в разные образы. Самые мои известные коллаборации - с Эми Уайнхаус и Джоном Леджендом. Но меня всегда спрашивают только про Эми Уайнхаус, потому что она почему-то более популярна. Честно говоря, я люблю ее второй альбом, первый мне кажется совсем никудышным. Мы сделали с Эми 6 или 7 треков вместе.
Также мне очень понравилось работать с Джоном Леджендом, он поп-певец, и благодаря ему я наконец-то увидел обратную сторону славы. Мы не могли с ним просто пройти по улице, его всегда кто-то окликал. У него не было возможности просто выпить кофе или пообедать со мной. Я понял на его примере, что слава - это большая ноша.
Также у меня было огромное количество коллабораций с неизвестными музыкантами или теперь уже мертвыми.
Какими принципами вы руководствуетесь в жизни?
Мне не нравится осуждение: это негативные эмоции, которые отбрасывают тебя назад, и они бессмысленны по своей сути. Злость, агрессия - ничего из этого не работает в твою пользу. Это все инстинкты со времен палеолита, сейчас они не нужны человеку.
Один из моих принципов - "жить сейчас и осознавать, что “я знаю, что ничего не знаю”. Мне кажется непозволительно высокомерным думать, что ты знаешь обо всем. И не пытаться учиться каждый день.