— За последние 9 месяцев ты провела на востоке много времени. Доводилось ли тебе бывать там раньше? До войны?
— К сожалению, бывала там разве что проездом. Года два собиралась поехать в Донецк специально, чтобы посмотреть на завод «Изоляция», из которого Люба Михайлова сделала мощную культурную платформу. Жаль, впервые увидела, что это такое, когда там уже ничего не проходило. А вскоре «Изоляцию» захватили ДНРовцы, и о содержащихся там предметах искусства я стала узнавать от боевиков.
— Нужно ли для восстановления региона что-то, кроме плана регенерации и восстановления инфраструктуры? Нужен ли, например, культурный фундамент?
— Прежде всего, на мой взгляд, освобожденному региону понадобится коллективная психотерапия. Только представь, сколько всего за это время там люди пережили, все это – огромный стресс, у них произошло несколько деформаций сознания. Накопившаяся энергия должна будет найти выход, а предоставить инструменты для этого может только культура. Ну а дальше предстоит выстраивать там новую систему жизни, изучать их ценности и сшивать с общеукраинскими ценностями.
— Что сейчас там происходит с культурными и образовательными учреждениями: музеями, театрами, университетами? Они функционируют?
— Я удивилась, когда узнала, что даже донецкий краеведческий музей, четверть здания которого была снесена снарядами этим летом, продолжает работать. Им как-то удалось восстановить коммуникации. Правда, сотрудники этого музея до сих пор верят в то, что в них украинская армия стреляла специально, потому что они краеведы, то есть изучают донецкий край. Ну, у каждого по-своему трансформируется сознание, у людей, занимающихся историей, это проявляется наиболее причудливо.
Я общалась с главой ассоциации музейщиков Донецкой области, и она сообщила, что на оккупированной территории, несмотря ни на что, работают практически все музеи – даже в тех местах, где были или идут серьезные бомбежки. Люди ходят на работу, не получая зарплаты с лета. Она сама призналась, что могла бы уже давно сбежать «на материк», но уж слишком ответственная. И это, кстати, несмотря на то, что на нее постоянно давит руководство ДНР.
Работают и театры, и кинотеатры, и развлекательные заведения, и университеты. Практически все – по крайней мере, в Донецке, Луганске и других крупных городах — государственные культурно-образовательные учреждения открылись в начале осени. Дети ходят в школу, молодежь – в вузы (хотя многие перевелись в Винницу и другие города). В театрах собираются аншлаги, а в ресторанах посетители заказывают себе дорогую еду и напитки, тогда как мимо идут люди, находящиеся реально на грани голода.
— После истории с Нетребко, одна известная австрийская галеристка и по совместительству советник президента Австрии по культуре Кристин Кениг, сказала о том, что все газеты от экономической до желтой прессы написали, что Нетребко после своего поступка должна отказаться от австрийского гражданства. В свою очередь шаткие аргументы последней о помощи донецкому театру и своей аполитичной позиции ее положение не спасли. На фоне одиозного поступка оказался забыт предмет обсуждения. Что с театром?
— А с театром, тем временем, все в порядке. Ни один его миллиметр не был поврежден в течение всего этого периода. Но Нетребко, вероятно, об этом просто не знает: просто кое-какие ушлые люди нашли повод снять с нее миллион, а она бездумно согласилась.
— Каков сегодня культурный досуг жителя Донбасса?
— Если считать боевиков жителями Донбасса, то у высших чинов досуг такой: постреляли – и в ресторан. В донецких кафе даже таблички появились: «Просьба оружие оставлять в специальной комнате». Сама была свидетелем, как вооруженные люди были готовы устроить перестрелку прямо в помещении ресторана, когда увидели нетрезвого парня, пристававшего к девушкам. В итоге вывели его на улицу в сопровождении автоматов, и что с ним сделали дальше, боюсь представить.
А обычные жители Донбасса вряд ли могут себе позволить дорогие развлечения в кафе. Их досуг скорее сузился до посиделок во дворах и дома: это и безопасно, и дешево. Некоторые ходят в кино, кто-то посещает театры. В целом же ничего культурного в регионе не происходит, и это чувствуется: людям негде «разрядиться».
— Для меня было сюрпризом, когда я узнала, что этим летом мой двоюродный брат в Луганске в самый разгар военных действий (когда на улицу было страшно выходить) поступил в педагогический университет на факультет психологии… Что сейчас с этими университетами, кто там преподает? Ведь многие педагоги покинули этот регион и не планируют возвращаться.
— Многие уехали, но многие и остались – в основном те преподаватели, которые поддерживают ДНР, либо не имеют возможности переехать. Студентов осталось не так много, на пары ходят группы по десять-пятнадцать человек, поэтому им проще найти преподавательскую замену. Правда, что им там преподают, и что будет с этим образованием дальше, вопрос…
Кстати, знаю, что в школах, которые подчинились ДНР, теперь вместо «истории Украины» преподают «историю родного края», сужают территорию изучения. Обидно такое видеть: дети же не виноваты в том, что взрослые развязали войну, на них не должна ни в коей мере отражаться пропаганда, они должны, напротив, понимать, что мир огромен, что он не ограничивается «донецким краем».
— Это, кстати, касается не только гуманитарной сферы, а образованного класса в целом. И если говорить об элите, представлена ли она сегодня на востоке Украины не в альтиметрическом, а в меритократическом смысле?
— Если ты про ДНР и ЛНР, то там в управлении находятся действительно наиболее способные люди, но способные в чем: в мошенничестве, воровстве и обмане. Большинство тех, кто пришел к власти там, — это люмпены, дети шахтеров, неудачливые менеджеры, идейные маргиналы, которых раньше никто в грош не ставил. Вот это теперь «элита». А настоящее донбасская элита должна была быть интеллигентной, инженерной. Ну, может, когда-нибудь, через смену поколений, все это получится.
— На Донбассе, помимо прочего, мы столкнулись с последствиями отсутствия культурной идентичности. Это возможно не ключевой показатель, но, например, за последние 5 лет в Луганске не проводилось ни одного музыкального фестиваля. Можно приводить гипотезы, что не было спроса или не было локальных активных деятелей, которые бы это затеяли, но факт остается фактом. То есть современная культура там находилась в стагнации. Как ты считаешь, есть ли связь между состоянием культуры и благополучием общества?
— Связь, безусловно, есть, и на примере Львова мы видим, как грамотная культурная политика, инициативность и креативность бизнесменов сделала из обычного западноукраинского города самое привлекательное туристическое место страны. С Донбассом всегда было сложнее хотя бы потому, что мелкий и средний бизнес там практически с самого начала независимости оказался задушен. Там, где не развиваются маленькие индустрии и постоянно довлеет воля «хозяина» региона, невозможно развитие культуры как таковой. При моно-идеологии культура тоже становится «моно», и это будет только то, что спущено сверху. Пример «Изоляции» показал, что несмотря на уникальность, красоту проекта и его прямую связь с контекстом, он приглянулся лишь нескольким сотням местных молодых интеллектуалов, и лишь единиц он растолкал на создание своих собственных небольших проектов. «Изоляция» жила в изоляции от основного социального пласта региона, и потому, кстати, ее захватили боевики: этот «арт-завод», который показывал неудобное искусство, их раздражал всегда. Это было бельмо на глазу у шахтеров. И именно поэтому там оборудовали место для пыток пленных.
— Совместно с life.pravda проходит инициированный тобой проект «Живая библиотека Донбасса» — серия историй про уроженцев Донецкой и Луганской областей. По итогу этого проекта будет создана книга. Какова ее цель? Зачем она?
— За то время, что я провожу на востоке Украины, я действительно полюбила этот регион. Мне кажется, всякий, кому важна эта тема, должен съездить в те края – если не на оккупированные территории, то хотя бы на освобожденные, благополучные. Это другой мир, от которого многие годы остальные жители страны пытались как-то отгородиться, сделать вид, будто его не существует. Но он есть, и он прекрасен и ужасен одновременно. Его интересно изучать. И главное для меня в этом мире – люди, которые родились, выросли в нем и теперь являются примером к подражанию для многих в Украине и за рубежом. Вот ты, Люба Михайлова, Сергей Жадан, Рома Минин – все это прекрасные, сильные, интересные личности, о которых нужно рассказывать украинцам и всем остальным, чтобы они понимали, что Донбасс – это не шахтер с бутылкой водки и не сепаратист с автоматом Калашникова. Вот эту боязнь Донбасса нужно преодолевать такими способами, потому что преодолев ее преодолеваешь свои собственные комплексы на самом деле.
Фото: Постникова Инна
