Десять мгновенных и бесконечных, изматывающих и вдохновляющих, таких насыщенных дней в Венеции – и вот я сижу на берегу гранд-канала, пытаясь вспомнить и уложить события в очередность. Работа, вечеринки, спринтерские пробежки-рывки между мероприятиями в разных концах центра города, нервы, смех, феерические знакомства и редкие моменты тишины, когда я без сил садилась на тихом причале нашего маленького канала, поднимала глаза и поражалась, насколько прекрасна даже эта наша безлюдная подворотня.
Открыточная Венеция с пенсионерами в гондолах, обнимающимися влюбленными, галдящими китайскими и русскими туристами – и все размахивают палками для селфи, — на неделю вдруг встает с ног на голову с открытием самой главной Биеннале современного искусства. Лучшие апартаменты и удобные рейсы забронированы уже полгода назад. В старинных палаццо и церквях размещаются загадочные арт-объекты, гудят нереальные вечеринки, улицы заполняют изысканно и безумно одетые люди, за столик в ресторане или лодочное такси приходится серьезно бороться.
За эти несколько дней здесь можно встретить кого угодно — все сливки и воротилы арт-мира, политики, артисты, знаменитости: все «anyone who’s anyone» сейчас тут. Я видела Рика Оуенса с его Мишель и целой свитой восхитительных молодых людей во всем черном и помятом, кто-то, говорят, встретил Марину Абрамович и Кейт Бланшетт. И было, конечно, очень трогательно, когда во время концерта Океана Ельзи на набережной, где плясали, кстати, и украинцы, и русские, пришла вся местная диаспора. Люди подходили к Виктору Пинчуку, cтоящему среди толпы – сфотографироваться и сказать спасибо.
Поскольку мы приехали работать и первые дни устанавливали нашу инсталляцию, ни на что не оставалось времени — мы галопом проскакали Жардини и Арсенале (основные два центра Биенале) в дни предпросмотра. Положа руку на сердце, я не понимаю, зачем все так стремятся непременно попасть в эти первые два дня, предназначенные для прессы и работников индустрии современного искусства. В каждый павильон выстраиваются длиннейшие очереди из избранных, давка, ничего не видно – и надо скорее бежать дальше. Удовольствие крайне сомнительное. Разве что полюбоваться на тусовку и потом поразить френдов секретным инсайтом в соцсетях: вот что покажут американцы или корейцы на Биеннале, которая скоро откроется. Все эти сообщения оплачены физическими страданиями, моральным истощением и стертыми в кровь ногами. Я теперь это точно знаю.
Так получилось, что я оставалась в Венеции после того, как все общество, обогатившись авангардом современного искусства, разъехалось. Поначалу боялась, что умру со скуки, а потом пошла себе тихонечко в сады Жардини, где расположились национальные павильоны, на третий день после официального открытия, а там ни души. Никто не подгоняет, никуда не надо бежать. Можно, например, спокойно пойти в волшебный Японский павильон, о котором на Facebook не написал только ленивый, и погрузиться в красное море нитей и ключей, а потом, сидя на лавочке у входа, сравнить настроение заходящих и выходящих посетителей. Суетливые заходят, растерянно-умиротворенные выходят, идут в британский павильон – и оттуда уже выходят, в основном, озадаченные.
И это дорогого стоит – оказаться в этих комнатах одной, понять, как обыграно пространство, спокойно посмотреть видеоинсталляции от начала до конца. Я вот зуб даю — никто в дни предпросмотра ни одну видеоинсталляцию не видел. Там темп не позволяет. А я посмотрела три, совершенно меня потрясшие. Можно потом на траве полежать, осмыслить все, или в городе, по пути из одной экспозиции на другую, позволить себе заблудиться в кривых улочках, забраться в Венецианские дворики, куда туристы не ходят, но все равно потом добраться до цели (это же остров, тут нельзя потеряться) – это все, конечно, огромное удовольствие.
Так что вот вам мой, как сейчас модно говорить, лайфхак: кто понял жизнь, тот не спешит. Тусовки отдельно, искусство – отдельно, и минимум три дня. День в Жардини, другой – Арсенале, и еще один на параллельную программу и павильоны, которые раскиданы в старинных палаццо и монастырях по всему городу. Из самого любимого, понравившегося, что точно можно советовать всем – Palazzo Fortuni, как раз-таки из параллельных программ.
Я была два раза, и это невероятный эстетический восторг. Во второй раз совершенно невозможно было заставить себя идти дальше — я повалялась на всех их восхитительных диванах, рассматривая переплетение классических и современных предметов в интерьере, прослушала аудио-инсталляцию Марины Абрамович от и до (а там, поверьте, долго!), с видом на черепичные крыши, в какой-то момент была совершенна один на один с этим безупречно сделанным пространством.
Про Украинский павильон все, наверное, уже читали – это, конечно, успех и гордость за своих. А нашу инсталляцию мы завезли в Венецию давно — бусы, экраны, запасные бусы. Дали точнейшие указания – расстояния, номер цвета стен, почву смешать с песком в такой-то пропорции. Все, казалось бы, учли. Приезжаем – все вроде в порядке, только вместо земли какая-то волосато-мочалистая субстанция неприятного коричневого цвета.
— Wtf?!(что за неприятный сюрприз), — воскликнули мы.
А это, оказывается, итальянская земля. И другой у них нет. Chernoziom — не, не слышали. До открытия два дня, вокруг одни рестораны, магазины с масками и итальянское мороженое. В строительный магазин человек ездит по полдня: пешком до лодки-маршрутки, на ней на материк, там на машине. И все не то. Что мы только не придумывали — ковырялись во всех встречных цветочных горшках, искали уголь, косились даже на чернила каракатицы в пасте… Перенервничали, а потом в последний момент нашли песок местный, серый, всех устроил.
Помимо основной арт-программы стоп-кадрами застряли в памяти моменты:
— По дороге из аэропорта наша лодка неудачно завернула в канал и чуть не влетела в моторную лодку, которой, разумеется, управлял Аполлон из рекламы Calvin Klein. Он выкрутил руль, проскочил в миллиметре от нашей кормы и стены дома, попутно выкрикивая витиеватые проклятия, совершил на полной скорости джеймс-бондовский разворот на 180 градусов, догнал нас и долго ехал параллельно, выясняя отношения с хипстерообразным бородачом – нашим водителем. Так они и плыли, ревя моторами, бурля тестостероном, размахивая руками и выкрикивая итальянские ругательства. Причем итальянцы в нашей лодке вообще бровью не повели, а мы с двумя шведками очень, конечно, встрепенулись, как прям украинские матроны в партере на балете Сухишвили.
— Под нашими апартаментами было кафе, куда все приходили пить кофе по утрам. И был там дедушка с жирным таким серым вислоухим котом, который сидел у него на плече. Ему все говорили ”чао”, а он глаза щурил утомленно, только на голубей оживлялся, и то лениво, с его-то лишним весом.
— Однажды я под дождь попала, целая гроза, очень красиво. А я заранее зонтик купила концептуальный в музее Пегги Гугенхейм. Стою, вжавшись в стену, пытаюсь хоть как-то зонтиком этим прикрыться, рядом две итальянки забились под дерево. К ним подбегает уличный продавец, мгновенно сменивший свой ассортимент с палок для селфи на зонтики, они категорически отказываются. На мой вопросительный взгляд на ломаном английском объясняют — такой зонтик жлобский, с гондолами и прочей Венецией, вот если бы черный… Стояли, пока насквозь не промокли, тогда пошли под дождем по лужам. Стильные и несломленные.
— А еще мы шли в 7 утра домой с одной безумной вечеринки, грелись в утреннем солнце и здоровались со всеми встречными, такими же помятыми, загулявшими на карнавале искусства, но совершенно счастливыми.
— На площади Сан-Марко среди бела дня на туристов с бутербродами теперь пикируют гигантские морские чайки. То есть голубями там уже никого не удивить, а теперь на вас нападает еще и птеродактиль. Может, рыбы им стало мало, или поняли, что бутерброды гораздо питательнее.
— У моста Риалто, по дороге на нашу выставку, я всегда пробегала мимо местного бомжа. Он не просил милостыню, просто сидел в углу и разглядывал туристов. Вдруг я обратила внимание, какая у него аккуратная прическа, добротные вещи, кольца и браслеты — просто не очень чистый, но стильный человек сидит на земле. А каждый день в обед он распивал из горла бутылочку Проссеко.
Такие были красивые вечеринки, завтраки, ужины, в головокружительных местах – на воде, на крыше, в монастырском дворе. А однажды мы завтракали на стрелке Punta Della Dogana, c невероятным видом на вообще все на свете: город, соборы, каналы, гондолы. Даже разговаривать не хотелось, просто стояли, пили кофе и любовались. И вдруг в поле зрения между комплексом старинного монастыря и миллионерскими яхтами на приколе проплыл корабль с танком и бронетранспортером. Биеннале Биенналью, но вот такой хелло фром Юкрейн.
А потом, в обед, русское семейство за соседним столиком громко обсуждало, что на самом деле Венеция когда-то была обычным городом, а вот как удачно их затопило. Потому что не шутка это глобальное потепление. Но Москву так не затопит – море слишком далеко. И вот в свой последний день, сидя на берегу гранд канала, я вдруг остро поняла что мне просто необходима аляповатая разноцветная тарелка из муранского стекла с абстрактными вкраплениями. Ведь эта туристическая попсятина идеально иллюстрирует этот хаотический сплав всех событий и впечатлений моей личной очень странной Биеннале-2015.
