В сентябре электронный проект Cape Cod выпустил свой второй альбом, Echoes, и успел покорить украинские чарты Apple Music. Мы поговорили с музыкантом Максимом Сикаленко о том, что же такое Cape Cod, зачем он сотрудничал с иностранными вокалистами и в чем сложность продвижения своей музыки на Запад.
Начнем с самого важного. Cape Cod — это группа, музыкальный проект или псевдоним Максима Сикаленко?
Я сам до конца не могу идентифицировать что же это такое. Склоняюсь к тому, что это электронный проект, поскольку кроме меня есть набор людей, которые влияют на то, что я делаю. Поэтому — электронный проект.
Вообще, Cape Cod начался с названия группы еще в vk, где я делился музыкой, которая мне нравилась. Даже не было мыслей о том, чтобы делать треки самостоятельно. Далее начало формироваться некое сообщество, которое и подтолкнуло меня к дальнейшему развитию как сольного музыканта.
Расскажи больше о работе над альбомом. Все ли получилось, удалось ли воплотить все задумки?
Получилось процентов на 90. Мне кажется, мы уже настолько все перфекционализировали, что дальше зашли бы в тупик. Мы просчитывали каждую миллисекунды, чтобы слушатель не слышал переходов между треками, таким образом превратив альбом в одно цельное произведение.
Доволен ли я? Наверное, все же полтора года работал над этим альбомом. Мне кажется, все, что мне хотелось сказать, я сказал — и с музыкальной точки зрения, и текстовой части. Я несу ответственность за все, но нужно отметить, что слова — это еще и переживания вокалистов. Я не говорил им: "Вот трек, напиши под него вокал", — я давал послушать альбом и пытался сделать так, чтобы они вложили в исполнение собственный опыт, потому что именно это дает искренность. Так что каждый из них доставал какую-то историю из жизни, я это курировал и доводил до логического завершения.
Когда видишь название альбома Echoes, то первая ассоциация — песня "Пинк Флойд".
Сейчас будет шок контент признание (смеется). Признаюсь, не слышал этот альбом "Пинк Флойд" [Речь об альбоме Meddle, который закрывает песня Echoes. — Ред.]. Мне очень хотелось простого названия альбома, но со множеством смыслов. Я помню, в феврале откуда-то ехал, светило солнце, лежал снег и мне в голову пришло слово Echoes. Что-то дернулось внутри, поэтому решил оставить его и отложить ненадолго, чтобы потом заново переосмыслить. Я начал его анализировать, решил все же использовать в множественном числе. Несколько недель обдумывал этот вариант и взял его через несколько слоев смыслов, которые оно несет.
В одном из интервью ты говорил, что использовал иностранных вокалистов, так как они лучше чувствуют английский язык. Как оценишь этот опыт?
Когда Cape Cod только начинался, я использовал нелегальные а капелла певиц типа Aaliyah и других, преимущество R'n'B-школы 2000-х, которую курировал Тимберленд. Я слушал, мне нравилось — темпоритмика у них совсем другая, тексты слушаются совсем иначе. У нас совсем по-другому, так как слова пишут на украинском/русском, а потом переводят и накладывают — получается не очень. Опыт интересный, притом что многое звучало не совсем так, как я ожидал. Даже лучше.
Не собираешься выпускать песни на украинском или русском?
Может, попробую в следующих альбомах. У меня трепетное отношение к текстам. К тексту на английском ты относишься скорее как к инструменту. Тексты на локальном — это уже другая сфера ответственности, в таком случае хочется доносить посыл, который будет резонировать со слушателем. Пока на таких сонграйтеров я не натыкался. Хочется переходить в эту зону ответственности, но пока не знаю с кем.
В украинском медиапространстве очень мало рецензий на новый альбом. Тебе бы хотелось больше критики или нет — вот и хорошо?
Тут двойственный вопрос — с одной стороны, нужны ли рецензии в 2018 году и кто их читает. Тем более от медиа, которые не имеют такой зоны влиятельности, как тот же Pitchfork. Хоть западные медиа иногда и работают с лейблами и фестивалями, продвигая нужных артистов, они все же много ищут и рассказывают о музыке, чего мне не хватает. С другой стороны, мне больше важно не понять чувство собственного величия, а как-то повлиять на людей своей музыкой, поэтому отзывы от слушателей для меня важнее.
Я люблю критику, потому что, если тебя не критикуют, тебя это не развивает как личность. Но судя по личному опыту, нужно уметь фильтровать критику. Например, когда я делал первый альбом, один из крупных лейблов мне сказал, что в нем не хватает гармонического развития в песне. Я прислушался. Но когда тебе пишут что-то вроде "чубатый мурчик", то можно разве что посмеяться.
У тебя очень "западная" музыка. Не собираешься в будущем добавлять в нее украинской аутентики?
Я думаю, это будет по ощущениям. Я делаю только то, что нравится. Это не снобство, такой подход позволяет мне оставаться искренним. Так что посмотрим, что будет дальше.
Какие главные правила продвижения на Запад ты для себя вывел?
Я начинаю понимать, что механизмы там практически идентичны механизмам здесь. Если ты рукопожатен с лейблами, то все становится намного проще. Игорь Сидоренко (фронтмен Stoned Jesus) когда-то разослал 800 писем, зацепился, начал пробивать туры и вполне успешно уехал на Запад. Я в прошлом году разослал 1000 имейлов и ни на один не получил ответа. Так что тут есть большой фактор удачи. Повторить кейсы не получится. Но вот физика работает лучше, чем письма. Так что мой совет - рассылать кассеты или винилы по профильным медиа или лейблам.
Момент, который многие забывают, — объемы рынков. Если ты тут инди-артист средней руки, то на Западе ты суперандеграунд-артист. В США есть супернишевая группа Death Grips, которая спокойно катает туры и зарабатывает, так как рынок большой. У нас же с таким узкоспециализированным репертуаром ты долго не протянешь, если будешь заниматься исключительно творчеством.
Ты почти 10 лет работал в Moon Records, курируя digital-направление. Как в Украине обстоят дела со стримингами?
Со стримингом в Украине лучше, чем было лет 5 назад. Что касается стратегии запуска цифровой площадки для продажи музыки, то мне очень импонирует кейс Яндекс Музыки. Они не просто запустили сервис, но и проанализировали ментальность тех, для кого запускались. Начали с бесплатного прослушивания, но при этом платили артистам и лейблам роялти за стрим из совершенно другой статьи дохода. Деньги аккумулировались из рекламы. Таким образом «не навязывая» свой сервис людям, привыкшим сидеть на торрентах и слушать музыку бесплатно в vk. Через какое-то время они ввели платную подписку и стали выплачивать премиальные артистам уже не из своего кармана. Практический пример того, что всегда нужно учитывать локальный вопрос.
У нас стриминги работают лучше, чем продажа альбомов целиком в том же iTunes. Все же скорость жизни влияет на то, как люди потребляют музыку. Стрим, платные подписки с неограниченным доступом к музыке это максимально удобно в 2018-м.
Много ли стриминги приносят украинским артистам?
Четыре чашки кофе я могу себе позволить с продажи за квартал. Пока у нас нет столько слушателей, которые могли бы донатить артистов (назовем это так). Позитивная динамика есть, но разве что в долгосрочной перспективе. Не стоит исключать и того факта, что, возможно, скоро придет что-то новое и будем слушать музыку в очках виртуальной реальности.
Первый альбом ты записывал параллельно с работой. В этот раз ты полностью сосредоточился на музыке. Чем отличается опыт?
Скорость и возможность поглотить больше информации. Когда работаешь, то новые релизы и обзоры ты можешь слушать и читать разве что после работы. А тут ты с самого утра начинаешь играть на фортепиано, бас-гитаре, записывать какие-то идеи. И как только входишь в этот темп, то это та же работа. Мысли по поводу альбома были закончены еще в феврале. А еще полгода ушло на работу в студии.
Расскажи больше о своем лейбле Kiev House.
Основная его миссия — это нащупать киевское звучание. Украинское в целом — для меня это слишком глобально и я не владею таким объемом информации. Так что хочется поддерживать локальных артистов и продюсеров. Плюс, я хочу чтобы лейбл и дальше работал в формате "vinyl only". Но это не просто с денежной точки зрения. Идеи для релизов есть, осталось только найти финансирование.
Фотограф: Jamila Di
Стилист: Анна Гончарова
Причёски: Люда Агаханова
Продюсер: Диана Мельникова
Ассистент стилиста: Анастасия Яценко
Редакция благодарит КП «Житній ринок» за помощь в проведении сьемки.
Читайте также: Катерина Чуева: "Музей — это место для размышлений"