Уродец принялся читать,
Как деве вид мужской придать,
Как из тюремной паутины Соткать шпалеры для гостиной,
Скорлупку сделать кораблём,
Лачугу пастуха – дворцом.
Тому, кто стар, дать юность и напротив снова,
И всё ценой заклятья злого…
Вальтер Скотт
В музее костюма Метрополитен состоялся ежегодный благотворительный бал Met Gala. Знаменитости появлялись на красной дорожке согласно заявленному дресс-коду – наряды были выдержаны в эстетике кэмпа – яркие, эксцентричные и гиперболизированные (чего только стоит Кэти Перри в образе гамбургера и хрустальной люстры). Что такое кэмп, мы с вами разобрались и на несколько шагов приблизились к пониманию неоднозначности моды. Но вот, глядя на пышное и торжественное разнообразие, царившее на красной дорожке, хочется задаться вопросом: "Что заставляет людей неистово наряжаться?"
Дипика Падуконе, Билли Портер, Леди Гага (Met Gala — 2019)
Очевидная тяга к самовыражению и жажда внимания дополняются внутренней потребностью праздника, однако за этими причинами стоит кое-что гораздо более интересное, чем просто заявленные рамки и дресс-коды светских мероприятий. Речь идёт о понятии, тождественном самому кэмпу, – о гламуре, сильнодействующей магии человеческой природы. В "небольшом повествовании" мы попробуем кратко описать главные вехи в истории развития этого культурно-социального явления, которое, к слову, пронизывает всю нашу визуальную культуру, да и вообще жизнь. Так что же такое стиль гламур?
Предпосылки к формированию стиля гламур в одежде
Christian Dior Fall 2007 Haute Couture, Chanel Spring 2019 Haute Couture, Chanel Spring 2019 Haute Couture, Christian Dior Fall 2007 Haute Couture
Если попытаться дать развёрнутое определение гламуру, это будет целый рассказ о противоречивости инструментов соблазнения, сексуальном призыве и смешении во внешнем облике низкого и высокого, вульгарного и изысканного. Однако произрастает весь этот букет из стремления человека в разные периоды истории проявлять свою чувственность. Кураж, желание быть на виду, поражать и вызывать зависть - одни из главных составляющих гламура. Стоит отметить, что вплоть до 18 века в рамках европейского абсолютистского общественного строя, с его монархией и прочими издержками, правила гламура и показной роскоши были строго ограничены придворным регламентом и имели силу исключительно в кругах знати, не выходя за пределы двора. Проще говоря, знать наряжалась для того, чтобы установить и поддерживать непреодолимую пропасть между своей позицией и "простыми смертными". Ни о какой зависти тогда еще речи не было, людям просто давали понять, что до небес им не дотянуться.
Стабильность пошатнулась во дворе Медичи во Флоренции: стремясь скрыть буржуазное происхождение рода, его представители делали свою жизнь образцом роскоши, изо всех сил стараясь доказать всем вокруг, что принадлежат к высшему сословию "небожителей", в чём порой слегка перебарщивали. А тут еще к концу 18 века во Франции начали происходить странные дела: юная королева Мария-Антуанетта оказалась человеком, напрочь отрешенным от серьёзных государственных дел, - она была до головокружения хорошенькой и соблазнительной (совсем не такой, как холодные и малопривлекательные королевы уходящей эпохи) и страшно любила всем нравиться. Лёгкий и непосредственный нрав и увлеченность всем милым, красивым и декоративным сделали Антуанетту любимицей публики не только при дворе, но и среди народа Франции до определенных пор.
Портрет Марии-Антуанетты, художница Элизабет Виже-Лебрен (1783)
Если раньше люди считали монархов неприступными мифическими созданиями, то с появлением персонажа Антуанетты в стратегически важном мифе вдруг образовалась прореха. Королева любила пасторальные пейзажи, могла запросто защебетать с торговцем на обочине, а потом и вовсе положила глаз на портную мастерицу Розу Бертен – девушку из народа, сделав её своей придворной портной, и развлекалась в компании актрисы и куртизанки Мэри Робинсон. Роскошные наряды королева дополняла шляпками из соломы, на праздниках и раутах вела себя весело, раскованно и очаровательно, а в умы тем временем закрадывалась мысль о том, что монархи не так уж неприступны.
Понемногу девушки на улицах города начали копировать походку королевы с её манерой "версальского скольжения", повязывать ленты и банты на шеи и взбитые волосы и подражать другим выходкам Антуанетты. Таким образом, произошла интеграция атрибутов гламура, исключительности и привилегированности двора в массы, в некотором роде положив начало вольнодумию и подражанию, а там уж и до зависти недалеко.
Портрет Марии-Антуанетты, художница Элизабет Виже-Лебрен (1783)
Мария-Антуанетта нравилась людям в первую очередь из-за того, что была для них непривычным объектом, полным противоречий. Это обескураживало и гипнотизировало многих: никто не решался до этого соединить в придворном быту атрибуты городской и деревенской жизни с королевским протоколом, обходя его всеми способами и совершенно этого не стесняясь. Трагедия Антуанетты заключалась в том, что, обладая идеальным потенциалом человека будущего, нового времени, она оставалась воплощением старого монархического строя, который уже порядком всем поднадоел, и была к тому же лишена каких-либо идей, моралей или возвышенно-либеральных целей, а такие долго не живут.
Марию-Антуанетту казнили, во Франции случилась революция, всколыхнувшая всю Европу, – слишком долго к этому всё шло. Людям отчаянно хотелось жить по-новому. И вестником, провозгласившим начало новой эпохи и возглавившим народные волнения, стал Наполеон Бонапарт – удивительно талантливый, пронырливый и упорный человек, с негаснущим пламенем в сердце и, как ни странно, всё той же тягой к прекрасному, что и у монархов прошлого.
Пройдя нелёгкий путь от никому не интересного сына мелких дворян до продвинувшегося по службе подполковника и капитана Национальной гвардии, артиллериста революционной итальянской армии, он пережил чесотку, десятки переворотов, походов и кампаний, консульство и наконец императорство. Бонапарт сделал то, что определяет нашу жизнь и сегодня во многих отношениях. Масштабы личности Бонапарта описывать в рамках одного материала мы не берёмся, однако озвучим то, что имеет огромный вес в истории моды. Он провозгласил гламур и роскошь национальным, народным достоянием.
"Император французов на Аркольском мосту", художник Антуан-Жан Гро (1796—1797)
С треском развалившаяся система старого монархического уклада ознаменовала конец эпохи зависти, жгучей бедности и острых социальных разделений. Император францезов так умело перекроил существовавшие устои и принципы власти под революционно приемлемые формы, что просто-напросто создал совершенно новое государственное устройство, которое всем очень понравилось.
Правда, неся в сердце пламенное желание быть впереди планеты всей, он не побрезговал некоторыми атрибутами королевского двора, выстроив, например, роскошные замки и обставив их изысканной мебелью с гербами, переделанными по образцу знаков Александра Македонского, которым сам Наполеон просто-таки грезил. Да и в собственной системе правления Бонапарт придерживался некоторых правил, слегка напоминающих монархические.
Подорвав добрую половину правительственных систем Европы и завоевав тонны добра, Бонапарт резво короновал себя, устроив пышную церемонию, о которой говорил весь мир и сам Папа Римский, потому что его заставили на это смотреть. Кстати, в упряжке императора было 8 лошадей – королевское число Бурбонов, но это ничего, моральные и социально-политические постулаты были навсегда трансформированы. Вместе с тем император раздал гору титулов и сокровищ своим друзьям, открыл недоступные ранее пространства горожанам и в целом объявил вседозволенность. То, что вытворял этот человек, поражало всех по всему миру. Кто-то считал его выскочкой, а кто-то – величайшим мужем на планете. Точно известно одно: будучи человеком, в крайней степени неоднозначным, сочетая в себе величавость старого режима и романтическую харизму нового времени, Бонапарт пленил умы и сердца людей на многие столетия и способствовал перевороту в сознании общества. Именно с началом правления Наполеона в жизни людей начала оживать сфера развлечений и расцвела культура самопрезентации, которая из подчеркнуто умеренной, демонстративной буржуазной строгости переросла в неконтролируемый поток греховности и наслаждений.
А всё потому, что, противопоставляя себя распущенным бестолочам-королям, новые люди – представители формирующегося среднего класса, поначалу изо всех сил играли в мораль, но в конце концов бросили эту затею и закатили гулянку на весь мир. За Францией прочно закрепилась репутация роскошной, процветающей страны, где всем хорошо, весело и беззаботно.
Бонапарт умело манипулировал мировыми мнениями, подкрепляя при этом слова делом: экономика государства и правда очень продвинулась благодаря эстетической пропаганде всего французского, а на свободную и невиданную моду француженок начали равняться все. Так, постепенно стали появляться публичные персонажи, транслирующие те или иные идеи, получили развитие фантазии и грёзы публики о прекрасном и изысканном – правда, представления о высоком искажались в городской среде и в процессе получались совершенно новые, удивительные эстетические формы. Огромный прогресс коснулся и театра, культуры шоу и публичных выходов в свет.
"Наполеон на императорском троне", художник Жан Огюст Доминик Энгр (1806)
В атмосфере вседозволенности родился еще один персонаж, оказавший влияние на нашу жизнь и моду, какой мы её знаем, – куртизанка. Многие из них выглядели лучше и красивее знатных дам, безупречно владели манерами и блистали изумительными нарядами – эти женщины были настоящим показателем роскоши и процветания, а состоять в отношениях со знаменитой куртизанкой было почти так же престижно, как и получить титул. Им был очень близок гламурный стиль.
Горожанки 18 века
Какое-то время персонажи коммерческой жизни города, представители оставшейся знати, буржуа и простой народ смешивались в новообразовавшемся плавильном котле империи, распространяя аромат весёлой жизни по всей Европе, а потом всё просто переросло в одну огромную сцену для неудержимого спектакля человеческого тщеславия. Поход в театр становился возможностью показать себя, так что принято было даже задерживаться, чтобы эффектно продемонстрировать своё великолепие публике, прогулка по городскому саду в карете обязывала нести целый ряд светских повинностей, по которым определялось положение в обществе, а буржуа просто как с цепи сорвались. Так с тех пор и повелось – нет больше непреодолимой пропасти между знатью и не знатью. Аристократия отныне является преходящим символом красивой жизни, атрибутом и предметом фетиша, но не более, а бал правят люди с живыми амбициями, харизмой, талантами и неуёмной фантазией.
Происхождение слова Glamour
Здесь мы можем сказать спасибо человеку редких талантов и познаний – великому поэту Вальтеру Скотту. В своей поэме 1805 года "Песнь последнего менестреля" лингвист и эрудит Скотт использовал старинное шотландское слово Glamer, которое позже трансформировалось в Glamour и означало таинственную волшебную силу, способную преобразить всё что угодно. Так, бедняки становились богачами у Скотта, девы делались прекраснее, чем они есть, а домашняя обстановка походила на убранство замка. Гламурный стиль был во всем. Не подобные ли перемены устроил всем Наполеон?
Вальтер Скотт, художник Уильям Аллан (1844)
Самого Вальтера Скотта фигура императора Франции вдохновляла, как вдохновляла и лорда Байрона, чьи произведения были любимы публикой всех сортов, как и произведения Скотта. И здесь секрет прост: оба они играли на человеческом эскапизме, желании погрузиться в атмосферу сказки и великолепия и отождествить себя с эффектными героями произведений. Вскоре слово Glamour начали использовать в прессе, подчеркивая таким образом притягательность того или иного человека, ставшего публично оцениваемым. Скотт брал публику романтичными образами добропорядочных и возвышенных дев, рыцарей и волшебников, Байрон же эпатировал экзотическими персонажами, пылом и эротизмом. Образы их произведений так захватывали дух обывателей, что те подражали им всеми способами. К примеру, завивать и густо красить ресницы или даже наклеивать сверху дополнительные стремились из желания походить на героиню "Айвенго" Вальтера Скотта – Ревекку, чьи густые ресницы поэтично расписывались на несколько столбов. Но и здесь без противоречий не обошлось: помимо Ревекки в поэме есть главная героиня – леди Ровена, которая имеет противоположные внешние данные. Бледна, а не смугла, как Ревекка, тиха и таинственна, а не страстна и пламенна... и обе они невыносимо прекрасны – хоть разорвись.
Портрет лорда Джорджа Байрона в албанском платье, художник Томас Филлипс (1835)
Гламурный стиль одежды в наши дни
В будущем на публичной сцене не раз появлялись женщины, чьи образы сравнивали с девами из любимых произведений Скотта и Байрона, причём проследить динамику развития ключевых составляющих этих образов можно вплоть до сегодняшних дней. В 1890-1900-х годах, например, магической популярностью обладала актриса и танцовщица Клео де Мерод, чьи волнистые черные волосы, точеные экзотические черты лица и ровные брови приводили людей в трепет. Прошло больше столетия, а мы по-прежнему падки на эффектные образы определенных пропорций – Ким Кардашьян вполне можно назвать продолжательницей той давней традиции околдовывать и пленять, которую поддерживала и де Мерод.
Гламурный стиль и манящие образы, порожденные фантазией художников, шоуменов и знаменитых импресарио вроде Флоренца Зигфилда, тиражировались и воспроизводились по всему миру, в разные времена поддаваясь трансформации в зависимости от текущих модных тенденций. Гламурными их делали легенды, конструируемые вокруг их носителей. Аура соблазнительности, богатства, красивой и интересной жизни, а также бурного смешения стилей, от броского китча до аристократической утонченности, которое превращает людей в объекты визуального искусства, – всё это компоненты стиля гламура. Десятилетиями главные принципы притягательности не меняются, какие бы странные формы ни принимала мода. Если присмотреться, можно легко заметить сходство и неуловимую общность даже между девушкой Гибсона и Кайли Дженнер.
Девушка Гибсона, которую изобрёл иллюстратор Чарльз Дана Гибсон, – символ гламура, красоты и благоденствия в Америке начала 20 века.
Кайли Дженнер на розовой дорожке Met Gala – 2019
Актёр Билли Портер на балу Met Gala – 2019
Стиль гламур, чрезмерность и непрактичность, указывающие на особое положение человека в обществе, свобода действий, которая сообщает об определенной влиятельности, красота или непомерно яркое обрамление внешности – от этого захватывает дух, на это хочется смотреть, в это хочется окунуться с головой, а потом отдышаться и продолжить жадно следить за каждым действием, каждой публичной выходкой любимых персонажей. И самое главное – привилегии, не обусловленные родословной, а обретенные лишь благодаря собственным действиям, талантам и усилиям, – это делает звёзд одновременно далёкими и близкими, позволяя отождествить себя с их миром, примерить любую роль, теша себя мыслью о том, что условный Бонапарт однажды выдаст и вам титул, подарит замок и провозгласит роскошь достоянием не только ограниченного круга людей, но и вашим.
Джаред Лето в Gucci
Танцовщица Дита Фон Тиз в образе городского денди
Джон Гальяно в образе Бонапарта, чьей фигурой дизайнер восхищается всю жизнь (2007)
Образ из мужской коллекции John Galliano 2009
Костюмы артиста Джареда Лето и королевы Елизаветы – наглядный пример отсутствия условностей и ограничений и полного единения городских стилей и аристократической эксцентрики.
Актриса Марион Дэвис в 1930-х – эпоху расцвета гламура в Голливуде. Идентичные образы и сегодня мы встречаем на красных дорожках.
Читайте также: Люстра, отрубленная голова и тонны перьев: 19 лучших нарядов Met Gala — 2019