29 и 30 декабря в Международном центре культуры и искусств состоится премьера балета “Щелкунчик. Новая старая сказка”. Авторы проекта, Виктор Ищук и продюсер Алена Матвиенко, поставили перед собой цель – осовременить классический балет и в то же время вернуть сказке Э. Гофмана начальные смыслы, ощущение магии и чистой радости. Виктор Ищук поставил свою редакцию, основываясь на хореографии Василия Вайнонена и либретто Мариуса Петипа.
Главные партии в премьерных спектаклях исполнят Елизавета Чепрасова, солистка Будапештского театра оперы и балета, и Франческо Пиччини, солист Финского и Эстонского Национальных театров оперы и балета. Художником костюмов и декораций стала украинская дизайнер и стилист Анжела Лисица. С ней и продюсером Аленой Матвиенко мы поговорили о том, как создавались образы самого новогоднего действа, и выяснили, в чем уникальность “новой старой сказки”.
Алена Матвиенко об особенностях балета
Около двух лет Виктор Ищук обращался ко мне с идеей вернуть “Щелкунчику” первооснову, сделать его максимально близким к сказке Гофмана. Мы провели целое исследование истории создания балета “Щелкунчик” и узнали множество очень интересных фактов. К примеру, мы выяснили, почему либретто Мариуса Петипа отличается от оригинала. Гофман писал на немецком, Петипа был французом и, скорее всего, читал текст в переводе и изложении Александра Дюма – младшего. Поэтому было много путаницы: например, в либретто главную героиню зовут Клара, хотя в сказке это имя принадлежит кукле. Первую постановку на музыку Чайковского ставил Лев Иванов, так как Петипа тяжело заболел. За 127 лет существования балета его по-разному трактовали, интерпретировали. Поэтому Гофман потерялся давно. В “Щелкунчике”, который, к примеру, идет в АВТ (Американский театр балета), делается акцент на декоративности, а не глубине персонажей. У Джорджа Баланчина, апологета чистого танца, наверное, получился один из самых красивых “Вальсов снежинок”. Но здесь речь о рисунке, хореографии, история его не сильно интересовала. Мы решили вернуться к первоисточнику, потому что он делает эту рождественскую историю более логичной. Это то, в чем концептуальное отличие нашей постановки от множества других.
Я сторонница того, что, если есть возможность усилить какой-то вид классического искусства другими инструментами, необходимо это делать. Игнорирование современностью не пойдет на пользу. Опера, на мой взгляд, быстрее адаптировалась к новому времени, а вот балет долго оставался достаточно консервативным. Я не говорю сейчас о современной хореографии, исключительно об инструментах. Например, в Мариинском театре до последнего танцевали на деревянном полу, хотя весь мир давно перешел на прекрасный балетный линолеум. Даже в соблюдении традиций должен быть здравый смысл. А вовлечение артистов из других сфер, на мой взгляд, только обогащает постановку. Балет нужно делать интересным. Говорят, что этот вид искусства не для широких масс. Чушь! Я уверена, что зритель готов любить балет, вопрос только в том, что ему показывают сомнительного качества танцевальные ТВ-шоу. Балет может быть привлекательным, если использовать в постановках разный инструментарий, приглашать для работы над ним людей из, например, сфер моды и дизайна. Они другие, они иначе смотрят на костюмы, подбор тканей, не боятся выбрать что-то кроме парчи и фатина. Альтернативный взгляд – и костюмы играют другими красками.
Использование дополнительных технических инструментов, новых медиа расширяет возможности, позволяет создать настоящее сказочное чувство. Когда на сцену выходит побитая молью мышь, если ты балетоман, то будешь ждать, в лучшем случае, окончания мизансцены. О какой сказке здесь может идти речь... Но если волшебник на сцене творит нечто необъяснимое и невероятное, зритель верит и погружается в историю. Да, это отлично работает в контексте привлечения новой аудитории. И это прекрасно, ведь есть шанс, что зритель после одного балета пойдет и на второй, и на третий. Вкус нужно воспитывать, а не отпугивать аудиторию снобизмом.
Анжела Лисица о работе над костюмами и декорациями
Я начала работать над эскизами к балету в Сиднее. Может потому, что как раз было Рождество, наверняка повсюду звучала музыка Чайковского, которую я люблю с детства, мне и захотелось осуществить свою давнюю мечту – нарисовать костюмы к “Щелкунчику”. Кроме того, в Австралии я старалась позиционировать себя как дизайнера костюмов, а не модельера. В последнее время это более интересное для меня направление. Вдохновившись, начала рисовать. Это были эскизы для себя, они отличались от тех, что созданы в коллаборации с режиссером. Мои костюмы к балету “Щелкунчик” – это уже продвижение, осуществление идеи других людей, которые увидели её полгода или полжизни назад. Моя главная задача заключалась в том, чтобы прочувствовать задумку режиссёра, предложить варианты. Но в случае с этим балетом Виктор Ищук сразу сказал, что ему и Алёне Матвиенко нравятся мои костюмы, поэтому я получила полную свободу творчества, карт-бланш для собственных идей и экспериментов.
Иногда образы приходили быстро. Было так, что я понимала необходимость доработки того или иного костюма, что полное его видение придёт чуть позже, поэтому просила продюсера не спешить с пошивом. Например, восточный костюм давался очень долго. Я сделала много эскизов – и все было не то, но потом пришел нужный образ.
Перед тем как начать работу над костюмами, я накапливала информацию, читала о том периоде жизни Чайковского, когда была написана музыка к “Щелкунчику”. Мне было интересно, что видел композитор во время своих поездок во Францию, что удивляло и вдохновляло людей того времени. Исходя из этого, мы с Виктором Ищуком пришли к выводу, что наш балет будет своеобразной песней-прощанием с детством. Символом, который наиболее ярко передавал бы атмосферность этого чувства, для меня лично стала карусель. Ее изображение я обыграла во многих элементах декораций. Важно было передать чувство ускользающего детства, разницу между мирами реальности и фантазии. Поэтому в первой части балета я избегала ярких красок, ее палитра будто размытая, нечеткая, а вот уже во второй – буйство цвета.
Костюмы “Щелкунчика” не исторические, а образные. Я пыталась напитаться атмосферой эпохи Чайковского и на это наложить свои мысли. Копировать то, что существовало ранее, скучно и неинтересно.
Мне очень хотелось костюмами и декорациями передать чувство искренней радости, веры в чудеса, характерное для детского восприятия мира, чтобы каждый зритель, особенно самый юный, вдохновился, получил светлые эмоции, которые потом превратятся в воспоминания. “Щелкунчик” был первым балетом в моем детстве, запомнившимся на всю жизнь. И кто знает, быть может, именно благодаря ему я и полюбила искусство.
Читайте также: Забытая традиция: Почему балет "Щелкунчик" вдохновляет организовать бал