После двух лет бесконечной бумажной волокиты, унижений в очередях паспортных столов, налоговой (которая находилась в одном помещении с детским садом), я наконец получила полный пакет документов, подтверждающих мое фактическое немецкое подданство. Новый статус ПМЖ позволял забыть Украину, Януковича и Майдан, как страшный сон. Но, забрав последую бумажку в светлое немецкое будущее, я купила обратный билет и вернулась в Киев. О чем ни разу не пожалела.
В девятнадцать лет я была удивительно бестолковой. Бестолковой настолько, что наслушавшись историй о том, как сладко на социальной помощи живется выходцам еврейского происхождения из Украины и России, я бросила университет и направила все силы на получение нужных документов для выезда из страны. В пакет «светлого будущего» входили: постоянный вид на жительство, что давало мне право бессрочно проживать на территории Германии, ежемесячная социальная помощь размером в 480 евро (не считая оплаты государством съемной квартиры), медицинская страховка, бесплатные годовые курсы немецкого языка и помощь в трудоустройстве. Знаю, дорогой мой друг, что если ты дочитал до этого места, то уже и сам невольно задумался о том, нету ли у тебя случайно еврейских корней, которые могли бы обеспечить вот такую дольче виту. Единственной проблемой в процессе оформления документов на выезд стало для меня незнание немецкого языка, экзамен по которому должны сдавать все в обязательном порядке. Но также у меня имелся и огромный бонус в виде отца, который на тот момент уже много лет жил в Берлине. Он же и забрал меня на полгода в Германию, чтобы немецкий я учила там, с носителями языка.
Германия – идеальное место для лентяев
На второй день после своего приезда в Берлин я отправилась на локальные курсы немецкого. Группа состояла из казахов, турок, азербайджанцев, молдаван, русских и украинцев. Самым ярким персонажем была девушка Рузанна, которая приехала в Германию четыре месяц назад, но уже была беременна от нашего чернокожего одногруппника по имени Исус. Исус приехал из Намибии, говорил на своем странном африканском языке и на ломаном английском, а вот Рузанна вообще не разговаривала ни на каком другом языке, кроме молдавского. К слову, очень интересно, как сложилась их дальнейшая жизнь. В целом курсы для эмигрантов напоминали фильм об исправительном учреждении Оклахомы или школе с трудными детьми-подростками на окраине Бронкса с Дженнифер Лопес в главной роли. Цель у всех этих людей была одна – кое-как сдать экзамен, получить ежемесячную социальную помощь в 480 евро и больше ничего никогда не делать, предаваясь моральному разложению на диване. Тогда я поняла главную разницу между Украиной и Германией – если ты хочешь разлагаться в Германии, ты в любом случае сможешь купить себе немного еды и несколько пар брюк на скидке в H&M. Если собрался разлагаться в Украине, ты умрешь от голода и вполне вероятно, что на тебе в этот момент не будет даже брюк. Германия обеспечивает прожиточный минимум тем, кто готов им довольствоваться, но если ты предпочитаешь штаны от Max&Co штанам от H&M, работать придется так же тяжело, как и в любой другой стране мира. За полгода пребывания в Германии, познакомившись с огромным количеством людей — как со «свежими» эмигрантами, так и с теми, кто живет за бугром больше десяти-пятнадцати лет — я усвоила несколько вещей:
— несмотря на всю толерантность немцев, однажды на улице к тебе обязательно подойдет какой-нибудь сумасшедший дед в длинном пальто и крикнет тоном фюрера что-то вроде: «Это наша страна! Вали отсюда!» — и в этот момент, придумав сразу порядка тридцати остроумных ответов про Гитлера, ты от обиды забудешь все языки мира и максимум, на что будешь способна – это показать деду фак и убежать в подземный переход.
— у тебя никогда не будет друзей немцев. И не потому что они плохие – они просто другие. Твой немецкий муж будет приносить чек из продуктового магазина и просить возместить ему половину потраченной суммы, а твои дети на всю жизнь застрянут где-то между двух культур, двух цивилизаций. И когда твой сын приведет домой невестку по имени Хельга, уверяю – тебе это не понравится.
— ты никогда не привыкнешь к чужим порядкам. Как и к тому, что все магазины закрываются ровно в 8 часов вечера.
— и самое главное – там ты не будешь зарабатывать больше, чем зарабатываешь сейчас в Украине. Без образования и отменного знания языка можно рассчитывать только на работу в магазине, где тебе разрешат раскладывать банки с бобами. Конечно, в пересчете по курсу 26 это будут огромные деньги, но хватит их разве что на покрытие страхового полиса и очень скромную среднестатистическую жизнь без излишеств.
И вернулась и ворвалась в городок
Спустя полгода я удачно сдала экзамен и прилетела в Киев для оформления последней партии документов. В тот момент я уже приняла решение, о котором никому не говорила – я доведу начатое до конца, я получу немецкое ПМЖ, но останусь в Украине. В очереди налоговой инспекции Днепровского района я натерпелась самых разных унижений: на меня кричали женщины с высокими прическами и золотыми зубами, заставляли переписывать один и тот же бланк по шесть раз, ждать одну подпись по несколько часов на улице, выставляли меня «на коридор» — одним словом, делали всё для того, чтобы я передумала. Но через два дня на Майдане начали собираться первые люди. Еще через неделю стало понятно, что здесь назревает что-то серьезное. А через месяц было предельно ясно, что жизнь в Украине уже никогда не будет прежней. В самые страшные дни революции папа умолял меня вернуться первым же рейсом в Берлин, мама говорила, что я дура и здесь меня не ждет ничего хорошего. Но выстоять Майдан и уехать из страны – это всё равно что выносить ребенка, пройти все муки родов, а потом оставить его в роддоме. Днем я работала в редакции, потом ехала на Майдан, а ночью писала сценарии для сериалов. И морально и физически это было гораздо сложнее, чем посещение курсов немецкого языка и монотонная, размеренная жизнь в Берлине. Так я осталась в Украине. Пережив самое страшное, пропустив через себя весь ужас революции, я просто не смогла уехать. Победа далась нам слишком тяжело, чтобы в конечном счете от нее отказаться.
Практически все мои друзья, которые громче всех высказываются на Facebook в поддержку действующей власти, все те, кто кричат громче остальных о патриотизме и любви к Украине, при личной встрече, выпив дешевого вина, тихо и шепотом признаются на кухне: «Я не знаю как быть – есть возможность уехать. Мне предложили контракт в Калифорнии» или «Есть возможность перевестись в филиал в Мюнхен, только ты пока никому не говори, я еще окончательно ничего не решил». Мало кто способен признаться вслух — да! Я подумываю об эмиграции! Да, я рассматриваю возможные варианты. Да, у меня есть план «Б» на случай, если здесь что-то будет угрожать моей свободе или жизни. Но почему-то говорим мы об этом только выборочно и только шепотом. Потому что в глубине души знаем, что уже ничто и никогда не будет угрожать нашей свободе. И бежим мы только от себя, от проблем, которые не хотим решать, и от собственной лени, с которой не хотим бороться. Об эмигрантах часто говорят как о смельчаках, как о тех, кто решился выйти из зоны комфорта, начать жизнь с чистого листа. Но какой смысл заводить новые листы, если на старых еще не написано ни единого слова? А вот выйти из зоны комфорта у меня отлично получается и в лесу в пятидесяти километрах от Киева, ночуя в палатке под открытым небом. Трех суток без душа, уютной кровати и чистой одежды вполне достаточно для хорошей встряски, после которой возвращаешься домой, словно на испанский курорт.
Однажды бывшая жена моего отца призналась: «Больше всего я жалею о том, что, когда твой отец уезжал, я не связала его по рукам и ногам, не порвала билет и не заставила остаться. В Киеве, в этой квартире на улице Алексеевской мы были самыми счастливыми. Счастливей и богаче, чем в любой другой точке мира».
