Знаете, в детстве я вообще-то больше любил бокс.
У меня сейчас не хватает времени ни на что, кроме работы.
Мне очень сложно вставать рано. Но последние пару месяцев я вообще нормально не спал: у меня сразу три работы — съемки в кино, Polunin Project и танцы.
Танцоры работают не для денег, это очевидно. Они фанаты. И я думаю, это правильно: важно заниматься тем, чем ты дышишь. Но в то же время мир построен так, что деньги необходимы. И твоя заработная плата должна соответствовать твоему таланту и количеству часов, которое ты тратишь на работу. Сегодня в балетном мире эти вещи несоразмерны.
Я редко видел людей, которые работали бы больше, чем танцовщики. Их рабочий день длится 11 часов, порой даже больше. Они живут только этим и больше не видят буквально ничего — поэтому театр должен давать танцорам все, что им нужно. И дело тут не только в деньгах, но и в свободе, и развитии таланта.
Не раз было такое, что я прилетал в какую-то страну, до полуночи репетировал танец, затем давал спектакль, после чего мы 9 часов ехали на машине, чтобы на следующий день снимать 15 часов кряду. Но для меня это естественный ритм. Жизнь складывалась по-разному, но именно моменты, когда ничего не происходит — даже если это всего один день бездействия, — погружают меня в депрессию.
Все, кто занимаются балетом, лишены детства. Уровень и ритм подготовки танцоров я бы сравнил с армией.
После знакомства с Дэвидом [Лашапелем — ред.] я понял: артист — человек, который может делать что угодно. Взять самого Дэвида: один день он рисует, другой — снимает видео, третий — музыкальный клип. Он живет свободно, и это дало свободу и мне.
Барышников когда-то советовал мне выбирать только одну ипостась. «Трать время на что-то одно, и сделай это хорошо». Но мне было интересно попробовать все.
На самом деле, если убрать трату времени на клубы, телевизор, сериалы и сконцентрироваться на одной цели, окажется, что времени очень много. И вы все успеваете.
Из моих партнеров по съемочной площадке больше всего меня впечатлил Уиллем Дефо. Он голоден до всего, мне очень это понравилось. Он даже приезжал посмотреть, как я работаю, — тратил на это 3 часа после своих съемок! А я ему говорил: да не надо, мол, там же пробки, разворачивайтесь.
Дефо давал мне рекомендации по поводу номера, который я ставил. Он говорил о том, как предметы, присутствующие на сцене, играют вместе с тобой, как важно не отпускать их и не терять фокусировку на объекте.
Я помню, как впервые сел в кадр, напротив меня сидит другой актер, и по сценарию мы должны есть. Камера просто включается, и ты абсолютно теряешься. А нужно действительно трогать еду? И что делать с вилкой? Как вообще вести себя?
Мир кино изнутри даже лучше, чем я мечтал. Там можно постоянно оставаться ребенком.
Всегда переживаешь перед выходом на сцену. Да что там «перед» — за несколько вечеров до выступления уже начинаешь покрываться холодным потом. Это сильные нервы. Самое противное — когда страх сковывает так, что не можешь идти. А тебе ведь еще танцевать.
Я вообще не люблю репетировать. Очень важно доверять своему телу и позволять ему спонтанность. Таким образом каждый мой танец зрители видят впервые.
5 лет назад меня разочаровала индустрия балета. И я ощутил пустоту. Мне казалось, что нужно все разрушить, выстроить заново и очень надеяться, чтобы все сработало именно так, как я того хочу. Я так знал. Сейчас я оставил бы основу и достраивал сверху, но тогда мне хотелось разрушать и начинать с нуля.
Я все четче вижу, как реформировать балет. Для этого не нужно быть гением.
Если честно, в жизни умение идеально владеть своим телом мешает. Ты постоянно думаешь о том, как ходишь, как движешься, и происходит ужасный дисбаланс. То есть я не могу вот просто идти себе и идти — я все время отдаю себе отчет в том, что это происходит.
У меня от природы вывернутые ноги, и это очень удачно для балетной карьеры. Танцуя, я ничего не нарушаю в теле, для меня это естественное положение. Так с самого детства — когда я был маленьким, мама даже хотела отвести меня к доктору с этим. Ей казалось, что что-то не так.
То, какой человек, всегда очень заметно в танце. Что бы на тебе ни было надето, сразу понятно, что ты за личность, что у тебя за характер. Ты не можешь этого скрыть. Тебя всегда видно.
Я недавно приехал в Сербию на съемки, и впервые за очень долгое время увидел там чистую сырую землю. И это невероятно — когда ты в городе, очень быстро забываешь, что ты составляющая природы, а не два параллельно существующих явления.
Мне очень нужно время наедине с собой, чтобы перезарядиться. Понимаете, я вообще редко общаюсь с людьми, если это не по делу. Или не связано с работой.
Мне бы хотелось уметь летать. Наверное, это дает ощущение возвышенности.
Сила искусства и сила созидания до сих пор остаются для меня загадкой.
На Сергее: костюм и рубашка Saint Laurent
Над съемкой работали:
Фото: Сергей Васильев
Стиль: Евгения Скварская
Ассистент стилиста: Ярославна Бондаренко
Продюсер: Диана Мельникова
Груминг: Людмила Агаханова
Документальный фильм-биография "Танцовщик" о Сергее Полунине уже в прокате!
Билеты тут.