Откуда берутся модные тенденции? Почему одно десятилетие в тренде пиджаки с массивными плечами и одежда оверсайз, а уже спустя несколько лет – джинсы на заниженной талии и кроп-топы? Виной модным переменам не только бурные фантазии дизайнеров, а и само общество, которое постоянно эволюционирует и проповедует новые ценности. Популярная одежда – лишь зеркало, в котором отображаются социальные тенденции. Мы продолжаем свой небольшой экскурс в историю моды, чтобы детальнее изучить, какие именно на нее повлияли общественные настрои.
Если после прихода Наполеона к власти французы могли похвастаться демократичной и даже удобной модной одеждой, то их британским соседям повезло чуть меньше. Эпоха правления королевы Виктории ознаменовалась не только строгими общественными нравами, но и непрактичными, хоть и впечатляющими нарядами. Чтобы юбка была еще более объемной, под нее надевали кринолин – жесткий каркас из конского волоса. Кринолины были не только модным предметом гардероба, но и источником множества шуток и забавных историй. Например, однажды одна американская дама не заметила попавшую под подол платья сигарету. Пока она стояла на месте, отсутствие воздуха под тяжёлой юбкой не позволяло сигарете загореться, но как только она сделала шаг, весь подол её платья воспламенился. К счастью, юбку быстро потушили и никто не пострадал. Между прочим, эксцентричные наряды не были уделом аристократии. Благодаря промышленной революции стремительно сформировался средний класс, представители которого всячески демонстрировали свое богатство. Подчеркивая свое экономическое положение, жены купцов и владельцев заводов носили пышные юбки, на которые в среднем уходили десятки метров дорогостоящей ткани.
Появление нового класса потребителей – не единственное важное последствие промышленной революции. Изобретение швейных машинок и появление первых синтетических красителей позволило портным придумывать еще более экстравагантные наряды для своих клиентов, а следовательно — положило начало «высокой моде». Первым кутюрье по праву считают британского модельера Чарльза Уорта. Основав в Париже свой модный дом, Уорт вскоре попал под патронаж французской императрицы Евгении. После этого у него стали заказывать наряды австрийская принцесса Паулина фон Меттерних, любовница императора Вирджиния Ольдоини, актриса Сара Бернар и даже сама королева Виктория. Вместо того чтобы просто принимать заказы от клиенток, Уорт четыре раза в год показывал им свои последние дизайны, а они выбирали желаемую модель. Заказчики также выбирали цвет наряда, хотя чаще всего одежду шили из чёрной или другой тёмной ткани. Дело в том, что смог оседал на всех нарядах, а белые или пастельные одеяния буквально после пары прогулок на улице становились грязно-серыми. Вдохновляясь уже тогда зародившимся движением за права женщин, многие дамы дополняли свой гардероб вполне маскулинными элементами – например, были популярными жакеты строгого кроя.
Впрочем, новые технологии нравились далеко не всем. Представители так называемого эстетического движения презирали индустриальную революцию и ее последствия. Вместо ярких и эксцентричных нарядов они носили простую и максимально естественную одежду свободного кроя, декорированную еле заметной вышивкой. Рукодельницы тоже были не в восторге от массового производства ткани, так как фабрики попросту оставляли их без работы. Знаменитая британская кружевная индустрия и вовсе могла бы себя изжить, но помогла счастливая случайность. Выбирая свадебное платье, королева Виктория решительно отказалась от привычных для королевских бракосочетаний тяжелой парчи и бархата. Наряд, в котором она вышла замуж, был необычайно простым, но положил начало целой традиции, существующей и до сих пор. Дело в том, что платье невесты было белым, хотя чаще всего монархи до этого венчались в роскошных фиолетовых или красных одеяниях, и было сшито из шелка и кружева. Виктория лично настояла на том, чтобы ткани были британского производства, тем самым обращая внимание английских модниц на вымирающее ремесло. С тех пор свадебные платья белого цвета стали традицией как для монархов, так и для простых людей.
К сожалению, не все модные тенденции этого времени зарождались благодаря технологическому прогрессу и праздничным событиям. К середине XVIII века распространение туберкулеза в Европе и Соединенных Штатах Америки достигло уровня эпидемии. До изобретения антибиотиков болезнь воспринимали в романтизированном свете – «чахотку» считали чем-то возвышенным и аристократичным. На протяжении десятилетий симптомы туберкулеза воспринимались как идеал красоты: настоящие дамы просто обязаны были выглядеть болезненно бледными и худыми, а крепкое здоровье считалось уделом рабочего класса.
Когда же немецкий микробиолог Роберт Кох изучил природу болезни, оказалось, что ничего романтического и возвышенного в ней нет. Доктора начали прописывать пациентам солнечные ванны для профилактики туберкулеза, а болезненная бледность постепенно вышла из моды. Но на этом вклад медицины в моду не закончился: борьба с туберкулезом стала полномасштабной кампанией как в Европе, так и в Америке. Доктора объявили длинные (а зачастую – еще и грязные) подолы женских юбок рассадниками бактерий, а чистоплотные модницы начали вовсю упрощать и укорачивать свои платья. Настолько, что даже ботинки стали видны. Корсеты, которые были обязательным элементом наряда любой приличной дамы, тоже попали в немилость. Доктора массово предупреждали пациенток, что их любимый предмет гардероба мешает естественной циркуляции крови, и советовали носить «корсеты для здоровья», которые были сделаны из эластичной ткани и позволяли хотя бы нормально дышать. Даже мужские бороды, которые массово вошли в моду во время Крымской войны, были объявлены опасными для общественного здоровья. Вместо болезненной изысканности в моду постепенно начали входить практичность и гигиеничность.
